Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Тело короля Монэуса Галлахера покоилось на специально воздвигнутом возвышении в центре зала. Погибший правитель лежал на всеобщем обозрении в золотых одеждах. Лицо умиротворенное, руки сложены на груди поверх рукояти меча, возложенного вместе с ним.
Нэйт задержался взглядом на эфесе меча. Вычурный, украшенный драгоценными камнями. Гарда в мелких прозрачных камешках, должно быть, бриллиантах, навершие — огромный сапфир. Неужели король действительно пользовался этим при жизни?
— Не глазей так откровенно, — раздался тихий голос прямо возле уха.
Нэйтан бросил взгляд на подошедшего Эрика, отвернулся от мертвеца и вновь вернулся к изучению гостей.
— Ты что-нибудь почувствовал?
— Ага, как же, — прошипел Нэйт в ответ. — Тут, наверно, даже собаки с защитными амулетами.
Эрик огляделся.
— Стража вроде нет.
— Они все опечалены, и никто не злорадствует и не боится, короче, не испытывает ничего, что бы не соответствовало моменту.
— Опечалены, — тут же прицепился Финистер. — А ты говорил, что всем плевать.
Нэйтан позволил себе лишь один скептический взгляд и не стал спорить. Что толку повторять глухому?
— Пойдем, выпьем, — поманил его за собой Эрик, начиная движение в сторону столиков, установленных у колонн по периметру зала.
Отыскав стол, возле которого никто не топтался, Φинистер налил вино из графина в два бокала, один протянул Нэйту. Он автоматически взял.
— Кто придумал устраивать фуршет вокруг трупа, — прошептал Нэйтан, передернув плечами.
Эрик же пожал своими.
— Традиция. Сейчас все выпьют, закусят, поделятся соболезнованиями и воспоминаниями, а потом тело его величества поднимут и отнесут в семейный склеп. Все вернутся, выпьют и закусят снова.
Нэйтан склонил голову набок, изучая спутника.
— Откуда в вас появился цинизм, лорд Финистер?
— Я сказал, что это традиция, но не сказал, что хорошая, — Эрик залпом осушил бокал.
Свой Нэйт по-прежнему вертел в пальцах за тонкую ножку. Спиртное он не любил, да и потеря контроля над даром могла быть чревата.
— Ты хорошо его знал? — спросил, обозначив взглядом лежащую на возвышении фигуру.
— Он старше меня на тридцать лет, — ответил Эрик, потом помрачнел и добавил: — Был. Когда я был маленьким, часто виделись, выезжали семьями на природу, я даже звал его «дядя Монни». — Нэйт удивленно поднял брови. Эрик развел руками. — Мне было пять. Мать ругала, но сам «дядя Монни» находил это забавным, поэтому меня не наказывали и не запрещали. Перестал его так называть, только когда хватило своего ума понять, что королей так вольно не зовут.
— И когда же? — полюбопытствовал Нэйт.
— В шесть.
— Да ты смышленый малый рос.
— Иди ты. — Эрик приблизился и заговорил еще тише: — Знаешь, я удивлен, что защитные амулеты, — он потеребил цепочку с амулетом на своей шее, надетую впервые со времени их знакомства, — действуют на тебя так же, как и на остальных. Ты же…
— Я в курсе, кто я, — огрызнулся Нэйт, не дав договорить.
— И ты совсем ничего не чувствуешь, когда на человеке амулет?
— Если сильно напрячься и настроиться на нужного человека, слышу шум, — признался Нэйт, разглядывая темно-красную жидкость в своем бакале. — Говорят, другие вообще ничего не слышат.
— Это хорошо? — не понял Эрик.
— Это не как у других. Я же говорил, меня некому учить, поэтому я понятия не имею, как работает мой дар и на что способен. Возможно, я как-то не так слушаю или не так направляю энергопоток. Может, если разберусь однажды, сумею игнорировать амулеты.
Нэйт поставил бокал на стол. Все равно он не собирался из него пить.
— Понятно, — протянул Финистер.
А вот Нэйтану было непонятно, какого черта он сказал ему то, что сказал. Его обычно не тянуло откровенничать, тем более, о своей силе Перворожденного.
Кажется, он и впрямь привязался к этому парню.
— Принц-то где? — не выдержал Нэйтан, — мы тут уже час маемся.
— Еще не было. — Эрик наполнил свой бокал повторно, поднес к губам, осматривая зал над его ободком. — Сам жду.
Играла негромкая печальная музыка. Люди разбредались по залу, разбиваясь на группы, беседуя и постепенно все больше стекаясь к столикам с едой и напитками.
— Вот вы где! — радостно выплыла из толпы Эрика.
На ней было темно-красное платье с вырезом на грани приличий, но все же не пересекающее эту грань — родители бы не позволили. Длинные рыжие волнистые волосы, уложенные в сложную прическу, спускались по одному плечу, достигая груди.
— Улыбку спрячь, — шикнул на нее Эрик.
Сестра постреляла глазами направо и налево, убедилась, что неуместной на похоронах радости никто не заметил, и встала так, чтобы из-за колонны ее не могли видеть. После этого вновь улыбнулась.
— Так пойдет, папочка?
— Папе бы так сказала, — проворчал Эрик.
— Зануда, — отбила его слова девушка, но персона брата ее мало интересовала. — Нэйтан, как вам местное общество? Чувствуете себя комфортно? — Она взяла со стола пустой бокал и красноречиво протянула Эрику, тот наполнил.
— До последних нескольких минут мне было совершенно комфортно, — ответил Нэйт.
Эрика укоризненно покачала головой.
— Хамите девушке. Как не стыдно. Эрик, ты слышал? Твой друг мне хамит, а ты стоишь столбом. Ты должен как минимум вызвать его на дуэль.
— Не могу, — лениво отозвался Эрик.
— Это еще почему? А как же честь сестры и тому подобное? — не унималась та.
Ее слова звучали как шутка, но шуткой были лишь отчасти. Она явно была уязвлена недостатком внимания со стороны нового знакомого и сдавать позиции пока что была не намерена.
— Аристократ не может вызвать на дуэль простолюдина, — пояснил Эрик.
Девушка досадливо цокнула языком.
— А что может?
— Проткнуть мечом.
Она бросила на Нэйтана взгляд, в котором явно читалось: «Жалко, он мне еще пригодится».
