Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ) - Бергер Евгения Александровна

— Но тогда, помнится, ей не очень понравилось, — припомнила сплетню, пущенную самой Аделией, баронесса. — Теперь, уверена, все получится лучше…

Коллум, беседовавший с бароном Квинсли в другом конце зала, в этот момент поглядел на жену и, как будто догадавшись о ее чувствах, раскланялся с ним и, подойдя, подал девушке руку.

— Миледи, не желаете одарить меня танцем?

Аделия так поспешно подала ему руку, что чуть не опрокинула кубок с вином: он накренился, и рубиновая капля брызнула на белую скатерть. Растеклась, как тогда год назад по белой простыне в ее спальне… Она зачарованно не сводила с нее испуганных глаз.

— Что с тобой? — спросил ее Коллум. — Эти сплетницы утомили тебя?

— Они вспомнили прошлую свадьбу… — прошептала она. — Сказали, что мне не стоит бояться, ведь мы… ведь ты… — она в смущении замолчала.

И Коллум чуть улыбнулся.

— А ты боишься меня? — И приподнял ее опущенный подбородок.

Аделия поглядела в такие любимые и родные глаза, от нежности стало трудно дышать.

— Никто не касался меня с тех самых пор, — еле выдохнула она. — Никто никогда не касался меня так, как должно.

Глаза Коллума потемнели, ноздри затрепетали. Она знала: он слышит, как стучит ее сердце, как жар ее тела опаляет его… Как… Он сглотнул.

— Я не хочу больше ждать, — прошептал ей на ухо и коснулся ладонью спины. Провел по материи платья, вызывая мурашки… и тихий стон. — А ты… ты готова уйти?

Аделия молча кивнула.

Коллум тут же переплел их пальцы между собой и, кажется, распрощался с гостями, велев им пировать дальше, ничуть не смущаясь. Те снова подняли кубки с вином, снова заголосили на разные голоса, но Аделия, словно в тумане, ощущала лишь крепкую руку, что держала ее, и слышала лишь, как стучит ее беспокойное сердце. Она вышла из зала на ватных ногах, и муж очень кстати подхватил ее на руки… Побежал с драгоценною ношею на руках вверх по ступенькам, да так, что Аделия рассмеялась.

— Надорвешься ведь! Отпусти.

А он прошептал ей на ухо:

— Мне кажется, ты забываешь, за кого вышли замуж, госпожа Шерман. — И в шутку прикусил ее ухо. — Я мог бы нести тебя до самого Лондона и обратно ничуть не запыхавшись, — поведал, опалив горячим дыханием. И Аделия знала, что это не шутка.

Коллум распахнул дверь в их общую спальню и опустил жену на ноги.

— Мне позвать твою горничную? — осведомился без особого энтузиазма.

Аделия замерла под его пристальным взглядом — волнение не унималось.

— Не надо, — наконец, прошептала она. — Не хочу, чтобы ты уходил… — А сама потянула из волос шпильки. Темная масса локонов, вырвавшись на свободу, волной упала плечи и потекла по спине к тонкой талии.

— Я люблю тебя, — также тихо откликнулся Коллум, ныряя пальцами в это богатство, ощущая их мягкость и шелковистость всей кожей ладони.

— И я тебя тоже, — отозвалась она. — Люблю всем своим сердцем.

Их взгляды встретились, он коснулся ее губ поцелуем. Очень нежным и трепетным, просто чтобы не испугать… Коллум знал, ее первый опыт не был простым, и Аделия, пусть даже не признается, боится близости так же сильно, как и желает ее.

Сердце вон стучит как у зайца… Но как же дурманяще пахнет розами и желанием! Он сглотнул. Зверь внутри пробудился и, страстно желая женского тела, заскребся, моля утолить раздирающий его голод… Коллум прикрыл на мгновение веки.

— Давай снимем с тебя это платье, — произнес хрипло, развернув ее спиною к себе и потянув за тесемки многочисленных юбок. — И не бойся, мы можем остановиться…

Стук ее сердца на мгновение сбился с привычного ритма, и Аделия, скинув верхнюю юбку, поглядела в его потемневшие от сдерживаемого желания глаза.

