Психология проклятий (СИ) - Либрем Альма

— Попроси Хелену. Или Ролана.

— Может быть, ещё Куоки? — Ирвин поднялся. — Я верю, что ты не виновен, Сагрон, и мне нужен хороший проклятийник. Практик. Человек, знающий толк в боевой магии. Ролан побоится подойти к этой шкатулке. Хелена… Не тот вариант, другая направленность. А все остальные — просто не справятся.

— Я не пользуюсь боевой магией, — ответил Сагрон. — Не после того, чем это закончилось в предыдущий раз. Но, хорошо, я посмотрю завтра утром, что там можно сделать. Надеюсь, это будет легально?

Ирвин усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Боюсь, у нас с тобой будет неофициальное расследование, — ответил он. — И… — мужчина застыл на пороге, обернулся и протянул руку. — Перемирие?

— Перемирие, — кивнул Сагрон, пожимая чужую ладонь.

Глава 26

Актриса из Котэссы получилась бы отвратительная. По крайней мере, притворяться спящей у неё не получилось; девушка поняла это уже по тому, как Сагрон, сердито скрестив руки на груди, застыл над кроватью. Она попыталась дышать ровнее, но мужчина только откашлялся и присел рядом.

— Тэсси, я знаю, что ты не спишь.

— С чего ты взял? — голос звучал по меньшей мере не сонно, но Котэсса проигнорировала этот факт. — Я дремала…

— В одежде?

— Я замёрзла, — Котэсса почувствовала, что стремительно краснеет. Сагрон вздохнул и придвинулся ближе; девушка зажмурилась и предпочла не замечать, как он дёрнул на себя одеяло. — Если комендант придёт и не увидит меня в комнате…

— Она увидит там твоих соседок, — отметил Сагрон. — Ты уверена, что хочешь с ними повстречаться?

Котэсса промолчала. Естественно, она не хочет, но кого и когда это интересовало? Рейна и Сорма обязательно устроят истерику, а теперь будут ещё и очень даже правы.

— Тэсси, — мужчина придвинулся ещё ближе, и она почувствовала даже его дыхание — и опять сделала вид, что ничего не заметила. — Разве я кусаюсь?

— Да! — выдохнула она прежде, чем успела прикусить язык. — То есть, не в том смысле, конечно, но да.

— Это было неведомо сколько дней назад, и ты до сих пор помнишь, — подытожил мужчина. — Почему ты тогда не можешь запомнить другую простую истину: девушки не бегают по коридорам от своих избранников, не возвращаются к своим соседкам среди ночи… — он солгал — был ещё довольно ранний вечер, — и, того более, ведут себя куда более нескромно, чем ты. Тэсси?

— Что?

— Я тебя не выпущу.

Она повернулась на другой бок — и опять проигнорировала его слова. Сагрон только вздохнул.

— Кто приходил? — этот вопрос было задано таким тоном, что любой бы понял: она отчаянно желала сменить тему на какую-нибудь не столь… смущающую.

— Если я скажу, что, к примеру, очередная моя барышня, ты будешь ревновать? — молчание. — Ирвин приходил. Относительно совершённого преступления. Ты же почти всё слышала, наверное.

— Я не имею привычки подслушивать чужие разговоры.

— Ирвин не умеет говорить тихо, хочешь ты или нет, всё равно услышишь. Я надеюсь, мои соседи не стали свидетелями этого разговора.

Он обнял её — и Котэсса раздражённо зашипела, когда мужские пальцы скользнули по спешно застёгнутым пуговицам её рубашки.

— В этом неудобно спать, Тэсси, — отметил Сагрон. — И, поверь, то, как рьяно ты искала в сумке вещи, тоже заметно. У меня на торшере прежде никогда не висели женские платки.

Спасибо, что не панталоны — хотя их, впрочем, нынче носили только особо отсталые и особо богатые дамы, не выбиравшиеся почти никогда из высоких, неприступных замков. Котэссе стать такой никогда не светило; она и сама не имела никакого отношения к дворянству, и всё её окружение — тоже. Маги же были обыкновенными людьми, разве что зарабатывали не в пример лучше, потому и наплыв такой. Да, считалось престижным среди аристократов обладать хотя бы щепоткой дара, но на приём в университеты это обычно не влияло. Разве что кто-то старательно пытался приправить совсем хиленький дар крайне неограниченными денежными средствами.

