Мечи и кинжалы (СИ) - Грэмейр Этьен

На миг весь мир артефактора утонул в сплошной боли — иссеченная осколками спина горела огнем, в голове шумело так, будто по ней колотили кузнечным молотом, лицо, которым он врезался в камни, буквально лопнуло и залило глаза кровью.

Тварь, возле которой он приземлился, медленно опустила голову и как-то лениво попыталась вцепиться зубами в его плечо. Завизжав, что было сил, Мортон ринулся прочь. Бросился назад к развороченной установке, раня руки и ноги о рассыпанные повсюду горячие обломки.

Оскальзываясь в собственной крови, он, едва не обезумевший от страха за собственную жизнь, скуля и подвывая от боли, принялся копаться в остатках установки, страшно обжигая руки. Сзади что-то скрежетнуло по камням и Мортон заорал, чувствуя капнувшую на шею густую мерзость и видя нависшую над ним тень.

И в этот момент его пальцы сомкнулись на рукояти меча. Обжигающе холодной рукояти меча. Рванув ее на себя с торжествующим воплем он разглядел, что вдоль всего клинка теперь лепились те самые чешуйки, из которых состояла поверхность черного шара. Они выглядели так, будто их намертво приварили к лезвию и даже не думали отпадать.

Прыгнув прочь от подобравшегося сзади монстра Мортон повалился на землю, неуклюже вспоров ладонь о лезвие. Кровь хлынула вдоль клинка, заполняя крохотные, едва заметные глазу каналы. Одновременно с этим мастер почувствовал, как в его голову словно забирается нечто — ощущения были похожи на те, что он испытывал, активируя ментальную связь с паучком-разведчиком.

Точно, это было то же самое, только в разы сильнее. Установившаяся связь породила во всем теле Мортона ощущения, в первое мгновение начисто его обескуражившие и лишившие возможности двигаться. Но уже в следующее он выгнулся дугой, выхаркнув прямо себе на лицо изрядно крови. Завопил, катаясь по земле и не выпуская меча — тот словно прикипел к ладони, не желая разрывать связь.

Мортон не помнил, сколько он провалялся на камнях, колотясь о них головой и вопя, что есть сил. Жуткая боль в голове рвала на части его сознание, перемешивала обрывки мыслей и ощущения, словно бы собирая из них нечто новое, нечто иное…

Все это прекратилось в один миг — Мортон просто вдруг почувствовал, как сознание проясняется а мысли приобретают небывалую упорядоченность. И что теперь он понимает, как воздействовать на скрытые в слившихся воедино артефактах алгоритмы одной лишь силой мысли.

Воздействовать — и управлять ими.

Превозмогая боль в теле он поднялся на дрожащие ноги и оперся на меч, воткнутый меж камней. Огляделся — все время, что он тут провалялся, харьдары стояли, замерев на месте и не двигаясь. Вторгшиеся в энергетические потоки алгоритмы запросто подчинили их себе — все-таки эти твари были лишь искусственно созданными пародиями на живых существ, лишенных собственной воли. Вырвавшись из под контроля своих создателей они только и делали, что бездумно отрабатывали заложенные в них задачи, но теперь, когда слившийся с мечом шар фактически взял их под свой контроль, послушно замерли, ожидая приказов.

Его, Мортона, приказов.

Осознав это мастер, несмотря на нестерпимую боль во всем теле, вскинул голову к небу и торжествующе расхохотался — хрипло и неудержимо. Безумно.

— Получилось, — пробормотал он заплетающимся языком. — Вышло. Я это сделал!

***

Из чащи за хохочущим, залитым кровью человеком с черным мечом в руке, стоящим овраге в окружении десятка харьдаров, наблюдали трое.

— Охренеть! У этого додика и впрямь получилось, — воскликнула одна.

— Тише, дура. Услышит ведь, — одернула ее вторая.

— Да и хрен с ним. Все равно наша очередь действовать. Да?

— Да, — подумав мгновение, кивнул третий. — Думаю, пора.

— Ну наконец-то. Чур глотку ему вскрываю я!

Глава 29

Заложив очередной крутой вираж я сложил крылья и штопором рухнул с небес, наслаждаясь ревущим в ушах ветром.

