Поцелуй со вкусом крови - Свон Таня
Я замялась, споткнувшись о пугающую мысль. Рафаэль жестко схватил меня за подбородок и приказал:
— Говори.
— К тому же я не знаю, зачем мне жить. Никогда не знала.
Слова резали душу, как тысячи ядовитых ножей.
— Я мечтала однажды вернуться домой, но дома у меня больше нет. Я хотела быть полезной, и это сделало меня отступницей. Может, я и помогу остановить Валанте, но что потом? Я не знаю, ради чего… Ради кого жить. Все, кого я любила, отвернулись от меня или скоро сделают это.
Горло до боли свело от сдерживаемых слез. Когда я сказала правду вслух, стало в десятки раз больнее, чем когда я носила ее в глубине души.
— Ты такая глупая, — фыркнул Рафаэль. – Ты только начала жить и ничего не знаешь. Тебе не нужно цепляться за кого-то, искать какой-то смысл… Живи. Просто живи!
Он говорил так горячо и отчаянно, будто я сейчас стояла на краю скалы и собиралась прыгать.
— Я не самоубийца, Рафаэль, — слабая улыбка скользнула по губам. – Но если после королевского бала меня ждет смерть и забвение – пусть так оно и будет.
Я поднялась. Рафаэль был так близко ко мне и не собирался отходить, что мы чуть не стукнулись лбами… или губами. Может быть, в глубине души я хотела этого, но задушила желание остаться.
— Уверена, что быть одной сейчас лучшая идея?
— Я уже давно никогда не одна, — обернувшись, я грустно улыбнулась и показательно щелкнула себя по лбу. – Спасибо, что спас меня от расспросов слуг, и прости, что убила твою кормилицу.
— Кстати, — он неловко кашлянул, — где… где ее тело?
Грудь снова пронзило болью. Ком в горле стал грубее, а дыхание – рваным и тяжелым.
— Его никогда не найдут, — только и смогла выдавить я вместе с ужасной, невыносимо болезненной улыбкой.
Глава 25. Модный салон
«Порой мне кажется, что балы изобрели портные. Вы видели, сколько людей в салонах накануне празднований?»
Из письма благородной особы
Всю следующую неделю я выходила из своей комнаты только для того, чтобы явиться к Валанте. С переводом книги было покончено, и, как я и думала, Валанте попросил меня нанести опорные звенья заклинания на его меч. Он по-прежнему не пояснял, для чего это нужно, а я притворялась послушной дурочкой.
В Розе Гаратиса тоже приходилось притворяться, будто я не знаю, куда делась Сари. Поползли слухи. Кто-то был уверен, что Сариэль сбежала, кто-то думал, что она ушла в город и скоро вернется. Кто-то утверждал, что слышал, как мы с ней поссорились из-за Рафаэля. О ее пропаже шептались каждый день, но голоса смолкали, стоило поблизости появиться Найваре.
Она осунулась всего за неделю. Заметно похудела, под глазами появились густые тени. Волосы стали тусклыми, а взгляд пустым.
Я не могла смотреть на Найвару, потому что замечала в ней то, на что раньше редко обращала внимание, — схожесть со старшей сестрой. И каждая встреча с Найварой приносила невыносимую почти физическую боль.
В первые вечера после смерти Сари я сама отменила наши уроки рисования, сославшись на болезнь. Сказала, что жар поднимается такой, что я вижу галлюцинации. Из-за них, якобы, я и плакала на лестнице.
Рафаэль мне охотно подыграл. Позволил отсиживаться в комнате, которую я больше никогда не забывала запирать изнутри. Чтобы не сойти с ума от мыслей, я все время посвящала тренировкам. И пусть управлять силой Яснары уже получалось заметно лучше, я ненавидела эту мощь. Ненавидела, что для того, чтобы богиня захватила контроль над моим телом на пару секунд, которые могут стать роковыми, достаточно лишь капли крови.
Если бы в тот вечер я случайно не прикусила губу, если бы на ладонях уже не было порезов, Сари была бы жива.
Яснара ненавидела, что я сожалею о случившемся. Она часто злилась и ругалась, и мне пришлось научиться глушить ее голос. Когда у меня впервые получилось подавить его, я чуть не расплакалась от облегчения.
