Раиса Николаева - Артефакты древних могильников (СИ)
— Ты его простила, после того, как он ударил и покалечил тебя?! — потрясенно переспросила она. Ализе пришлось кивнуть, выдержав еще один презрительный взгляд матери. Но Ализе знала, что она не может рассказать, как и она ударила Даххарста в ответ. Ведь если она это скажет, если мать узнает, что магия Светлых также может очень серьезно калечить Темных, то ее мужу будет только еще хуже. Пусть лучше ей.
— Я тоже была виновата в нашей ссоре, — опустив голову, тихо стала оправдываться Ализе. — Мы тогда не поняли друг друга. Но это все в прошлом, — она уже смелее посмотрела на мать. Я хочу сказать, что только он может избавить тебя от этих оспинок, оставленных на твоем лице его магией.
— Понятно, — Исилите поджала губы так, что они превратились в тонкую линию. — Ты хочешь, чтобы я унизилась перед Темным, до просьб об исцелении? — глаза матери грозно засверкали от едва сдерживаемого гнева.
— Нет, нет! — в ужасе залепетала Ализе. — Я просто хотела сказать… — она помолчала, не решаясь продолжать, — что возможно в обмен на то, что вы сохраните ему жизнь, он согласится помочь тебе.
— Нет! Твой муж умрет. Мне не нужна его помощь! — тон Исилите не оставлял никаких сомнений, что свое слово она сдержит. Ализе больше не спорила, и не сказала больше ни слова в след уходящей матери. Матери? Нет, эту страшную женщину Ализе не считала своей матерью, во всяком случае, такой, о какой она мечтала в детстве, когда ей особенно было плохо и одиноко.
Два дня к Ализе никто не заходил, только молчаливый охранник приносил еду, ставил ее на стол и уходил. Ализе была рада своему одиночеству, ей никого не хотелось видеть, не хотелось ни с кем разговаривать, она думала, думала, думала. Все ее мысли были об одном: как помочь своему мужу. Общаясь со своей матерью, Ализе отчетливо поняла, насколько та ей чужда. Ни одной связывающей их ниточки она не ощущала, а вот с Даххарстом…
Глава 9
Ализе вспоминала каждый день, проведенный с ним перед ее глупым уходом. То, что ее поступок был глупым, необдуманным, она поняла уже давно, тем более, что он привел к таким страшным последствиям. Как же ей хотелось все вернуть назад. Пусть даже ее Даххарст и не любил, пусть женился на ней только из своих корыстных побуждений, он ни одним жестом, ни одним словом не дал ей понять, что это так. Он могла оставаться в своем заблуждении еще долгое время, ощущая себя невероятно счастливой. А потом она окончила бы Академию…
В эту секунду такая простая и ясная мысль осенила ее: «Почему я себя веду, как никчемная, слабая беззащитная идиотка? Я же сильная! Меня же учили драться, не только применяя магию, но и обычным оружием. Саннаэтель учил меня рукопашному бою, я хорошо бросаю кинжалы, владею мечом, я быстра, инструктор сколько раз говорил мне это, — едва Ализе подумала об этом, как надежда на то, что она сможет помочь мужу наполнила ее сердце, и она заметалась по комнате, обдумывая свой план. — Когда меня приведут в камеру, где пытают Даххарста, наверняка там будет много оружия. От меня никто не будет ждать подвоха. Можно будет выждать момент, когда на меня не будут обращать внимания, схватить любое оружие и ударить тех, кто будет рядом. Потом освободить Даххарста и помочь ему уйти порталом. Стоп! — остановила сама себя Ализе, — Он будет ослаблен, ему будет нужно время, чтобы прийти в себя. Мне нужно будет задержать охрану! Я обязана их задержать! Но как? Амулет! — радостно мысленно закричала Ализе. — Они блокируют мою магию, но это никак не отражается на действии амулетов. Я столько их видела у других эльфов, когда гуляла с Лириэлль. Ну почему, ну почему я не догадалась стащить хотя бы парочку?! Мать говорила, что на Даххарсте будут испытывать действие каких-то мерзких зелий и очень сильных амулетов. Вот он шанс. Ведь я могу применить их против охраны, что ворвется в камеру».
Но тут ее снова охватили сомнения, что она одна сможет противостоять матери и ее Наставнику. Вспомнив об этом мужчине, ее охватило такое непереносимое отвращение к нему. Отвратным было все: и его красота, и его голос, и его манера поведения. Она не понимала, почему мать так преклоняется перед ним, в какой-то, просто рабской зависимости. Может она его любит? Тогда зачем она вышла замуж за отца и согласилась родить двух детей. Неужели только для того, чтобы сохранить и передать свой сильный Дар? От таких мыслей стало неприятно.
Если так, то чем она лучше Даххарста, также желающего вырастить магически одаренного ребенка? Ничем! Ничем ни мать, ни этот мерзкий Наставник не лучше ее мужа, нет, это он лучше их всех вместе взятых. И она поможет ему. Спасет его. Пусть даже если она при этом погибнет! — Ализе впервые всерьез подумала о своей гибели и не ощутила никакого страха. Она осознала, что совсем не боится за свою жизнь. И ей было, не жаль, что она умрет, исчезнет, а Даххарст продолжит жить без нее, наоборот, какая-то горькая радость кольнула сердце, при мысли, что Даххарст будет долгие годы с благодарностью и грустью вспоминать о ней.
Едва приняв решение, во что бы то ни стало спасти мужа, Ализе стала спокойной и собранной, теперь она день и ночь ожидала, когда ее поведут к нему в камеру, но прошло уже три дня, а о ней словно забыли. Если раньше она содрогалась от ужаса при мысли о том, что увидит истерзанного, израненного мужа, прикованного цепями к стене, но теперь она не могла дождаться, когда же, это произойдет. Ее ненависть к матери, а особенно к ее Наставнику крепла с каждой минутой, и достигла таких высот, что Ализе с радостью всадила бы нож ему в грудь, не колеблясь ни секунды.
И вот этот день настал. Скрипнула дверь и в ее комнату вошла мама.
— Иди за мной, — коротко бросила она дочери, и, не дожидаясь ее, быстро пошла по коридору. Ализе спокойно шла за ней, бросая быстрые взгляды по сторонам, теперь она по-новому осматривала окружающее пространство. Теперь она осматривала с точки зрения возможного побега, стараясь запомнить и предусмотреть малейшие детали. Они стали спускаться по лестнице в подвал. Здесь не было окон, коридоры подземелья освещались неяркими магическими светильниками, от света которых коридор казался еще мрачнее и страшнее.
Исилите подошла к двери одной из камер, и только хотела ее открыть, как замерла неподвижно, прислушиваясь к едва доносившимся голосам. Ализе также напрягла слух. Несомненно, разговаривали двое мужчин: Даххарст и Наставник. Голос Даххарста был хриплым, слова давались ему с трудом, но насмешку в голосе, все равно можно было услышать. Голос Наставника был наполнен злобой и ненавистью.
Ализе ждала, когда мама войдет в камеру, но та поступила совершенно другим образом. Тихонько возвратившись к двери камеры, которую они только что прошли, она зачем-то открыла ее и зашла внутрь, Ализе вошла вслед за ней. Исилите подошла к смежной стене между камерами и очень осторожно отодвинула пластину. Голоса из соседней камеры зазвучали громче, стало хорошо слышно, о чем они говорят.
