Роар - Кора Кармак
Он обыскал главную часть гостиницы и нашел дежурную ночную служанку. Она посмотрела на него широко раскрытыми нервными глазами, отчего он почувствовал себя ещё более виноватым. Он был высоким и широкоплечим, и более чем немного пугающим. Большую часть времени он склонялся к этому образу, но сегодня ему хотелось быть другим. Помягче что ли. С чашкой горячего чая и тарелкой тостов он отважился вернуться в свою комнату.
Он постучал, но Роар не ответила, поэтому он осторожно открыл дверь, не поднимая глаз на случай, если она ещё не закончила переодеваться. Не услышав возмущённого крика, он оглянулся и увидел, что Роар крепко спит. Она переоделась, последовав его совету. Но она лежала боком на его кровати, даже не укрывшись одеялом. Насколько сильной должна была быть боль, что теперь она была в таком состоянии?
Он стиснул зубы от досады и положил чай с тостами на шаткий столик рядом с кроватью, на случай, если она проснётся позже и захочет поесть. Затем как можно аккуратней, он поднял её спящую фигуру на руки. Она застонала и пробормотала что-то неразборчивое, прижавшись лицом к его груди. Он наклонился, откинул одеяло и осторожно положил её на простыни. Она снова свернулась калачиком на боку, точно также как и во время шторма. От этого зрелища его грудь пронзила острая боль, и он поспешил натянуть одеяло, чтобы скрыть воспоминания.
Он сделал выбор — заботиться о ней, и теперь он не мог отказаться от этого. На самом деле, он был уверен, что это было неизбежно с момента их встречи. Он уселся в кресло у стола, смирившись с тем, что всю ночь проспит в сидячем положении.
— Я разберусь с этим, — пообещал он шёпотом.
Ему придется это сделать. Это был единственный способ, дававший шансы сберечь её.
* * *
Холодная улыбка появилась на его губах при виде открывшегося перед ним зрелища.
Редко можно было увидеть такое количество людей, собравшихся на открытом воздухе в городке в дикой местности. Обычно люди проводили свои дни дома, а когда выходили на улицу, то шли быстрым шагом, как будто их присутствие могло соблазнить небеса высвободить свою ярость при одном только виде человека. Как снующие, ничтожные насекомые, прячущиеся в своих норах.
Но единственное, что всегда выманивало их на улицу, это сплетни, и он приносил их в изобилии. Всё ещё одетый в форму мёртвого солдата семьи Локи, он ввалился в город этим утром, задыхаясь и взывая о помощи. Люди поначалу насторожились — настолько суеверны были дикари. Но когда они увидели его форму, то бросились на помощь. В конце концов, их город находился всего в нескольких днях езды от Павана, и все знали, что солдаты принца Локи рыскали по окрестностям в поисках его невесты.
С дрожащим голосом и кровью, размазанной по одежде, он рассказывал всем, кто хотел слушать, о грозном Повелителе бурь, который одну за другой убивал роты солдат Локи. Он посеял легенды о способности Повелителя бурь вызывать бурю с неба одной лишь прихотью. Он говорил на языке бурь, и они следовали его приказу. Он даже носил на груди изображение одной из них, как будто само его сердце было бурей и билось только ради разрушения, ради кровавой бойни, ради смерти.
«Мы все в опасности, — сказал он им, скармливая маленькие кусочки сплетен разным группам то здесь, то там. — Вы должны сказать всем, чтобы были бдительны. Остерегайтесь Повелителя бурь. Ходят слухи, что он был послан богами для уничтожения горделивой чумы Бурерождённых. И он может это сделать. В конце концов, он уже опустошил Локи».
Он притворился расстроенным. «О нет. Я не должен этого говорить. Никто не должен был знать. Вы не можете это рассказать».
Каждый раз, когда он случайно позволял правде выплеснуться на новую группу, жители деревни требовали большего, визжа, как свиньи перед забоем. Но больше он им ничего не рассказывал.
«Сам король Локи поклялся мне хранить тайну. Я не могу. Но… остерегайтесь. Он идёт сюда, разрушая каждый город, который попадается ему на глаза. Он не успокоится, пока не уничтожит Паван, не уничтожит семейство Локи и всех Бурерождённых после этого».
Он разжигал искру, а затем устраивался поудобней и наблюдал, как поднимается пламя. Он проделывал это в каждом городе, мимо которого проходил с тех пор, как вышел из-под обломков Локи, и каждый раз получалось одно и то же. Люди не были глупы. Они довольно быстро сообразили, почему один из наследников Локи хотел жениться на королевской семье Павана, а король запретил солдатам говорить об уничтожении Локи. И тогда пришла ярость. Эти бедные люди, покинутые Бурерождёнными, отрезанные от своих городов и защиты, оттеснённые на самые задворки цивилизации, а затем забытые — они уже были разочарованы. Идеальная растопка для его костра.
Он скользнул в тень, довольствуясь тем, что наблюдал за хаосом, который сам же и создал. Истории рассказывались и пересказывались с каждым разом всё с большим гневом и страхом. И когда вся селение запылало в огне от этой новости, он ушёл, запихнув под руку солдатскую форму.
Затем он позвал поиграть друга — огненный смерч, который кипел ненавистью и жаждал кровопролития.
— Накажи, — прошептал он смерчу. — Мы накажем их всех.
И он позволил городу — гореть.
Поначалу не полностью. Он сдерживал жажду крови своего друга, пока несколько десятков насекомых не сбежали. А потом он обрушил дождь огня и ярости, пока не осталось ничего, кроме тлеющей кучи пепла и остатков, которые будут ходить по диким местам перед ним, неся его слова.
* * *
Роар проснулась от стука в дверь, и она резко выпрямилась, её сердце подскочило в груди. Она растерянно огляделась по сторонам, пытаясь понять, почему её тело чувствовало себя так, словно её избили, а глаза распухли. Она ещё больше растерялась… кровать была на противоположной стороне комнаты, в отличие от того, что она помнила.
Она заметила на столе чашку чая и тосты, уже давно остывшие, а потом к ней вернулись события вчерашней ночи. Локи ушёл за едой, а она осталась переодеться. Он привёл её в свою комнату, и она набралась смелости попросить его остаться с ней, действительно остаться. Ей хотелось утонуть в его объятиях и позволить
