Драконы космического флота (СИ) - Михаль Татьяна

Иллюминатора тоже нет, что жутко раздражает. Так бы хоть на космос смотреть…

Нас никто не беспокоит, никто с нами не говорит. Ящеры просто приносят два раза в день еду, причём не оставляют нам столовых приборов. Видимо, боятся, что дракон может соорудить оружие из вилки и ложки.

Посуда бумажная, мягкая. Пища пресная, невкусная, хоть и питательная. Вода с привкусом прокисшей капусты. Гадость.

Сплю я тревожно. Боюсь за своего адмирала. Невольно, но лезут в голову мысли: а вдруг он серьёзно ранен? Или… погиб…

Гоню эти мысли прочь, но они как назойливые мухи лезут и лезут, и нет от них спасения.

Мы могли бы дать о себе знать, будь у нас активны симбиоты, но селты вырубили их. Техника упрощает жизнь. Без неё становишься слеп, глух и нем.

Если бы не Мартин и Закр рядом, то я, наверное, уже начала бы впадать в истерику.

Проходят третьи галактические сутки, и я уже о Мартине знаю всё. Как и он обо мне. А что ещё нам делать, кроме как не говорить? Хоть какое-то отвлечение от неизвестности, которая пугает и тревожит сильнее любой опасности. Правду говорят, что неизвестность хуже самой смерти. В самое яблочко.

Я знаю, что Мартин ещё не встретил свою пару и у него срок исхода «Дара жизни» наступит через три года. Надежда у дракона ещё тлеет, что он найдёт её, но уже слабо ему верится. Правда, мой и адмирала случай взбодрил Мартина и у него есть мысли полететь на Землю. Если, конечно, драконы вступят в альянс.

Думаю, что вступят.

Я обещаю Мартину, что в любом случае помогу ему попасть на Землю и попутешествовать по моей планете, если вдруг вступление в ЗС затянется или сорвётся.

Главное, нам бы выбраться…

Мартин рассказывает об их планете «Дил-Ган». Он, как и мой Рикард говорит о ней с мечтательной улыбкой и так вдохновенно, будто о любимой женщине рассказывает.

«Рик, ну где же ты, любимый? Я так сильно тебя жду… И так сильно по тебе скучаю…»

⅏

Это случилось, когда мы все трое спали.

Корабль встряхивает настолько сильно, что я во сне умудряюсь больно прикусить язык. Зато быстро просыпаюсь и спрашиваю дракона:

— Что это?

Мартин реагирует мгновенно.

Вскакивает, прихрамывает, но уверенными и скупыми движениями вытаскивает из шкафа костюмы для выхода в космос и скафандр.

— Возможно, идёт атака. Давай наденем защиту. На всякий случай.

Мартин сначала помогает мне вставиться в этот непомерно гигантский костюм. Скафандр дико неудобный. Моя голова в нём, как в огромном аквариуме. Он настраивает динамики и связь между нами.

Потом Мартин ловко засовывает и Закра в костюм, даже натягивает на него скафандр. Рукава и гачи болтаются, тело и лапы рвана размещены где-то по середине костюма. Скафандр закреплён и рван шипит, елозит в костюме и разражёно что-то порыкивает.

Затем сам дракон одевается. Он приматывает штанину костюма рвана к своей здоровой ноге, к щиколотке. И вовремя.

Корабль вновь встряхивает. Слышны уже сильные хлопки, скрежет металла. А после совершенно неожиданно пропадает гравитация.

Нас резко впечатывает в потолок. И очень больно.

— Это точно взрыв, — говорит со стоном Мартин.

Каюта начинает сильно дрожать.

— Что это? — спрашиваю с лёгкой паникой в голосе.

Мартин притягивает меня к себе, прижимает всем телом к поверхности и говорит:

— Взрывная волна. Она распространяется сквозь металлические стены и потолки. Какая-то часть корабля, должно быть, взлетела на воздух.

Боже…

Мне становится просто дико-дико страшно.

Мартин стискивает меня в крепких-крепких объятиях, что, кажется, вот-вот расплющит меня. Хочу уже сказать ему, чтобы ослабил хватку, как вдруг происходит тотальный Армагеддон и мне становится понятно, зачем он так крепко держит меня. И если бы не Мартин… В общем, думаю, понятно.

Взрывная волна иной раз страшнее самого взрыва.

Нашу каюту просто разносит. В стене появляется разрыв более чем в два метра.

Меня с Мартином и рвана, которого дракон заранее примотал к себе «выплёвывает» наружу – в открытый космос.