— Если ты остановишься, — сказала она, — я рассержусь на вас, господин Шерман. Будьте добры исполнять свой супружеский долг в полноте… Не забывайте: сейчас тот самый момент, — добавила строго и потянула обе полы его рубашки из бриджей. Прильнула пальцами к пылающей коже и ощутила, как Коллум на мгновение замер, а после… после она в долю секунды оказалась лежащей на спине на кровати, и его губы выцеловывали узоры на коже ее живота.

Она ахнула… сжалась было от страха… но отпустила испуг в то же мгновение, как рука мужа прошлась по ее обнаженной груди, и она услышала шепот:

— Просто скажи, если что-то будет не так… я с трудом его сдерживаю…

— Так отпусти, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты отпустил…

И сама, отринув всякие страхи, потянулась с неистовым поцелуем к таким родным и любимым губам.

Она проснулась, когда рука мужа соскользнула с ее живота, и мужчина, спустив ноги с постели, замер прислушиваясь.

— В чем дело? Ты слышишь кого-то? — спросила она.

Коллум ответил не сразу, просто сжал ее пальцы, продолжая вслушиваться во мрак. Сама Аделия слышала только стрекот сверчков и уханье филина…

— Как будто ребенка. Он заблудился в лесу…

— Бедняжка. Ты пойдешь к нему?

— Да.

Супруга обхватила его со спины и обняла. Крепко-крепко. Вложив в хватку все свои чувства.

— Только будь осторожен — он не должен увидеть тебя, — попросила супруга. — Нам ни к чему новые слухи об оборотне в наших лесах. — И спав с лица, явно припомнив неприятные вещи: — В прошлый раз все, к счастью, поверили словам брата о том, что оборотень был только один… Тело Брукса с серебряной пулей в груди и его страшная маска — все это убедило шерифа и церковь. Но стоит только…

Коллум понимающе улыбнулся и поцеловал ее в уголок розовых губ.

— Ты знаешь, я осторожен, как никогда: мне есть что терять: ты, наш малыш, Лора. Обещаю, этот ребенок меня не увидит… Я просто выведу его на дорогу и прослежу, чтобы он добрался домой.

Аделии не впервые приходилось отпускать Коллума в лес, но каждый раз ее сердце сжималось от страха. Она была слишком счастлива и боялась, что это может закончиться… Развеяться как туман над рекой. Оставить ее с огромной дырой вместо сердца, а жить без сердца нельзя…

— Ты снова думаешь не о том, — улыбнулся мужчина, — снова боишься… И зря. Я вернусь через полчаса, самое большее — час, и ты не заметишь, что я уходил. Будешь ждать меня?

— Как и всегда…

Он снова сжал ее руку, а потом просто вышел в окно, так легко, как выходят за дверь. Аделия, выглянув, различила лишь темную тень, скользнувшую вниз по карнизу и побежавшую по лужайке…

— Только возвращайся ко мне, — прошептала она в темноту, и ей ответила ночь волчьим воем, протяжным и хриплым. Коллум услышал ее… Она улыбнулась. Все еще удивлялась его бесконечным талантам… Его нежности по отношению к ней. Той любви, в которой жила все последние месяцы…

Коллум.

Сразу после пожара, оставшись буквально без дома, она и все домочадцы Айфорд-мэнора перебрались жить в Шерман-хаус. Аделия протестовала, конечно, говорила, что отправится в Дайн и попросит о приюте отца, но Коллум и слушать о таком не желал. Он, в тот же день объявивший что жив, воротился домой главой рода и господином окрестных земель, объявил также, что приютит погорельцев-соседей, а вдове… предоставит оплакать погибшего мужа в отдельном крыле, отданном полностью под ее нужды. Такое решение мало кого удивило: все давно полагали мужчину влюбленным в Аделию Айфорд и рассматривали младенца на предмет его схожести с возможным отцом. Волосы, к слову, совпадали по цвету почти идеально… Черты лица… об этом судить, как шептались соседи, пока было рано. Но воскрешение Шермана занимало местных сплетников больше, чем несоблюдение светских приличий. В конце концов, решили они, чудом оставшись в живых, можно позволить себе некоторые безумства… Такие, как молодая вдова, живущая под твоей собственной крышей и… тут местные сплетники округляли глаза, ничуть о погибшем супруге не сокрушающаяся, а вот на «доброго друга» глядевшая так, что пожар разгорался.

Ни для кого не стало сюрпризом, что сразу под Рождество, не выдержав полного траура, бывшая госпожа Айфорд-мэнора собралась сменить статус с вдовы на невесту и будущую жену.