Академия Весны - Ксюша Левина
– Пусть соберут вещи Брайт, самое необходимое на случай побега. А мне нужно срочно привести себя в божеский вид, дождаться ответа Блауэра – и к декану. Спасибо, парни. – Рейв устало ерошит волосы и трет лицо. Только теперь он испытывает что‐то похожее на облегчение. Все будет хорошо. Просто нужно пройти по следам Блэка Масона. Умнейшего человека в мире.
* * *
– Мне нужна ваша помощь, – с ходу говорит Рейв, стоит ему оказаться в кабинете декана.
Листан и Якоб сидят справа и слева от него, и это создает ощущение, что они команда. Якоб только что получил ответ от отца, и это сразу вселило надежду. Рейв точно знает: без поддержки делать нечего. Он студент! Не подросток, не ребенок, но все‐таки студент. И если бы такие, как он, могли в одиночку сворачивать горы, все было бы слишком легко. Но даже три светлых ума не справятся без взрослого наставника, это было бы слишком наивно.
– Хорошо, – пожимает плечами Эмен.
– Вот так просто?..
– Я никогда не относился плохо к вам, Брайт Масон или… внеклассным занятиям моих студентов. Объясните, что с вашими глазами?
– Если бы я сам знал…
Рейв чувствует себя в разы сильнее теперь, когда напротив сидит Гаджи.
– Начните с начала, – предлагает декан.
Он достает из кармана плеер, аккуратно сворачивает наушники и разминает шею, будто готовясь к длинному и интересному разговору.
– Блэк Масон должен был придумать лекарство для детей Ордена.
– Мой отец – главный алхимик научного центра Бовале, он был приставлен к Масону на время его работы, – встревает Блауэр.
– Я знаю о проекте. И его последствиях, конечно, тоже. Кажется, лекарство не получилось?
– Нет. Мне передали единственную ампулу, но Блэк Масон назвал ее противоядием… что‐то тут не то.
– Противоядие… – задумчиво произносит декан. – Это интересно. И вы выпили его. Потом ваши глаза стали желтыми…
– И пропали силы.
– Совсем?
– Ну… скажем, они близки к тому, что нам описывали как силу мага земли в классическом понимании. Шаманизм, заклинания, собирательство, зелье-варение. Как в сказках.
– Даже меньше, чем у… так называемых… грязных истинных?
– Думаю, да.
– И меньше, чем у ваших родителей или у меня?
– Однозначно.
– Вы хотите сказать, этот Масон забрал силу Рейва?
– Или то, что ее ему давало… Это весьма странно. Нужно изучать то, что вы выпили.
– У нас нет образца, но есть записи доктора Масона. – Рейв кивает Блауэру, и тот достает из сумки сверток. Точно такой же, с письмами покойного доктора, он передал Брайт. Все, что смогли изъять, – три толстые тетради, исписанные мелким почерком, два редчайших справочника на дорнийском, пинорский словарь и длинный свиток со сложнейшей формулой.
– Боюсь… что я тут не разберусь, – бормочет Гаджи, листая хрустящие страницы.
– Вы же декан!
– А это записи доктора наук, – усмехается он. – Неужели вы думаете, что разработка умнейшего ученого этого десятилетия будет доступна…
Декан замирает над очередной страницей и изучает ее на просвет, хмурясь.
– Что? – Рейв вскакивает с места и огибает стол декана, чтобы тоже посмотреть на записи.
– Как интересно…
– Что?
– Тут по‐пинорски. Что‐то вроде «Бессмыслица! Всюду ложь! Лекарство им не нужно. Все начинаем сначала!», и это последняя страница, как вы видите. Все это чепуха и потраченное время! Утиль! – читает декан. – Больше записей нет.
– А формула? – Блауэр разворачивает свиток, глядя в него так, будто может хоть что‐то в нем прочесть.
– Ну, во‐первых, я не компетентен это изучить, а во‐вторых, смотрите, тут тоже печать «Утиль». Это относится к той самой работе, которую доктор считает бесполезной. Все это… просто мусор.
Рейв разочарованно смотрит на записи, потом на Якоба.
– Быть может, нам что‐то пояснит твой отец? Он же работал с Блэком.
Якоб пожимает плечами и неуверенно смотрит на Листана, потом на декана:
– Он не может об этом говорить, потеряет должность. Открытие доктора… строго засекречено. Лабораторию прямо сейчас уничтожают. Он написал мне, что нужно быть крайне осторожным, в центре все очень напуганы. То, что папа вынес записи, стоило ему огромных рисков…
– Кто еще с ними работал?
Рейв в шаге от того, чтобы начать метаться по кабинету. С записями Блэка было связано очень много надежд. Обещая Бэли Теран лекарство, он был уверен, что легко воссоздаст противоядие! Если Масон его сделал, значит, нужен только рецепт. Рейв мысленно сварил пару порций, отдал Бэли, но, кажется, это был тупик. Увидев, как выглядит формула, он также понял, что никакого образования не хватит, чтобы воссоздать что‐то, что придумал доктор Масон. Ситуация стала максимально отчаянной. Рейв был готов выкачать из себя кровь, если это поможет узнать рецепт спасительного зелья.
– Блан, – крякает Листан, кривовато усмехаясь. – Разве братец Шеннен прошлым летом не хвалился, что будет проходить стажировку в лабораториях научного центра Бовале?
Парни молчат пару секунд, Эмен Гаджи не торопится вмешиваться.
– Зря ты порвал так быстро с малышкой Шен, – смеется Листан.
– Должен быть кто‐то еще, – рычит Рейв, понимая, что обращаться к Бланам – совершенно не вариант.
– Быть может, письма к Брайт будут полезны? Поговори с ней, она наверняка всё уже прочитала? – предлагает Блауэр.
– Вот что. – Декан хлопает в ладоши. – Я вызову мистера Блана, если вам это поможет. Завтра в обед состоится небольшая встреча с успешными выпускниками для ежегодной статьи о заслугах Академии. Блан не особенно подходит, но почему бы не потешить человеку самолюбие, кажется, он был толковым студентом. До завтра изучайте все что есть, если что – приходите. Нет – так поговорите с Бланом в обед, только, зная его характер… вам нужно заранее придумать, с какой стороны зайти.
Рейв кивает и мысленно ставит на плане крест.
Глава сорок четвертая
Вера
ВЕРА
Убеждение, уверенность в ком‐либо.
Очередной приступ застилает глаза розовым туманом, и Брайт сама знает, что должна немедленно умыться, а потом лечь под одеяло. Это стало универсальным средством и повторяется раз за разом, по кругу. Сон – пробуждение – истерика – вода – сон.
Она спрыгивает с кровати, нашаривает медный таз, в котором плавают льдинки, опускает в него руки по локоть, а потом трет ледяными мокрыми ладонями лицо, растирает пальцами веки. Вода впитывается в кожу мгновенно, воздух легче проникает в легкие, в голове становится яснее, а мысли позитивнее.
Все началось с того,
