Буря настигнет (СИ) - Орлан Нари

Ирий зажал мне рот ладонью и прошипел на ухо:

— Прекрати рыть себе могилу!

Я увернулась от руки.

— Мы уже давно ее друг другу вырыли, разве нет?

Голос стража остудил нас:

— Нет смысла нам объяснять. Мы читаем мысли. И все знаем. Ваша вина, служители, пока не столь велика, чтобы лишать вас жизни.

— Но наши Духи…

— Духи — весьма чувствительные существа. Благодаря чему прекрасно исполняют свое предназначение. Но им сложно удержать неприязнь друг к другу. Раньше, когда на Калинидиксе еще не жили люди, духи воевали между собой днем и ночью, не щадя планеты. Позже им пришлось разделиться ради того, чтобы гостям обеспечить уют и спокойствие. Для вас триста лет существования человечества на Калинидиксе кажутся долгим отрезком времени, но для них это как три дня. Как проявление гостеприимства и развлечение. Но они обещали не пугать людей. Они понесут свое наказание. У вас же имеется выбор.

Второй страж продолжил:

— Мы не можем оставить все так, как есть. После сего происшествия вы не сможете служить своим Духам, как прежде. Следовательно, вам придется перейти в служение к другим духам. С клятвой, что вы больше никогда не будете встречаться. Ибо тогда наберется достаточно оснований, чтобы лишить вас жизни.

Больше никогда? Разве это не равносильно смерти? Ирий ведь сорвется, даже если поклянется. Не хочу, чтобы он променял встречу со мной на жизнь.

— Какой есть еще вариант? — без надежды, сухо осведомился Ирий.

— Уйти в запас. Лишиться дополнительных способностей. Тогда вы можете встречаться, ведь будете подчиняться напрямую нам. Останетесь служителями без привилегий. Вас вызовут в случае непредвиденных катаклизмов. Для них может понадобиться долгая работа, поэтому время телепорта больше не ограничивается по времени.

— Дополнительные способности, это конкретно какие?

— Все, кроме основных: телепортации. Для воздушных — кроме управления воздушными потоками. Для водных — кроме управления водными потоками планеты.

Мы переглянулись с Ирием. Его рука крепче сжала меня за плечи, словно я собралась убежать. Словно его объятье мне помешает убежать, если я правда соберусь. Я пока лишь наблюдала, как пух ложился на растрепанные волосы Ирия. Меня заворожил влюбленный блеск в голубых глазах, смешанный с бесконечной печалью.

Пожалуйста, лишь минуту. Позвольте немного постоять, насладиться моментом прежде, чем сигануть с обрыва. И бесповоротно изменить свою жизнь. Ирий, возможно, пытался что-то прочесть по моему лицу. Мой выбор? Разве его выбор будет зависеть лишь от моего решения?

Мягкий шорох привлек внимание. Мы повернули головы на звук — стражи уже уходили прочь, превращаясь в птиц.

— А разве… Мы не должны сообщить наш выбор?! — крикнул Ирий, шагнув за ними вслед.

— Вы его уже сделали!

Я правой рукой провела по левому предплечью, чтобы вызвать магическую кисть. Ничего не произошло. Ноги подкосились — я рухнула в пух.

— Беатриса… — ладонь Ирия мягко легла на плечо. Я в ярости откинула ее, сложила пальцы в символ скорости и унеслась как можно дальше.

Это несправедливо! Почему они послушали ту часть меня, которая не имеет ничего общего со здравым рассудком? А если бы дали время на размышления и просили ответить вслух? Я бы выбрала служить другому духу?

Со злости я пинала пуховые сугробы, швырялась воздушными волнами, рыдала в голос до хрипоты. Благо, никто не услышит и не увидит. Я в глуши тополиного леса. Жаль, не осталось в тайнике дисков Ирия, чтобы их подробить.

Теперь мне, что? Вешаться ему на шею и ждать, пока ему выплатят гонорар за гастроли по планетам? Как объяснить Йеруну Нордли, что я больше не могу играть шпионку? Как вообще оказаться среди людей?

Надо бы радоваться, что стражи не казнили. Ни меня, ни Ирия. Ненавижу его! Как же он задрал переворачивать мне жизнь вверх тормашками!

Какого черта он засел так глубоко внутри меня, что совсем нет сил вышвырнуть его и забыть?!

Мне конец. Пора признать. Больше нет той независимой Беатрисы, которая думала лишь о себе, для которой смысл жизни был лишь в далекой мечте. Хотела бури? Получи распишись. И нечего нос воротить!

