Карен Монинг - Заклятие Горца
Кровь сочилась вниз по его влажной от дождя груди, скользила между рельефными мышцами, по скульптурному прессу, который предыдущей ночью она исследовала своим языком, покрывала поцелуями.
Свежие татуировки покрывали правую сторону его груди и часть правой руки и все еще были украшены влажным блеском капелек крови, оставшихся после крошечных уколов иглы. Теперь еще больше мистических рун поднималось вверх по его правому плечу и, поскольку он свернул по вымощенной камнем дорожке, она увидела, что или он, или один из близнецов также нанесли темно-красные и черные татуировки на большую часть его спины.
Руны защиты. Они отражают отдачу после использования черной магии, так сказала Хлоя.
Она была настолько увлечена наблюдением за ним, что не услышала, как открылась дверь в спальню, и кто-то зашел, пока Гвен не сказала мягко:
— Он изменяет землю, Джесси. Он увидел тебя здесь и послал меня за тобой. Он попросил передать тебе, чтобы ты не смотрела на это.
— Почему? — сказала Джесси бесцветно.
Гвен сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Это — Черная магия, Джесси. Она обладает некоторыми ужасными побочными эффектами, но даже Драстен согласился, что это было необходимо, и поверь мне, если уж Драстен согласился на использование какого-либо вида Черной магии или алхимии на земле Келтаров, то для этого действительно существует серьезное основание.
Слабая, кривая улыбка изогнула губы Джесси. В голосе Гвен была такая огромная любовь и гордость к своему мужу. Она знала, что чувствовала бы то же самое по отношению к Кейону все время — если бы ей подарили это время. Но он никогда не намеревался давать ей больше чем несколько недель, начиная с самого первого раза.
— Это нейтрализует мощь Луки, если он появится здесь, — сказала ей Гвен, — а Кейон убежден, что он появится.
— Если ублюдок приедет сюда, мы сможем убить его? — спросила Джесси отчаянно. — Если охранные заклинания нейтрализуют его?
— Нет. Зеркало делает его бессмертным, точно так же, как и Кейона, Джесси. Он не может быть убит. Охранные заклинания только запретят ему использовать магию на земле Келтаров. Он не сможет использовать заклинания и соответственно не сможет войти в замок. Кейон создает очень сильную защиту по периметру стен замка. Именно поэтому он хочет, чтобы ты не смотрела. По всей вероятности, если найдется какое-нибудь мертвое тело в земле в пределах замка, то его защита не будет установлена, пока он… хорошо… не … предаст его земле снова с ритуальными похоронами где-нибудь в другом месте.
— Дай я догадаюсь. Без защитных рун эти возвращенные к жизни мертвые люди могли бы напасть на него?
— Он не говорил этого. Но это отчасти то же самое, что подумала я. А в шотландской земле, только Бог знает, где захоронены люди и животные. У этой страны очень бурное прошлое.
Джесси задрожала и притихла снова. Маги, заклятия, а теперь еще и гуляющие мертвецы. Она покачала головой. Какой странной и ужасной стала ее жизнь.
За каких-то сорок восемь часов она взлетела до самых больших высот, которых она когда-либо знала, только для того, чтобы резко упасть в самую глубокую пропасть. Это глупое счастье — думать, что она нашла свою вторую половинку, только затем, чтобы обнаружить, что так называемая вторая половинка не только собирается умереть через две недели, но и ей отводит место на этом шоу в переднем ряду.
Дэйгис и Драстен заставили ее остаться в замке. Ей не разрешили уезжать до тех пор, пока они не скажут, что это можно сделать. Они думали, что если она покинет их, то Лука может попытаться использовать ее, чтобы добраться до Кейона (честно, она сомневалась, что это взволнует его — почему он должен заботиться о ее теле, если не заботился о сердце?) или просто убьет, если доберется до нее. Она верила в ту часть, которая касалась убийства, что означало, что ей нужно остаться здесь, если она хочет выжить.
Что в свою очередь означало, что ей придется наблюдать, как будет умирать ее Горец.
— Дэйгис и Драстен пытаются найти другое решение, Джесси, — сказала Гвен мягко. — Какую-нибудь альтернативу, чтобы вытащить Кейона из зеркала, а Луку уничтожить.
— Если даже Кейон не знает никакого другого способа, то ты действительно думаешь, что они смогут найти его? Я ничего не имею против твоего мужа и его брата, но Кейон, кажется, единственный здесь, кто знает что-то о магии.
— Ты не должна бросать надеяться, Джесси.
— Почему нет? Кейон это сделал, — сказала она горько. — Он готов умереть.
Гвен сделала глубокий вдох.
— Это — единственный известный ему способ остановить Луку, Джесси. По крайней мере, на данный момент. Позволь моему мужу и Дэйгису заняться этим. Ты была бы поражена тем, чего могут добиться эти двое. Но не нужно ненавидеть Кейона за это. О, он был неправ, не желая рассказывать тебе, на этот счет ты не услышишь от меня ни единого аргумента в его защиту. Я была бы также опустошена. И взбешена. И обижена. Снова и снова чувствуя опустошенность, гнев и обиду. Но я думаю, что тебе стоит задуматься, почему он не стал говорить тебе. И обдумай это серьезно, тебе ведь двадцать с хвостиком, правильно?
Джесси кивнула. Внизу Кейон зашел в маленькую рябиновую рощу, двигаясь плавно с изяществом мускулистого животного через паутину молочно-бледных нитей тумана.
— Двадцать четыре.
— Хорошо, он существует, давай подсчитаем, в сорок семь целых, шесть десятых, почти в пятьдесят раз дольше, чем ты с тех пор, как его заманили в ловушку зеркала. Существование, даже отдаленно не напоминающее жизнь. Более тысячи лет он был одинок, заключен в тюрьму, беспомощен. Когда ты уже спала вчера вечером после ужина, он рассказал нам немного. У него там нет никаких физиологических потребностей. У него не было ничего, чтобы скоротать время. Лука никогда не рассказывал ему о его клане с тех самых пор, как заключил его в тюрьму. В течение тысячелетия он думал, что Лука уничтожил всю его семью, что род Келтаров был прерван. Именно поэтому он никогда и не думал о поиске каких-либо потомков; поэтому ему не пришло в голову, что Дэйгис из рода Келтаров, когда они встретились.
Единственными компаньонами, которые были с ним в том зеркале, были его горькое сожаление и намерение однажды убить Луку. Такая возможность, наконец, представилась. Тебя на самом деле удивляет, что он хотел бы умереть, чтобы уничтожить своего врага, вместо того, чтобы продолжить жить в таком аду? Меня удивляет только то, что мужчина не сошел с ума еще столетия назад.
Назревающие слезы жгли Джесси глаза. И она подумала о том, что выкрикнула ему вчера. Ей также приходила эта мысль, как смог он остаться нормальным. Но тогда она поняла, что он был подобен скале.
