Волчье (СИ) - "Happy demon"

Пряный запах защекотал нос, проникая глубже в легкие, и я резко остановилась посреди коридора, повернув голову и жадно вдыхая прохладный воздух. Деревянные двери одних покоев были широко распахнуты, румяная служанка в простом сером платье как раз перестилала там постель на широкой, массивной кровати, а играющий в комнате сквозняк тревожил мирно горящий в камине огонь и вздувал волнами легкие занавески. Яркий солнечный свет, проникающий в распахнутое настежь окно, заливал небольшое помещение, и на мгновение закрыв глаза, я с такой легкостью представила знакомую массивную фигуру воина, бесшумно ступающего по каменными плитам холодного пола и хмуро глядящего на далекие заснеженные верхушки Белых Гор.

— Я думала предложить вам гостевые покои поближе к моим, но если вам по душе эта комната, можете занять ее, — голос сопровождающей меня Эовин раздался словно из-за плотной пелены охватившего разум тумана, и я вынырнула из собственных размышлений, взглянув на девушку, словно впервые ее увидев. — Думаю, слуги уже почти закончили уборку. Только этим утром один наш гость, занимавший эти покои, покинул Эдорас по срочному делу.

— Да, я так и поняла, — рассеянно кивнула я, неосознанно шагнув к дверному проему комнаты, полностью пропитавшейся запахом Боромира, от которого закружилась голова.

Умиротворенно ворчащая волчица изогнула спину подобно ласковой кошке, потерлась в ребра, щекоча их мягким белоснежным мехом, и я, прислонившись плечом к холодной каменной стене, на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь снизошедшим на сознание покоем. Шум и хаос окружающего меня дворца словно оказались далеко-далеко, единственным звуком, который тревожил чувствительный слух, было собственное хриплое дыхание и размеренный стук сердца. Рядом кто-то разговаривал, Эовин отдавала негромкие приказы слугам, а раздавшийся совсем скоро стук возвестил о том, что в покои притащили большую деревянную бадью для купания и несколько ведер с горячей, пышущей паром водой. Отойдя в сторону, чтобы никому не мешать, я равнодушно следила за тем, как сноровистые, лопочущие о чем-то своем служанки готовят банные принадлежности, а пальцы, словно живя отдельной жизнью, неосознанно поглаживали мягкий подлокотник глубокого кресла, хранящего знакомый запах. Легкомысленно оставленная на небольшом круглом столике книга тихо шелестела страницами, и создавалось впечатление, будто Боромир вышел из комнаты всего лишь на несколько минут, будто сейчас вновь распахнется дверь и он ступит на порог, поприветствовав меня своим негромким, бархатным голосом.

— Все готово, леди Илва, — узкая женская ладошка коснулась моего плеча, и я вздрогнула от неожиданности, широко распахнув полыхнувшие золотом глаза. На лице стоящей рядом Эовин промелькнуло удивление, смешанное с опаской, однако девушка, справившись с охватившими ее эмоциями, мягко мне улыбнулась. — Тильда и Кэрис помогут вам принять ванну и…

— Не стоит, я сама, — резко перебила я королевскую племянницу, заставив ее смолкнуть на полуслове. Тряхнула головой, с трудом сбрасывая с себя наваждение, а после, попытавшись говорить как можно мягче, благодарно улыбнулась собеседнице в ответ. — Я привыкла обходиться без чьей-либо помощи, поэтому, если вам нетрудно, я хотела бы остаться одна.

— Разумеется, — согласно кивнула мне Эовин, подав короткий знак замершим в ожидании служанкам. Молоденькие девушки, почтительно присев в поклоне, поспешили покинуть комнату, а племянница Теодена окинула покои последним внимательным взглядом, словно желая убедиться, что все в порядке. — Я распорядилась принести вам несколько своих платьев, в которые вы сможете переодеться.

— Благодарю вас за вашу доброту, леди Эовин, — подхватив готовые вот-вот разойтись полы зеленого плаща, я старательно изобразила почтительный поклон, которым так старательно обучали меня учителя этикета под неусыпным контролем Арвен. Мысли о любимой названной сестре вызвали у меня мимолетную тень улыбки, которая тут же угасла в уголках губ.

— Друзья лорда Арагорна — мои друзья и друзья Рохана, — в серых глазах девушки мелькнула странная тень, причин которой я не знала, и Эовин поспешила отвести взгляд, будто хотела что-то скрыть. — Отдыхайте леди Илва, набирайтесь сил. Кажется, они вам понадобятся.