Когда до верхушек деревьев оставалось всего каких-то несколько метров вновь взвился в небо, кувыркнувшись через голову. Белый доспех больше не стеснял движений, я чувствовал себя так, будто он был моей второй кожей. Тепло в груди не жгло, а приятно грело — теперь, когда мною успешно подчинены уже четыре великие души, требовалось постараться куда усерднее, чем прежде, чтобы он начал выжигать меня изнутри.

Да и от полетов я в последнее время начал получать настоящее удовольствие, более не воспринимая крылья лишь как способ быстро преодолевать большие расстояния или дополнительное преимущество в бою. Само по себе ощущение, когда твои ноги отрываются от земли и тело взмывает к небесам, подчиняясь мощным взмахам, ни с чем не сравнимо и заставляет сердце замирать на мгновение а после многократно ускорять свой бег.

И почему я начал замечать все это только сейчас? Может потому, что не так давно научился летать по настоящему интуитивно и отдаваться возникающим при этом ощущениям, а не концентрироваться на движениях и том, как бы не допустить очередную ошибку?

Навернув еще кружок над лесом, я взмыл повыше и завис в воздухе, оглядывая окрестности с высоты птичьего полета. Отсюда Ладрия была как на ладони — крепость походила на груду камней, вокруг которой раскинулось множество солдатских шатров. К западу поблескивала на солнце широченная лента реки — хоть отсюда этого разглядеть было нельзя, но я хорошо знал, что на том берегу Нельта не оставляет бессчетных попыток перебраться к нам целая орда беспощадных тварей, которых с каждым днем становится все больше и больше.

Уверен, мысли об этом ни на миг не покидают каждого демона, кто вообще в курсе об угрозе харьдаров. Каждый понимает степень опасности, но вместе с тем надеется на лучший исход, ожидая, когда же их Владыка справится с противником и принесет на земли Края мир.

И я постараюсь не заставлять их ждать слишком долго. Тем более что как раз мгновение назад я краем глаза заметил мелькнувшую к северу, над куцым лесочком синюю вспышку.

Как раз вовремя — я уже начинал нервничать.

Не тратя ни мгновения я взмахнул крыльями что было сил, рванувшись туда. Пока летел, вспышка успела повториться еще дважды, помогая получше сориентироваться. Вскоре сквозь рев ветра в ушах прорвались звуки, которые сложно было с чем-то перепутать — внизу, между деревьев, шло сражение.

Заморачиваться с приземлением времени не было — выставив перед собой руки с огромными костяными лезвиями я сложил крылья и под углом врезался в сомкнутые древесные кроны, кромсая все на своем пути. Брызнуло в стороны месиво из изрубленных ветвей, коры и листвы а я, пропахав в земле впечатляющую борозду, затормозил головой о внушительный валун. Подавив вспышку боли в голове вскочил, оглядываясь — позади с жутким треском валились на землю несколько срубленных мною деревьев.

Увы, первым, что попалось на глаза, были уродливые, перекореженные туши харьдаров. Парочку я умудрился перемолоть в фарш пока приземлялся и размахивал лезвиями, но еще с десяток рванули ко мне, стоило им только сообразить, что к чему. Мерзкие туши мелькали между деревьев, вспахивая землю когтями и исхлестывая хвостами стволы. Огромный урод с торчащими из бесформенного месива ребрами и другими костями распахнул непропорционально большую пасть, словно намереваясь заглотить меня целиком — оттолкнувшись от земли я прыгнул на него, разрубив монстра крест-накрест.

Перекатился через плечо и вскочил, попутно лезвием на хвосте отрезав голову другому ублюдку. Харьдары бросились ко мне сразу с нескольких сторон, навалившись все разом — само собой в груду мерзкого мяса с хрустом и чавканьем они обратились менее, чем за пять секунд. Выпрямившись и смахнув с лезвий обрывки тварей я огляделся, заметив в стороне между деревьями очередную вспышку. Бросился туда, на ходу размазав о дерево еще одно долговязое чучело с оленьими рогами на башке.

Что-то их тут больно многовато собралось, мразей этих. Небось, Мортон своими фокусами привлек. Надеюсь, что с ребятами все в порядке, потому что если нет, то я…