Хранитель ядов (СИ) - Катти Карпо
Копыто коня мелькнуло в воздухе, атакуя то место, где совсем недавно была моя голова. Я протяжно выдохнула, ощутив твердь земли под лопатками. Кир повалил меня прежде, чем я прочувствовала на себе всю полноту лошадиной злобы.
Отчетливое дыхание и способность моргать, видимо, убедили Кира в том, что мое состояние вполне сносно. Он перестал нависать надо мной, испуганно тараща свои зеленые глазенки, и кинулся к своему копытному демону.
— Алмазик, да что с тобой?! — Кир налетел на все еще бушующего коня и повис на его морде. Животное взбрыкнуло, но мальчишка держался крепко. Примерно через полминуты конь притих и лишь продолжал нервно дергать ушами, недобро косясь на меня. — Испугались?
Я приподняла голову с земли.
— Меня перестало это пугать примерно на шестьдесят седьмом разе.
— А что это значит? — Приблизившийся Кир протянул мне руку.
— Животные ненавидят меня, — пояснила я, отказываясь от предложенной руки и поднимаясь самостоятельно. — Готовы разорвать меня на куски. Странно, чтотыне впадаешь в неистовство при виде меня.
Кир вздрогнул, будто я одарила его пощечиной.
— Но я ведь не животное, — пробормотал он, стремительно бледнея.
Дьявол!
В первое мгновение осознания этой чудовищной ошибки мне хотелось просто вырвать у себя пару клоков волос, потому что настолько сильно чувство такта могло подвести разве что конченую идиотку. Наверное, в этом и заключалась моя истинная сущность.
— Кир…
Мальчишка отшатнулся от меня.
— Постой… извини…
Пряча от меня лицо, Кир вскочил на место кучера и глухим голосом произнес:
— Прошу вас в экипаж.
Стыдливо кивнув, я обошла Алмазика, чтобы спокойно добраться до заветной подножки. В моем распоряжении было все пространство крытого экипажа. На сей раз обошлось без решеток. Тот проклятый тюремный экипаж, на котором меня привезли сюда, граф наверняка позаимствовал у королевского воинства. Будущий мэр столицы в перспективе и ресурсы королевского воинства в распоряжении — как ни взгляни, а связи графа впечатляли.
Утренняя дымка тумана накрыла округу непроглядным слоем, поэтому в окно экипажа я сумела разглядеть разве что край пропасти, мелькнувший на миг, а затем и вовсе притомилась наблюдать за гигантскими клубами тумана, застилающими бескрайние пространства. Предположив, что это могут быть поля, я немного успокоилась. Сантьяго когда-то научил меня воспринимать поля как гигантские повреждения «кожного покрова» Матери Природы. «Представь, Эксель, — говорил он, — изначально эти открытые местности сплошь усеяны сорной травой и диким кустарником. Словно волосы на бородавках или пораженная кожа при проказе. А мы засеиваем поля, придаем им лоск, затягиваем «раны» Природы. Сложно сказать, как относится к этому сама Мать Природа, но разве не чудесно ощущать себя причастным к изменению ее облика? Так ты на малюсенькую долю секунды перестаешь быть никчемным жучком на фоне глобальности этого мира и превращаешься в создателя, новатора, целителя…»
Сантьяго находил в этих мыслях успокоение. Я же просто верила в их умиротворяющую мощь, основанную на чистой человеческой вере. Что было неправдой, то правдой станет, если люто веришь ты, что неправда — это правда на самом-то деле.
Экипаж перестал трястись. Кир открыл дверцу и молча подал мне руку, собираясь помочь спуститься.
— Кир, я сожалею о своей грубости.
Юноша удивленно посмотрел на меня.
— Разве вам не все равно?
— Все равно? — эхом повторила я.
— Не все равно, что я чувствую?
К Киру, как мне показалось, достаточно неплохо относились в особняке графа, но даже с учетом этого его, как зверочеловека, похоже, все еще удивляли любые проявления участия по отношению к нему.
— Я признаю, что была не права. И прошу простить. А и еще кое-что. Я не поблагодарила за спасение. Алмазик выбил бы из меня весь дух, если бы не ты. Спасибо. Правда, спасибо.
Кир, смутившись, отвернулся. А я почувствовала себя чуточку лучше.
Быстро оценив обстановку, я заключила, что до Витриоля мы еще не добрались. Кир остановил экипаж посреди поля.
— Оставим Алмазика здесь. — Юноша огладил гриву коня и повел его с дороги.
Под колесами экипажа захрустели, съезжая в канавки, камни, прогнулись плотные стебли придорожных растений, роняя на землю поблескивающие капли влаги. Громко фыркнул Алмазик, неловко перебирая конечностями и теряя ощущение твердой поверхности. Его копыта тут же облепили куски грязи. Послушно следуя за Киром, конь между тем злобно косился на меня, словно я и была одной большой причиной всех его неудобств.
Съезжая по наклонной, повозка опасно кренилась то в одну, то в другую сторону, и я порадовалась, что Кир заставил меня покинуть ее.
В стороне от дороги в тумане проступали очертания какого-то здания — небольшого, скорее всего, сарая. Я проследила за тем, как Кир скрылся в тумане, ведя за собой Алмазика, прослушала череду протяжных скрипов, сопровождающих открытие невидимых для меня дверей сарая, и принялась осматриваться.
За время поездки туман так и не рассеялся, и я, стоящая одна-одинешенька посреди матово-белой дымки, казалась себе маяком среди спокойных вод. Или заманчивой мишенью.
— Вам холодно?
На мои плечи опустилась теплая накидка, а Кир отскочил от меня чуть ли не два метра, будто испугавшись собственной инициативности.
— Спасибо.
Накидка пахла влажными пряностями и подгнившим деревом — Первосоздатели знают сколько времени она пролежала в том сарае, откуда ее выудил мальчишка, но мне все равно было приятно. Простые проявления заботы впечатляют пуще любых высокопарных слов.
— Не спрашиваю, зачем мы остановились на полпути. — Я выразительно глянула на Кира, намекая, что на самом-то деле очень хотела бы узнать о причине.
— Пройдемся пешком. Тогда вы сможете лучше осмотреть город. — Кир так и пылал энтузиазмом и продолжал сиять, устремляясь вперед по дороге.
Они все сумасшедшие. И я имею с ними дело. Слушаю их лишенные всякого смысла речи, играю в вежливость, не верю им, но продолжаю слушать. Как взаимодействовать с умалишенными? Соглашаться со всем и