Не став больше медлить ни на мгновение, королевская племянница быстрым шагом скрылась за дверью покоев, лишь тяжелая ткань платья тихо зашуршала по каменному полу, и только после этого я позволила тяжелому вздоху сорваться с обветренных губ. Упрямство и воспитание, заставляющие меня держаться все это время, исчезли без следа, напряжение, сковавшее мышцы, схлынуло холодной водой, и чтобы не упасть от охватившей меня слабости, я вынуждена была схватиться за спинку кресла. Тяжелый плащ легко скользнул по покрывшейся мурашками коже, зеленая ткань оказалась на полу, и я, перешагнув через нее, на дрожащих ногах приблизилась к пышущей паром бадье. С каждым мгновением усталость накатывала все большими волнами, и перелезая через высокий бортик, я всерьез беспокоилась, что не удержусь и рухну вниз головой.

Стоило только измученному, загнанному длительным переходом телу оказаться в горячей воде, как с губ тут же сорвался громкий стон удовольствия, который я не смогла сдержать. Воющие от напряжения мышцы вспыхнули болью все одновременно, а кожа покрылась мурашками, заставившими судорожно сжать пальцы на деревянных бортиках бадьи. Посудина была такой огромной, что я поместилась в ней полностью, уйдя под воду по шею, спутанные волосы длинными мутными водорослями расплескались по поверхности, а волчица потянулась всем телом, наслаждаясь приятными ощущениями. Прохладный порыв ветра, ворвавшийся в незакрытое окно, холодом прошелся по покрасневшим щекам, покрывшимся от горячей влаги испариной, взгляд зацепился за еще не успевшие исчезнуть темные пятна, усыпавшие нежную кожу на бедрах, и я, крепко зажмурившись, с головой ушла под воду, стремясь забыться.

Тело приятно покалывало от терпкого тепла, все звуки вокруг исчезли, погрузив меня в блаженную тишину, а мир вокруг просто растворился, оставив меня наедине со своими мыслями. Кошмарные воспоминания, которые все это время с так старательно гнала от себя прочь, хлынули с новой силой, ногти с силой заскребли по бедрам, когда я попыталась избавиться от призрачного ощущения липкой крови и тошнотворного тепла, а губы распахнулись в беззвучном крике. Слабость, которую я так старательно прятала от других, настигла меня в моем одиночестве, глаза зажгло, а слезы, вскипевшие на ресницах, растворились в горячей воде, и я словно пыталась саму себя убедить в том, что мне совсем не больно, что я сильная и справлюсь.

Жаль только, что другим лгать было просто, самой себе — почти невозможно.

Только тогда, когда легкие уже не могли выдерживать без столь необходимого им кислорода, я порывистым движением вытолкнула себя из воды. Волосы тут же облепили лицо, холод сковал объятиями плечи, и я жадно задышала ртом, втягивая в себя показавшийся необыкновенно вкусным и сладким воздух. По коже бежали ручейки начавшей остывать воды, упал на пол случайно задетый рукой кувшин, а я, схватив лежащую на маленьком деревянном столике щетку, принялась с усердием оттирать смуглую кожу жесткой щетиной, наблюдая за тем, как расцветают на теле безобразные алые пятна. Пахнущее полевыми травами мыло припекало, попадая на то и дело появляющиеся царапины, кожа очень быстро начала неприятно ныть и болеть, но я не сдавалась до тех пор, пока воспаленное сознание не посчитало, что все следы страшной ночи исчезли. Болезненное раздражение осталось единственным напоминанием обо всем произошедшем, помутневшая от мыла вода уже почти остыла, и я, старательно промыв утратившие весь приличный вид волосы, решительно выбралась из бадьи, едва не поскользнувшись на мокром полу.

Большое мягкое полотенце смыло мелкие капли с пышущей жаром кожи, позаимствованная у Эовин ночная сорочка приятно пахла какими-то цветами, а разобранная постель так сильно манила, что я просто не удержалась и присела на самый краешек, скользнув ладонью по теплому, толстому покрывалу. Ни сил, ни желания идти куда-то и что-то решать у меня попросту не было, ноги отказывались двигаться, а принятая ванна окончательно расслабила, и я осознала, что уже не поднимусь. Новое чистое белье приятно пахло все теми же душистыми травами, но кровать, пусть постель и сменили, все равно хранила тонкий запах Боромира.