Убить вампира-завоевателя - Карисса Бродбент
– Жаль, что я не могу сказать то же самое, – сказала Зрящая мать.
Выйдя из сумрака, она встала рядом с Королем питоры и небрежно положила руку ему на плечо.
43
Эх, если бы могла общаться с Атриусом без слов, если бы могла сказать, чтобы он немедленно опустил меч. Я знала, что он не меньше моего ошеломлен внезапным появлением Зрящей матери. Он верил, что я сбежала из ордена и что столкновение со Зрящей матерью для меня смертельно опасно. Сейчас он был готов выполнить свое обещание и встать на мою защиту.
Если он попытается меня защитить, ему не жить.
Я сунула руку за спину, растопырила ладонь, надеясь, что Атриус поймет мой сигнал: «Остановись».
Эта женщина приютила и воспитала меня, и маленькой Виви, обитавшей где-то в глубине моей души, было невыносимо видеть, как Атриус убивает Зрящую мать или наоборот.
Но как вообще она здесь оказалась?
Я не просила о поддержке. И со стороны сестер не было никаких указаний на то, что они меня поддержат. Невозможность связаться с Соляной крепостью я истолковала как знак разоблачения моего предательства. Может, я ошиблась?
Может, Зрящая мать передумала и решила встретиться со мной?
Зная о намерении Атриуса расправиться с Королем питоры, она опередила нас и… убила его сама. Но зачем она рисковала?
Такой поступок Зрящей матери казался бессмыслицей, но ничего иного мне в голову не приходило.
Обычно я не лезла за словом в карман и умело играла разные роли, на ходу обдумывая свое поведение. Однако сейчас я находилась в полном замешательстве, как бы ни старалась это скрыть.
– Я не… Зрящая мать, это сделала ты? – Я указала на Короля питоры, вернее, на его труп. – Неужели после стольких лет мы все-таки…
Зрящая мать сошла с возвышения, приблизилась ко мне и коснулась моей щеки. Это прикосновение заполнило собой все. Она вложила туда все свои чувства. Пятнадцать лет искренней материнской любви наравне с гордостью начальствующей особы.
А еще – гнев. Пахнущий кровью, холодный, как сталь. Тепло, излучаемое ею, лишь усугубляло этот гнев, проталкивая его, словно меч, на который наворачивались мои кишки.
Ее улыбка померкла. Губы брезгливо сморщились.
– Что ты здесь делаешь? – с ледяным спокойствием спросила она.
Ее присутствие порою вселяло в меня страх, но никогда настолько сильный, как сейчас.
Я должна была надлежащим образом ответить на вопрос Зрящей матери. И такой ответ существовал. Ту фразу я отчаянно себе твердила, заставляя поверить в ее правдивость.
Я смогу достойным образом ответить на вопрос Зрящей матери. Надо постараться.
Но вместо этого я спросила, не уступая ей в спокойствии голоса:
– А что ты делаешь здесь?
– Пришла встретиться с тобой.
Такой ответ отнюдь не успокаивал. Наоборот, пробирал до костей.
Я запихнула страх как можно глубже, спрятав его под годами искренней любви к Зрящей матери.
– Я так счастлива тебя видеть, – сказала я. – Но почему Король питоры…
– Король питоры – нечто большее, чем человек.
Я не поняла и даже не представляла, какой вопрос задать.
– Король питоры уже очень давно не является человеком, – добавила Зрящая мать.
В горле появилось странное, жуткое ощущение. В ушах зазвенело, словно некое чудовище дышало мне в затылок, и этим чудовищем было осознание, с которым я не хотела сталкиваться.
– Зрящая мать, я не понимаю, – тихо призналась я.
На ее губах мелькнула улыбка. Наставница тихо засмеялась.
– Шевели мозгами, Силина. Ты же такая сообразительная. Неужели ты скажешь, что у тебя никогда не возникало подозрений?
«Подозрений насчет чего?» – не терпелось спросить, и в то же время я не хотела, чтобы она слышала мой голос.
– В страдании есть сила, – сказала Зрящая мать. – Необходимость с чем-то бороться тоже дает силу. Мы учили тебя этому, и ты знаешь это лучше большинства сестер.
У меня звенело в ушах.
Я не хотела и не могла поверить в то, о чем она говорила. Если я правильно сложила все куски этой головоломки, получалось, что я всю жизнь боролась против несуществующего короля и служила ордену, который мне врал. Я считала Короля питоры главным злом и была полна решимости уничтожить его, а орден мне врал… во имя того самого зла.
Во мне что-то рухнуло. Развалилось на куски. Я открывала рот, но не находила слов. Точнее, находила и не давала им сорваться с губ, поскольку любые слова выдали бы мое сокрушенное состояние.
«Думай, Силина. Сосредоточься».
– Ты не должна была об этом узнать, – продолжала Зрящая мать. – И не узнала бы, если бы не вздумала своевольничать.
Ее лицо стало жестким. Ее сущность опасно изменилась, словно из ножен вынули меч. Впрочем, магия Зрящей матери была куда опаснее любого меча.
– Так почему, Силина, ты не выполнила приказ?
Она подошла ближе. Этого оказалось достаточно, чтобы туго натянутая нить самообладания Атриуса лопнула.
Он вышел из-за моей спины, держа наготове меч.
– Отойди от нее, – прорычал он, и каждое из трех слов было приказом.
На моей памяти никто не отваживался так говорить со Зрящей матерью. Но еще больше поражала готовность меня защищать, прозвучавшая в этих словах: первозданная, безудержная. Таким Атриус бывал редко.
Я сжалась. Если я это почувствовала, то Зрящая мать – тем более.
Она вскинула брови.
Взмах руки, сильный выплеск магии, сотрясший нити, и Атриус оказался на коленях. Его тело вдруг отказалось ему подчиняться. Его нити были скованы заклинанием Зрящей матери.
– Кажется, теперь я начинаю кое-что понимать, – бросила она мне.
Я не тратила время на обдумывание слов, которые произнесла в ответ. Об их последствиях я тоже не думала.
– Зрящая мать, ты велела мне завоевать его доверие, – сказала я. – Я этого добилась. То, что видишь, наглядно доказывает мою преданность ордену.
Прядильщица милосердная, как мне сдавило грудь, когда я уловила потрясение в душе Атриуса. Намек на предательство, пока лишь тень подозрения, в которое он не хотел верить.
– Я вижу доказательство твоего непослушания, – резко возразила Зрящая мать.
– Я пыталась посоветоваться с тобой, но в Соляной крепости мне никто не отвечал. Я делала это во исполнение воли Прядильщицы.
– Прядильщица приказала тебе убить его.
Голос Зрящей матери зазвенел под сводами древнего зала, разрывая тишину и открывая мою тайну.
Мне стоило отчаянных усилий сохранить хотя бы видимость самообладания.
Сущность Атриуса становилась все холоднее. Он больше не мог отрицать очевидное.
Я ожидала вспышки гнева. К этому я была готова. Но получила
