Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия

Я не смотрю на это всё. Не смотрю на Лиграна, застывшего безмолвной тенью в углу, бросившего на меня острый взгляд. На безвольно распластавшиеся, хотя, по всей вероятности, живые тени-фигуры у его ног — мужчина в обычной одежде и бритоголовый служитель в фиолетовом одеянии. Взгляд словно бы мимоходом отмечает какую-то неправильность и скользит дальше.

Агнесса зашла в зал и искала книгу, но книги нет, это фикция. Её чувства, ужас и недоумение после эпизода со служительницей приглушены внушением жрицы, но она не может не понимать, что ей нужно бежать, уходить… Но уходить она не хочет. Она надеется на помощь Верховной, она надеется найти то, что та просила, выполнить свою часть соглашения.

Подхожу к двуполой статуе Единой, прикосновения к обнажённому камню кажутся почти непристойными. Разумеется, в первую очередь она подумала о тайнике — я и сама бы так подумала. Никаких сейфов и сундуков.

Нажимаю на глазницы, полуоткрытые губы, неуверенно касаюсь кончика выпуклой груди. Пожимаю каменные пальцы: одна, мужская, мощная и широкая рука опущена вниз, другая, женственная и изящная, вытянута чуть в сторону. Заострённые когти не портят этой чувственной красоты, немного порочной в силу наличия признаков обоих полов.

"Если палец указывает в небо, дурак смотрит на палец" — мне вспоминается фраза из какого-то фильма моего мира, и я невольно слежу взглядом за направлением каменной руки. Она указывает на цветочный барельеф. Впрочем, пожалуй, в зале нет ничего иного, что могло бы привлечь внимание.

Цветы как цветы.

Тараксумы как тараксумы.

Хотя…

Подхожу ближе, рассматриваю переплетение стеблей, листьев, летящих пушинок-парашютиков, мохнатые шарики цветков. Возможно, если бы не те омерзительные воспоминания о встрече с целителем в доме утех, если бы не цвет моих волос, я никогда не обратила бы внимания на одинокий цветок киртана, почти незаметный в общем цветочном хороводе среди других.

Агнесса тоже его заметила, не могла не заметить. Я погладила шершавую поверхность, осторожно нажала на иномирный колокольчик — и почувствовала, как рука проваливается сквозь каменную стенку.

Рука, уже не моя, Агнессы, ухватывает тонкую прямоугольной формы коробку, точнее — шкатулку, узкую, вытянутую. Не картон, не дерево, и, вероятно, не камень. Ни мне, ни Агнессе ещё не доводилось держать изделия из кости — но это, вероятно, оно и есть. Цвета топлёного молока шкатулка с причудливым узором, из цельной кости какого-то исполинских размеров существа.

Пустая.

Сейчас она пустая, но тогда…

Крышка тихо щёлкает, и я вижу мастерски вырезанное углубление странной формы. Неожиданно, но знакомо. То, что можно вложить туда — позвоночник, хребет небольшого существа, если предварительно подпилить ему рёбра. Что бы это ни было, оно похоже на кости и находится внутри костей.

А ещё говорили, что Тирата не любит некромантов!

Что же это могло быть? Я с самого начала думала о небольшом украшении, похоже, так оно и есть. Колье. Диадема. Возможно, пояс. Чётки.

Инстинктивно оглядываюсь: а вдруг они все слепые идиоты, одна я умная и зрячая, и вот прямо сейчас увижу это самое пропавшее колье, скажем, у статуи на шее, или…

Агнесса открыла шкатулку, отщёлкнув крепления-лапки — штук десять, одну за другой — и коснулась рукой лежащей внутри белой костяной змейки, снова испуганно огляделась. Быстро засунула ненужную безделицу обратно, каменная пластина с изображенным на ней киртаном беззвучно вернулась на место. Девушка с чёрно-бирюзовыми волосами повернула голову и заметила появившегося словно бы из ниоткуда стражника — служителя от короны.

В этот раз я вижу происходящее словно со стороны, а не глазами Агнессы. Служитель медленно приближается, как дикий барс, в его руках блестит изогнутая металлическая полоска — местное оружие? — и Агнесса отступает, мигом забывая о своей случайной находке. Я знаю, что случится дальше — они окажутся в каменном гроте, и служитель неожиданно провалится, вмёрзнет в стеклянный пол, потеряет сознание от перепада температур — или от чего-то ещё.

