Багряный декаданс (СИ) - Анастасия Солнцева
— Дай угадаю, — горько хмыкнула я, потому что любые подобные истории были обречены на провал. Этому нас учили история и романы о любви. — Все закончилось плохо?
— Любимый привел её в свой дом и разделил его с ней. Но, Мира, ты должна знать, что в Аттере аристократам позволено все. Они в своей империи цари и боги. За единственным исключением. Сделать своей любовницей они могут любую, но женой — только такую же аристократку, как они сами. Когда это правило нарушается, под угрозой уничтожения оказывается не мужчина, а женщина. Всегда найдутся те, чья рука не дрогнет воткнуть кинжал в сердце. Для защиты той девушки, что не побоялась доверить и полюбить и были созданы волки, Икас стал первым из них.
Не ожидая такого завершения повествования я вскочила, постояла, с изумлением взирая на маму, после выдохнула и села.
— А кто создал?
— Наши старшие сестры, те, которые были до нас, — мама казалась ничуть не смущенной моей реакций, и глядела на меня с легкой примесью умиления и родительского снисхождения. — Бессмертные и бесконечно верные защитники, но волки ценны не только этим. Для их создания был использован лед, взятый в первом из миров. И у них есть то, что можно было бы назвать… как бы так выразиться, чтобы ты поняла… наверное, генетическая память.
— То есть, они могут найти мир, где они родились? — начала широко жестикулировать я.
— Да, — подтвердила мама и это простое короткое слово будто рассеяло темноту в моей голове. Шестеренки завертелись, наращивая обороты.
— Чисто гипотетически, если бы кто-то захотел найти первичный мир, найти то, что в нем скрыто, мог ли он для этого использовать домашних питомцев Янгов?
— Я не знаю, как это реализовать практически, — мама была неестественно безмятежна. — Но исходя из чистой теории, да. Волки живут стаей и подчиняются только тому, в ком признают вожака.
— Глава Рода, — закивала я. — Сейчас это Феликс Янг. А в его отсутствие или в случае его смерти?
— Того, кого считают достойным.
Но для меня все сложилось.
— Вот в чем все дело, волки — ключ к тому, что они ищут. Но как же тогда получилось…
И меня посетила страшная догадка.
— Он был там, — я начала задыхаться. — Луан был там! Он был в Аттере, когда там были мы! Он был рядом… И убил Иннелию. Но почему тогда не тронул нас…
— Невозможно, — беспристрастность мамы, в которую она погрузилась, можно было резать ножом. — Для Луана возвращаться в империю, где правит его брат и где практически каждый демон знает его в лицо, большой риск. Конечно, для него не проблема перемещаться как с помощью магии, заключенной в его мече, так и с помощью Огненных Путей. Но всегда есть шанс с кем-нибудь столкнуться.
— Как будто убивать для него проблема, — со злостью фыркнула я. — Он тебя не пожалел, думаешь, проникнется любовью к первому попавшемуся прохожему?
— Луан рационален, как никто. Суть его действий не в том, что ему нравится убивать. Он не мясник. А в том, что у него есть цель, и он пойдет к ней, даже если путь будет залит кровью и усеян трупами, — кажется, мама уже давно смирилась с подобным установленным порядком, но самым трагичным в её словах было то, что племянник не сильно отличался от дяди. Абсолютно тоже самое я могла бы сказать о Сатусе. Есть то, что он хочет и есть намеченный маршрут, а все остальное — лишь белый шум. Он не имеет значения. И с этим мне еще только предстояло смириться, потому что рассчитывать на любые изменения было верхом глупости.
Кухню тряхнуло.
— Что это? — испуганно завертелась я, чувствуя, как заходил ходуном пол под ногами.
В шкафу жалобно и тревожно зазвенели чашки, тарелки и прочая утварь. Ложки, вилки и ножи запрыгали в своих подставкам. Холодильник задребезжал металлическими деталями. Стекла в окна заскрипели, создавая такой звук, от которого свело болью скулы. Толчок, будто кто-то пнул комнату, и она накренилась, как если бы мы сидели внутри картонной коробки. Я вцепилась побледневшими пальцами в столешницу. Ваза упала, прокатилась и рухнула на пол, разлетевшись на такие мелкие осколки, что они были не крупнее пыли, оставив в воздухе мелкую белую взвесь. Дверцы шкафа с протяжным пощелкиванием распахнулись и вниз оглушающим водопадом посыпались блюдца.
— Что происходит? — я запаниковала, а потом ощутила аромат. Очень знакомый аромат, заставляющий непроизвольно замирать и чувствовать слабость. Он заполнял собой воздух, как заполнял собой мою жизнь Сатус. Повеяло душистостью лесных трав, свежестью чайных листьев и благоуханием спелостью вишни, к которой лишь стоить прикоснуться губами, как сочный сладкий сок брызнет на язык.
— Мира, любовь моя, открой-ка глазки, — разнеслось по нашей уютной кухне и звук его голоса нежным шелком заструился по коже. Он говорил, нашептывал, уговаривал, а я чувствовала себя так, будто он гладит меня, пробегая пальцами по коже и порождая будоражащие тело волны.
Я поняла, что все это время в реальном мире находилась без сознания.
И пришла пора возвращаться.
— Я буду скучать, — прошептала я маме, обращая к ней свой взгляд.
Ее печальное лицо засветилось нежностью, мелькнула улыбка, будто птица крылом махнула и с собою следом позвала, преисполненная великодушием и прощением.
— Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, — проговорила она, прощаясь. — И я всегда буду рядом с тобой, даже если ты не будешь меня видеть.
Глаза зажгло слезами. Прощаться — невыносимо, но еще хуже не знать, состоится ли следующая встреча или нет. Поэтому я не отводила от мамы глаз, пытаясь запомнить её до мельчайших деталей — выбившаяся из гладкой строго прически прядь, едва заметная родинка над губой, бледная полоска шрама чуть ниже уха. Я смотрела на неё до тех пор, пока мамин образ не растаял, пропав окончательно и оставив меня одну.
Чувствуя приближающееся пробуждение, я на прощание обвела взглядом родную кухню и с удивлением обнаружила, что фотографии с дверцы холодильника пропали, осыпавшись на пол, словно осенние листья. А магниты, которые их удерживали, изменили свое расположение. Теперь они были выстроены особым образом, сложившись в читаемую фразу.
«Не верь ему», — прочитала я оставленное послание.
А потом распахнула глаза.
Глава 29
Я лежала на мягкой подушке, укрытая невесомой тканью, похожей на шаль, приятно покрывавшей тело. Волосы разметались вокруг, ярко выделяясь на фоне оливково-черной постели, такой же, как и все вокруг. Черный каскадный потолок, будто прокладывающий путь прямиком в небо, целиком поглощенное тьмой. Глухие черные стены, радужными
