Кейт Тирнан - Вечная жизнь
— Что тебя задержало в нашей дыре? — спросила она.
Я вздохнула. Хороший вопрос. Помогает сосредоточиться на настоящем.
— Я пытаюсь... пройти один развивающий курс. — По крайней мере, раньше так оно и было. Но теперь я закончила расставлять товары на полках и не знала, куда бы еще себя деть.
— Типа как Двенадцать шагов?[17]
— Угу. Только хуже. Моя работа — это часть этого курса.
— Ясненько. А то я подумала, что ты сгораешь от желания оказывать фармакологическую помощь местному населению, — сострила Дрей.
Кимми принесла молочный коктейль, выглядевший просто роскошно, и мой кофе, который тоже был по-своему роскошен — по крайней мере, для любителей дегтя.
— Можете не пить, если не хотите, — шепотом предупредила она.
— Ладно, — так же шепотом ответила я. Когда Кимми ушла, я спросила Дрей: — Вы с ней из одной школы?
— Тут только одна старшая школа, — ответила Дрей, с шумом втягивая в себя коктейль. — И я в нее больше не хожу.
— И чем занимаешься?
Больше всего на свете мне хотелось поскорее забиться в свою келью и с головой накрыться одеялом, но вместо этого я заставляла себя торчать здесь, общаясь с этой готкой. Самое странное, что это было... неплохо. Нет, честное слою, я была рада, что сижу здесь.
Дрей пожала плечами, лицо ее замкнулось. Она сидела, обхватив свой стакан обеими руками, как маленькая девочка.
— Ты работаешь? — спросила я.
Приняв скучающий вид, она снова пожала плечами.
Я подумала: «Что на моем месте сделала бы Ривер»? В наступившей тишине настоящее вдруг снова отступило, и в мое сознание ворвался Рейн. Я целовала его. Он целовал меня. Мы обжимались, как сумасшедшие, на сеновале. Я была готова пойти гораздо дальше. И пошла бы, если бы он не оказался Зимним Мясником.
Мои родители... Боже, нет.
— Зачем ты обесцветила волосы? — прервала мои размышления Дрей.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться в настоящее.
— Я не обесцвечивала. Это мой натуральный цвет. Но сейчас я подумываю выкраситься в рыжий.
— Ты что, не надо! — воскликнула Дрей, разглядывая мои нечесаные волосы до плеч. — Такой крутой цвет. А я уже и не помню, какого цвета у меня волосы.
— Это мне знакомо, — ответила я.
Мы помолчали еще несколько минут. Мне уже пора была ехать. Обычно я приезжала домой сразу после работы, но чаще всего меня кто-нибудь подвозил. Честно говоря, я больше любила, когда мне предоставляли свободу сжигать бензин по своему усмотрению.
— Да все равно тут никакой работы нет, — нарушила молчание Дрей. — Мертвое место.
Я недоверчиво фыркнула.
— Можешь поверить мне на слово.
Я отхлебнула глоток кофе и бухнула туда еще два куска сахара.
В глазах Дрей мелькнуло удивление, как будто она ждала, что я брошусь на защиту ее родного города.
— И люди тут — не такие, как я, — продолжала она. — Они уверены, что я такая же неудачница, как мои... родичи.
— Местные тебя не любят?
Она с вызовом кивнула.
Я удивленно подняла брови.
— И тебя парит, что о тебе думают какие-то уроды из задницы мира?
Она отвела глаза.
— Слушай, Дрей. Это всего лишь один-единственный маленький городишко. Это не единственное место в мире и даже в Америке. Даже в Массачусетсе. Здешние люди — всего лишь горстка людей, в масштабе Земли это все равно, что пиксель на экране. Они никто. И тебе важно, что они о тебе думают?
— Они не никто. Они — все, — тихо сказала Дрей. — Все в школе. Все в городе.
— Все в этом городке, — уточнила я. — Это не все равно, что все вообще. Поезжай в Калифорнию, в Миссисипи или во Францию. Там никто тебя не знает, и что самое главное, там никто не знает о неудачниках, рулящих жизнью в этой дыре.
Она даже рот разинула. Неужели такая простая мысль никогда не приходила ей в голову? Она что, в самом деле думала, будто ее заперли тут на всю жизнь?
— Просто взять... и уехать куда-нибудь отсюда? — Мне показалось, будто я слышу, как скрипят ее извилины.
— Уехать куда угодно отсюда, — поправила я. Ее лицо погасло.
— Но как? Для этого нужны деньги. Это был уже серьезный вопрос.
— Два варианта. Либо соглашаться на любую работу, какая тут есть — иди работать в «Хоум Депо». Мой полы. Устройся в похоронное бюро — куда угодно. И работай, пока не скопишь на автобусный билет в один конец и еду на неделю. Или...
Она ждала.
— Ты можешь сразу стать такой, какой хочешь, — сказала я. — Какой угодно. Скажем, иди в армию — и сразу получишь деньги, образование, путешествия, а заодно и полезные навыки типа обращения с оружием.
Дрей коротко рассмеялась.
— Чудесно, но мне семнадцать исполнилось только в прошлом месяце.
— Ну и что? Значит, или поработай годик, чтобы подкопить денег, или попроси родителей дать согласие на твое поступление в армию, — подытожила я, посмотрев на небо за окном. — У тебя есть выбор, Дрей. Он всегда есть. Гораздо хуже было бы, если бы ты не могла вырваться из этого города. Подумай об этом. А теперь мне пора бежать. Уходя, я свернула из одеял и подушек чучело на кровати, но не думаю, что оно надолго их одурачит.
Дрей допила свой коктейль. Она все еще сидела в задумчивости, когда Я поспешно натягивала свой пуховик, делавший меня похожей на человечка с рекламы шин Мишлен.
— Подбросить тебя куда-нибудь? — предложила я.
— Нет, — мотнула головой она. — Я дойду. Спасибо за коктейль.
— Нет проблем. Увидимся.
Когда Дрей вышла из кафе, вид у нее уже не был такой убитый, как до этого. Я уже села в машину, когда она вдруг обернулась.
— Слушай, почему ты такая умная и все такое? — спросила она таким тоном, что ее вопрос при необходимости легко можно было обратить в шутку.
«Потому что в своей жизни я наделала кучу таких глупых ошибок, какие тебе и не снились, — подумала я. — И проблемы у меня были пострашнее».
— Да так, много повидала, — пожала я плечами. Дрей кивнула, потом повернулась и сгорбила плечи под курткой.
Странно, но она стала мне небезразлична. Мериуизер и даже старый Мак тоже стали мне небезразличны — впервые после долгих десятилетий, когда я плевать хотела на все и на всех.
Это было необычно.
Это было страшновато.
Я слишком хорошо знала, как мне будет больно, когда мы расстанемся.
Мне это не нравилось.
Глава 27
Дома Ривер, Солис, Эшер и Анна относились ко мне на удивление нормально. Это было странно. Меня не освободили ни от одной из рутинных обязанностей. Мое имя по-прежнему стояло на доске с расписанием работ. Очевидно, все четверо учителей уже знали мою ужасную историю, однако никто из учеников не косился на меня и не относился как-то иначе.