— Мне всё равно нужно уйти, — она попыталась отодвинуться, но дальше был только край кровати. — Если я не вернусь до ночи…

— Тэсси, поверь, ты и так имеешь крайне подозрительный вид, — Сагрон избавился-таки от её рубашки и сердито посмотрел на тонкую сорочку, натянутую под неё. — Как ты собиралась заправлять это, — он дёрнул за бретельку, и Котэсса, вскрикнув, нырнула под второе одеяло, — в штаны?

Отвечать она не решилась. Отчаянное желание побега всё равно уже было очевидным, равно как и то, что из комнаты раньше утра ей не выбраться.

— Мне надо будет уйти рано утром, — промолвил Сагрон. — А когда я вернусь, то надеюсь тебя застать на месте. Или я слишком много прошу?

— Куда ты идёшь? — Котэсса, казалось, заинтересовалась. — Это связано с тем, что случилось с артефактом?

В глазах вспыхнуло любопытство. Кажется, она даже передумала уходить — или, может быть, вовремя осознала, что с соседками общение получится не слишком приятным. Сагрон только усмехнулся и потянулся к ней, явно намереваясь избавиться от всех лишних вопросов, но Котэсса вовремя вывернулась из его рук.

— Да, это связано с тем, что случилось с артефактом, — послушно кивнул он. — Если кто-то это всё-таки сделал, то там должны остаться проклятийные следы.

— Почему тогда Следственное Бюро само этим не занимается?

— Это к Ирвину, не ко мне, — Сагрон откинулся на подушки и вновь утянул её следом за собой. — И перестань меня мучить этим, Тэсси.

НУМ среди ночи был не самым приятным местом. Да и позиционируемый Ирвином рассвет был где-то в часу пятом, а не тогда, когда по-настоящему вставало солнце. Сагрон это прекрасно понимал; не могут же они при студентах прорываться к уже хорошо защищённому артефакту.

Внутри было темно. Котэссу он оставил одну в комнате, даже не воспользовавшись защитными заклинаниями и искренне надеясь на её благоразумие — или на то, что Тэсси просто не проснётся до его возвращения.

Коридоры университета ему не нравились. Не то чтобы в них что-то особенно изменилось с момента прошлого посещения, но надоедливый гул никуда не исчез. Напротив, он стал сильнее, будто бы пробирался под кожу, и уже даже на достаточном расстоянии Сагрон чувствовал, что долго с таким внутри несчастный артефакт не протянет. А если рванёт, надо знать, что именно там спрятано.

Ирвин ждал его у входа в подвальные помещения. Мрачный, словно чёрная туча посреди погожего летнего дня, он, казалось, едва стоял на месте, то и дело срываясь на быстрый шаг. Носиться туда-сюда было не слишком полезно; во-первых, артефакт явно реагировал на людей, а во-вторых, не с меньшей активностью реагировал на них сторож.

— Как ты пришёл? — спросил Ирвин, скрестив руки на груди. — Наш тайный ход перекрыли.

— Перекрыли, — не стал спорить Сагрон. — Но я, в конце концов, ведущий доцент, и по этой причине знаю, на какое заклинание закрывается окно нашей кафедры.

— В тебе с молодости было слишком много преступных наклонностей…

— А ты? Надеюсь, через дверь и с предъявлением пропуска?

— Через крышу, — покачал головой Ирвин, — подсобных помещений. Велика преграда — всего-то какие-то три несчастные проклятия. Нам дают соответствующие амулеты, так что гадость средней тяжести должна пролететь мимо.

— Там защита только против особенно шустрых студентов младших курсов, — кивнул Сагрон. — Для магистров уже не поможет, надо что-то посложнее вешать. Но почему всё так тайно? У вас разве нет нормальных проклятийников, вы не можете вызвать спеца?

— Пока мы будем оформляться, пройдёт слишком много времени, — поёжился Сияющий. — Можем даже не успеть. Если оно рванёт — а оно рванёт! — то никакой проклятийник нашей столице уже не поможет.

Сагрон не стал задавать вопросы по второму кругу. Ирвину нужен был быстрый результат — и не только ему.

Дэрри шагнул по лестнице вниз первым. Свет зажигать не хотелось; он подозревал, впрочем, что тут до сих пор не поставили стражу. А вот охранных заклинаний было более чем достаточно — мужчина только отмахивался от назойливой паутины. Ирвина она принимала за своего, на него же реагировала, но достаточно смирно, может быть, проверяя мысли и диагностируя уровень опасности.