Впервые тишина в моем сознании была абсолютной. Я и забыла, что такое настоящее уединение.
Когда на деревьях совсем не осталось листвы, а осеннее небо почти всегда было низким и серым, настало время последних приготовлений к балу. Для меня они заключались в том, что я чаще размышляла о том, какую прическу сделаю, ведь платье у меня уже было. То самое, в котором мы с Рафаэлем были на помолвке Анти.
К слову, она до сих пор не особо охотно выходила на связь, что заставляло нервничать. Успокаивало лишь то, что такое уже случалось раньше. Все же в отличие от меня Анти не умеет быстро направлять послания. Для этого нужен специальный человек, а найти его не всегда легко. Трейз Вулервуд наверняка держит своего мага словесности всегда рядом. Если он у него, конечно, вообще есть…
Я собиралась готовиться ко сну, когда в дверь моей комнаты постучали. За порогом неожиданно оказался Рафаэль. Я привыкла, что в последнее время вечерами он всегда облачен в легкую броню. Но сегодня Рафаэль оделся обычно: рубашка с распахнутым воротом на шнуровке, а сверху плащ из плотного материала.
— Собирайся, — вместо приветствия бросил он и встал сбоку от двери. Намек ясен. Без меня Рафаэль не уйдет. Но куда?
— Что-то случилось?
— Да, — буркнул Рафаэль, и мое сердце сделало кульбит. – Канун королевского бала.
Если бы у меня в руке было что-то, я бы точно швырнула это в Рафаэля. Он прочитал мои мысли по раздраженному изгибу губ и искрящим гневом глазам и ухмыльнулся.
— Напугал. Я думала, Валан…
— Т-с, — Рафаэль щелкнул языком. – Он дал мне выходной от службы, чтобы я мог подготовиться к балу. Мило, не правда ли?
В его голосе сквозила очевидная насмешка. Все-таки мы оба знали, что на завтрашнем балу Валанте попытается Рафаэля убить.
Не позволю.
Эта мысль пронеслась с пугающей жестокостью и стальной решимостью. Я даже не узнала собственный внутренний голос, который прочеканил слова так твердо.
— А зачем тебе я? Куда мы пойдем?
— Мы поедем. За нарядами, разумеется.
Скоро под заинтересованными взглядами слуг мы вышли из замка. Слухи о нашей с Рафаэлем романтической связи росли и укреплялись, ведь нас все чаще видели вместе, а я больше не работала уборщицей. Я знала, что обо мне говорят. Якобы я приехала в замок магом, работала служанкой, но в итоге стала любовницей господина.
Я понимала, что завтрашний бал поставит точку в нашей с Рафаэлем истории. Независимо от того, как все кончится, наши пути разойдутся. Мой с ним договор вынужденно разорвут, и я отправлюсь либо в ложу круга луны, либо, что вероятнее, на усмирение.
На подъездной дороге у главных дверей уже ждала карета. Простая, без изящных украшений и узоров, из темного дерева, с плотно зашторенными окнами. Кучером был Каян. Наши взгляды пересеклись на короткую секунду, а потом Каян отвел глаза и сделал вид, что не заметил меня.
Дело в том разговоре о моей внешности и крови? Или Каян тоже уверен, что я подалась в кормилицы?
Плевать.
— Забирайся, — Рафаэль распахнул передо мной дверцу кареты и помог забраться в салон, обитый темно-алым бархатом.
Я села на сиденье. Рафаэль устроился напротив и закрыл дверь. Карета, запряженная парой лошадей, тут же тронулась.
Тесный салон затопило ароматом, который всегда кружил вокруг Рафаэля: цветочный запах с ноткой какой-то перчинки. Он мне нравился и напоминал о лете. А лето напоминало о том, как все началось.
— Странно ехать в карете, когда всю жизнь приходилось добираться в повозках, — бросила я с очевидным уколом.
Прошел не один месяц, но я не забыла, как Рафаэль посадил меня в открытую повозку во время дождя. Я до сих пор злилась, но понимала, что свою вину Рафаэль искупил не единожды.
— Когда мы победим, будешь ездить только в каретах.
— Да, с цепями на шее, руках и ногах.
Я улыбалась, а вот Рафаэль шутку не оценил.
— Прекрати. Я же сказал, что все будет хорошо.
— Ах, ну если ты сказал…
