Александра Черчень - Разная доля нас ожидает
— Говорите, — падает мое слово. Хотя все, чего мне хочется, — это заткнуть их навечно.
— Мы просили бы позвать Палача Стихий, — надменно продолжает блондинка. — По обычаю вы не можете отказать нам в этом. Не так ли, лорды?
— Палач, — зову, одновременно дергая связывающую нас нить.
Пространство расступается, и выходит он. Кланяется мне, кивает придворным.
— Высший судья, справедливейший, — почти мурлычет Вьюжная. — Знающий все.
— Вам есть что сказать, кроме общеизвестных истин? — вскидываю бровь и, не выдерживая напряжения, прячу руку в складках платья, чтобы с силой смять ткань.
— Тогда я обвиняю Евграна Пламенеющего в государственной измене! — выкрикивает Ингрид и выходит на постамент, передав Люциану папку с документами. — Вот доказательства.
— Принято, — глухо откликается Туманный. — Уберите бумаги, они мне не нужны. Я подтверждаю вину Пламенеющего.
«Люциан! — рычу я по связи. — Ты что творишь?!»
«Я не могу лгать в этом облике», — отзывается Палач.
Все… мир осколками. Я почти слышу, как хрусталь разбивается о камень.
Вокруг шум, крик, волнение… а я сижу.
— Императрица, ваши действия? — едко спрашивает один из Белых.
Я поднимаю на него глаза, желая лишь одного: убить взглядом.
Но… что мне делать?!
«Заточи его, — торопливо подсказывает Лир. — Аля, отправь его в темницу. Мы его вытащим, мы обязательно что-то придумаем!»
Но пути сразу перекрывают.
— Нельзя держать его в тюрьме. Такое преступление заслуживает казни!
Казни! Вижу полные ненависти глаза Надин вир Толлиман.
Казни! Торжествуют Ингрид и ее свита.
Казни! Ликует жадная до зрелищ толпа.
Нет, нет, нет!!!
Я порывисто поворачиваюсь, вижу такие теплые, родные зеленые глаза, которые даже сейчас мне улыбаются.
Нет!!!
Вспышка сияния межмирового портала скрывает Пламенеющего, и я вскакиваю с кресла, сбегая по ступеням, и останавливаюсь совсем рядом.
«Зайди, — шепчет Иссо. — Попрощайтесь, а я прикрою. И выпущу тебя обратно. Только тебя. Но он останется жив».
Шаг вперед, и стена силы сразу становится непроницаема, а меня обнимают знакомые руки.
— Маленькая моя…
И тут я плачу. Впервые за прошедшие сутки я рыдаю, судорожно комкая ткань его камзола.
— Почему, почему, ну почему?!
— Судьба? — тихо спрашивает Рыж, гладя меня по волосам.
— К демонам такую судьбу! — поднимаю к нему лицо, встаю на цыпочки, и он целует меня в губы.
Последним поцелуем, как шепчет сердце.
— Люблю тебя. — Обхватываю его лицо ладонями, а он улыбается и сцеловывает мои слезы.
— Знаю, Альчонок. И я тебя люблю. Все будет хорошо… мы связаны, и мы встретимся. Я дождусь тебя.
Невыносимо долго смотрю на него, и он снова целует, прижимает так, что даже больно.
— Он защитит вас, — вдруг говорит он и невесомо касается моего живота.
И на меня потоком ледяная вода.
— Ты знаешь?!
— Я чувствую… даже то, чего тебя лишили. И когда лишили.
Непонимающе смотрю на Рыжа, но тут нас прерывает мелодичный женский голос:
— Время истекает.
— Спасибо, Огни! — Евгран смотрит куда-то вверх. — Даже за это спасибо. Аль… позаботься о моей матери, ладно?
Потом он отступает, снова дарит мне улыбку и… растворяется в воздухе.