Нет, я хотела не такую бурю. Я не ждала, что она разрушит мою жизнь. Я хотела лишь ею разукрасить черно-белый рисунок будней.

Тот бардак, что я чинила вокруг в порыве злости, скрывался под новым слоем пуха. Шумел где-то в вышине ветерок. Я невидящим взглядом замерла на стене из белых хлопьев.

От еле слышного хруста за спиной я вздрогнула. Не оборачивалась, ошарашенная. Внутри поднималось что-то безмерно теплое, необъятное, волнительное. Великих усилий стоило не шелохнуться, не поддаться чувствам.

Он обнял со спины, прижался мокрой одеждой, зарылся носом мне в волосы. Волшебное исцеление — слезы высохли, мысли перестали метаться в агонии, а сердце застучало громко и быстро. Трепет дрожал под кожей, тепло окутывало хмельным облаком. Я промокла сзади мгновенно, но какая разница?

— Даже об этом месте знаешь… — произнесла я, тише ветра.

— Я б с ума сошел, если бы не нашел тебя здесь.

— Наверно, если бы я хотела побыть одной, то выбрала бы другое место… Прости, что хочу тебя оттолкнуть так же сильно, как и обнять.

— Перестань. Это ведь ты, бесовка. Искренняя, настоящая. Не нужно извиняться. Я тебя люблю такой, какая ты есть.

Здесь, наверное, надо сказать что-то в ответ. Я прикусила дрожащую губу, теряясь в мучительной неловкости, тишине. Только пульс громко стучал в висках. И я чувствовала лопатками, как колотится сердце Ирия.

— Можешь ничего не отвечать, — пробормотал он.

— Конечно, — пожала я плечами. Но вышло сипло — горло снова сдавило спазмом. И плечи подрагивали.

— Я и так все знаю.

Дернувшись, я развернулась в кольце рук и вперилась злобным взглядом в голубые глаза. Ирий светился задором и радостью. Черные мокрые волосы он закинул назад, на лице еще поблескивали капли. Похоже, он в ту же секунду, что я телепортировалась, помчался искать душ.

— И что ты знаешь?

— Что ты подарила мне шанс больше тебя не отпускать. Поверь, я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своем выборе.

— И что ты сделаешь? Слова — это ничто.

Невольно мой взор ускользал к обезоруживающей улыбке на пухлых губах. Так долго я их не касалась. Нестерпимую, горькую вечность.

— Я тебя не поцелую сейчас лишь потому, чтобы ты не думала, будто я поцелуями собираюсь что-то доказывать.

Видимо, на моем лице отразилась вся серая гамма эмоций: от печали до тоски, потому что Ирий склонился ближе к моему лицу и, обдавая горячим дыханием, спросил:

— Скажи, что ты хочешь? Исполню любое желание.

Я впилась в ткань кофты у себя на груди — так крепко вцепилась пальцами, что затрещала ткань.

— Просто сделай с этим что-нибудь! Я не справляюсь! Этих чувств внутри слишком много! Они мучают меня щекоткой до боли!

— Просто поделись, — с улыбкой отвечал он, невероятно радуясь моим крикам. Злил невыносимо!

— За какие такие заслуги?! — я отпустила свой многострадальный свитшот и вцепилась в рубашку Ирия. Мокрая ткань легко смялась в кулаках. Я дернула в стороны — пуговицы разлетелись — и влепила ладонью по мускулистой груди. Вот не знаю, что на меня нашло. В порванной, мокрой рубашке было что-то безумно сексуальное. Во мне запульсировало возбуждение.

Никто не мешал касаться к теплой влажной коже. Не истекали полчаса, подгоняя. Страх оказаться замеченными вдвоем больше не дышал ледяным дыханием в спину.

Пух кружил рядом, укутывая нас в белый кокон.

Моя броня трещала по швам. Знаю, она срастется позже, заштопается, окрепнет так, что никто не пробьет. Но сейчас осыпалась, обнажила чувства.

Я расплакалась — импульсивно и бурно. Обвила руками шею Ирия, прижалась к нему всем телом, уткнулась носом в ключицу, припала губами к коже.

— Ну… Чего ты?.. — шептал Ирий, стискивая меня в объятьях.

А я уже не могла остановиться. Наполнялась запахом его кожи и теряла рассудок. По щекам текли сладкие слезы, руки подрагивали, но мяли на мужских плечах рубашку. Сорвать бы ее…