Обычно в таких ситуациях люди и нелюди дико орут. Но у меня срабатывает иной инстинкт – пропадает всякий голос. Я открываю рот в беззвучном крике, и раздаётся лишь жалкое беспомощное хрипение.

Зато по связи скафандра слышу оглушающий рёв Закра.

— Ари, ты как? — тяжело дыша, спрашивает Мартин.

— Ннн… не зззнаю… — выдыхаю, заикаясь.

Нас уносит в космос. Далеко уносит.

— Кислорода хватит максимум на час, — сообщает дракон. — Постарайся делать неглубокие вдохи, хорошо? Я вижу наши корабли. Нас вытащат, Ари. Слышишь?

Я что-то невразумительное мычу.

Спасти нас надо ещё умудриться. Пока до нас долетит спасательная капсула, мы будем уже далеко…

Закрываю глаза и сама вцепляюсь в Мартина. Если уж и умирать, то хоть не одной. Как бы эгоистично это не звучало. Вот уж не думала, что моя смерть – это смерть от удушья. Кажется, это очень больно. Лучше, если начну задыхаться, сразу снять скафандр – смерть тогда будет мгновенной.

На этих безрадостных мыслях на нас падает что-то упругое.

— Это сеть для взятия астероидных образцов, — вдруг очень устало произносит Мартин. — Ари, всё кончилось. Мы сейчас будем на нашем корабле.

Мне бы обрадоваться, что-то сказать, закричать, но меня сковало что-то изнутри, будто цементов кто-то залил. Какое-то равнодушие разлилось. Я лишь смотрю на удаляющийся от нас корабль селтов и вижу, что от него ничего не осталось, кроме раскалённой массы железа, пропадающей в пространстве газового облака. Там остались не только проклятые селты, но и соуты и кассы. Они погибли. Быть может, они погибли ещё раньше. Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Я просто устала. Как же я устала…

⅏

⸎ АРИАННА ⸎

У меня всё отмирает, тугой узел развязывается и душа птицей бьётся в груди, когда вижу своего адмирала, своего дракона, своего любимого мужчину.

Вижу его осунувшееся и побледневшее лицо, покрытое чешуйками. Его взгляд – горячечный, усталый и какой-то одержимый. Его волосы… Боже… Его роскошные волосы цвета каштана теперь покрыты сединой! Словно кто-то взял кисть и серебряной краской щедро облил голову моего Рикарада.

У меня перехватывает дыхание, пульс гулкими, тугими и сильными ударами колотит в груди, в горле, в висках и везде сразу, затмевая сознание, и я не могу из себя выдавить ни слова.

Он сам с меня снимает селтовский костюм и скафандр. Я вижу, как дрожат его руки. Как бешено изучает меня его потемневший взгляд.

Меня саму колотит, бьёт сильная дрожь.

Сознание отмечает у меня шок и откат. Но мысль быстро улетучивается.

Я слышу, как вокруг меня разливается неясный шум. Не сразу понимаю, что за звук исходит, откуда или от кого. Какой-то скулёж, вой… А потом понимаю, что это я вою. И слёзы льются как никогда в жизни. Чёртов водопад слёз обрушивается на моего адмирала.

Я вжимаюсь в него с таким диким отчаянием, будто пытаюсь врасти в него, влезть ему под кожу и навсегда остаться с ним, чтобы ни на шаг, ни на вдох от него…

— Ари… — его шёпот хриплый, наждачный, но для меня он звучит как райская музыка. — Любимая…

— Как же ты… долго… — реву во всю силу лёгких. И не могу остановиться. Никак не могу.

И Рик уносит меня от всех любопытных, сочувствующих глаз. Уносит и укладывает меня в кровать, как маленькую. Ложится рядом и обнимает, укрывая своим телом. Держит меня крепко, целует мои волосы, гладит меня, ловит губами мои слёзы, кажется, и сам плачет…

Это не показушная истерика. Это горячие, обжигающие слёзы, распухший и покрасневший нос, растянутый от воя рот. Нет ничего красивого.

Зато из меня уходит весь страх и ужас пережитого, боль за умерших на операционном столе и погибших во время взрыва. Страх за Рика. Безумный ужас, что мы больше не увидимся. Всё отчаяние утекает вместе со слезами. Да, это очистительные слёзы.

Ожидание нашей встречи оказалось тяжким испытанием для нас двоих. Мне казалось, что прошли десятилетия, или целая вечность… Но вопреки всему мы снова вместе.