А я с тихим стоном опускаюсь на колени, невидяще глядя перед собой. А вокруг все так же бушуют Грезы…
Приближение Иссо я скорее чувствую, чем слышу. Он опускается рядом и со вздохом прижимает меня к своей груди.
— За что ты так? — тихо спросила я. — Это ведь твоих рук дело. С самого начала…
— Потому что это было предрешено, — отозвался Мираж, касаясь поцелуем моего виска. — Как и то, что у тебя будет ребенок от первого мужчины. А вот представь, что на узы половинок наложатся еще и те… Ты бы миры перевернула, чтобы его найти, принцесса. И Империю загубила. Это минимум.
— Как же я тебя ненавижу, — простонала, судорожно всхлипывая. — Как сильно!
— Что ж, — горько кивнул Иссо, — не могу запретить, могу понять. Главное… ребенка люби. Вашего с Лирвейном. Мне очень не нравится, какие чувства раздирают тебя сейчас на части.
— Это же мой малыш… Как я могу не любить его?!
Отстраняюсь от мужского плеча и решительно поднимаюсь, вытирая мокрые щеки.
— Снимай покров. Церемония еще не закончена. И без казни сегодняшний день все же не обойдется!
— Как прикажете, моя Императрица, — кивнул Мираж, отступая в сторону и исчезая вместе с маревом, скрывавшим меня от собравшихся в тронном зале.
И сейчас я улыбалась.
Я поднялась на трон, по пути рывком забрав у Ингрид Вьюжной папку и бегло ее просмотрев. Да, как мне и думалось, кроме Рыжа тут были еще имена.
— Ну что же… — обвела взглядом притихший зал. — Пламенеющего покарали Стихии, надеюсь, вы не имеете ничего против их суда, господа? Отлично. Тогда займемся остальными! Палач, приступай! Они убили семью императора, — многообещающе оскалилась я.
Но…
«Люциан, всех не убивай. Ты же видишь ауры?»
«Вижу».
«Подлецов коси без разбора. А вот те, в ком еще что-то осталось… то, что держит, привязывает… их пока не трожь. Надо подумать, может, и пригодятся».
Палач медленно растворился в воздухе, перейдя на какой-то иной уровень реальности, с которого предпочитал работать. Я лишь почувствовала, как он двинулся к одному из Белых лордов.
— Ну что же, — я встала и, улыбаясь так, что скулы сводило, махнула рукой в сторону бального зала, — праздник продолжается!
И первая направилась к дверям, почти с наслаждением слушая испуганные крики за спиной.
Видимо, некоторые из подлецов, участвовавших в заговоре, были тут.
Какая досада… трупы в тронном зале.
Но больно, как же больно!
Я ушла при первой же возможности, нырнув в какую-то комнату, остервенело сорвав с себя признаки королевской власти, и сползла по стене на пол, захлебываясь плачем. Почти сразу открылся сияющий голубым светом портал, и меня обнял мужчина. Дорогой, любимый, тот, от которого у меня будет ребенок.
Он сжимал меня так крепко, что мне почему-то стало легче.
Обхватила руками за шею, прижалась и закрыла глаза, стараясь раствориться в аромате мороза и хвои.
Потом выдохнула и встала.
Подошла к окну, глядя на город Лиман, и грустно подумала, что сегодня знаменательный день. На престол вступила Императрица Александра вир Толлиман.
Удел царя — вершить судьбу Отчизны,Свою судьбу оставив на потом.Но жизнь порой бывает так капризна,Не различая планов — мчится напролом.
И вот уже ты — на вершине мира,Императрица, верности гарант,Вот только жизнь народного кумираНе пожелал бы ни один комедиант.
Без теплоты, без ласки и без дружбы,Желания и чувства напоказ,И только обязательства и служба,А не участие без фальши и прикрас.
На всех друзьях не лица — просто маски,И за спиной твоей — врагов толпа.Никто уже не даст тебе подсказки,Судьба царя — народная судьба.
Эпилог