А я смотрю на пустой зал. И вижу, как узкая полоска кости выскальзывает, точно змея, сдвигая в сторону стенку каменного тайника с изображённым на нём киртаном. Покрывается дымкой, увеличивается в размерах, кости словно растут на костях — так выглядят спутанные окаменевшие кораллы.

Мёртвое, но живое. Я сама такой недавно была. И не только я…

Я — уже именно я — держу в руках костяную шкатулку.

— Нет! — громко, неестественно громко говорит Лигран, до этого времени лишь напряженно, но безмолвно наблюдавший за мной.

Ещё не стряхнувшая паутину воспоминаний и видений, я медленно поворачиваюсь к нему, и вижу темноту, сгущающуюся между его ладоней.

Это так… абсурдно и дико, словно я участвую в съёмках в каком-то малобюджетном фантастическом фильме. Магия, на мой неискушённый и в то же время уже замыленный книжками и киношками взгляд, должна быть такой, какой она и была до сих пор — внутренней, невидимой, скрытой. А между тем черный дымящийся шар в руках Лиграна густел, уплотнялся, разбухал, а глаза смотрели на меня пристально, неотрывно, мёртво.

Я поняла, что он сейчас сделает — за секунду до того, как Лигран поднял руки и швырнул в меня смертоносную сферу, прицельно и чётко.

Глава 67.

Отступить бы я не успела, но воздух втянул меня внутрь и вышвырнул у противоположной стены, я ударилась плечом о статую Единой, взвыла от боли.

Совсем недавно я скучала по боли. Кажется, зря.

Лигран, сосредоточенный, неестественно медлительный и совершенно бесчувственный на вид, похожий на киношного киборга, плавно повернулся ко мне. Кажется, я наскучила ему раньше, чем ожидала. А ведь можно было просто сказать, что "дело не в тебе, дело во мне, давай останемся друзьями" и всё такое…

От второго удара я уклонилась так же, не успев обдумать, оценить ситуацию во всей её катастрофичности. Мобилизовавшийся донум вырвал меня из одного куска пространства и впечатал в другой, оказавшийся каменным "иконостасом". Металлическая статуя, в которую угодила чёрная сфера, разлетелась на куски, в ржавую труху, один из срикошетивших острых осколков царапнул щёку, я автоматически слизнула тонкую струйку крови.

Я жива. Действительно, жива.

И значит, могу умереть…

Увернуться от третьего удара уже не успела — то ли неосвоенный дар засбоил, то ли отвлеклась на ржавый вкус крови на языке. Смотрела, как летит в меня, целясь куда-то в грудь, спрессованная тьма, потрескивающая и мерцающая, словно шаровая молния.

Откуда-то снизу, навстречу первому сгустку тьмы, рванулся ещё один, поменьше. Тень, не шарообразная, скорее, вытянутая, размазанная в пространстве, сбила в полёте магическую сферу — я инстинктивно зажмурилась, ожидая взрыва, но его не последовало.

Смертельный шар, разорвавший металлическую статую в клочки, мой нежданный спаситель катил по каменному полу, как шерстяной клубок. Стукнул лапой, раз, другой — и тьма лопнула чернильным пузырём, почти как призрачная паутина, тогда, в подземном переходе.

Мой верный котик, кажется, идёт по моему следу лучше любого охотничьего пса. И готов защищать, даром, что неживой.

Лигран сделал шаг ко мне, ещё шаг, и в его остекленевших глазах я снова увидела собственную смерть. Неотвратимую, беспощадную, холодную. Ксамурр вклинился между нами, оскалился, беззвучно захрипел, и, чувствуя его крошечные, почти невесомые лапки-косточки на ногах и животе, я вдруг пришла в себя, стряхнула оцепенение. Краем глаза отметила новую фигуру, напряженно застывшую в дальнем конце зала — фиолетовая хламида, бритая голова.

Ещё один служитель?!

Почему бы и нет, но…

Внушение! Лигран говорил, что ему нечего противопоставить внушению жрецов…

— Ксамурр! — беспомощно шепчу, прижимаясь щекой к мягкому боку — Лигран говорил, что на тактильном уровне иллюзия даёт нам то, чего мы от неё ожидаем, этакий самообман с магической подоплёкой. Даже в таком состоянии я ещё не настолько сошла с ума, чтобы надеяться, что кот, пусть даже столь необычный, может меня понять и выполнить просьбу. — Ксамурр, служитель… убери его, прошу! — и сталкиваю кота с живота.