Инна Георгиева - Право на выбор (СИ)
- Мерси, если что – я рядом. Только позови.
Сирена даже не шевельнулась. Она дождалась, пока деват выйдет из комнаты, сделала глубокий вдох и, подтянув колени к груди, уселась на кровать. Тяжелым взглядом обежала комнату и закрыла глаза. Воображение тут же нарисовало огонь в камине, кресло и мягкий плед. А еще – старую тетрадку с обложкой из потертой кожи и длинное гусиное перо. Мысленно девушка макнула его в чернильницу и написала:
«Здравствуй, дорогой дневник. Ты не знаешь, что случилось со мной за последний месяц, но я и сама хотела бы об этом забыть. Ведь когда тебя поднимают в небо, а потом бросают о землю – это больно. Господи, как бы я хотела просто вычеркнуть эти дни из своей жизни: когда думала, что нашла спасительный выход, когда верила, что нашла нужного человека, когда надеялась, что вместе мы сумеет преодолеть все! Как же я тогда была глупа…
Знаешь, дневник, говорят, что люди не меняются, и это, наверное, действительно так. Да, бывают обстоятельства, которые просто нельзя проигнорировать: ты можешь сколько угодно стараться быть верным себе, но рано или поздно простая истина тебя настигнет: либо ты прогнешься под мир, либо он тебя сломает. Сейчас я смотрю назад, вспоминаю себя двухлетней давности, и не верю, что могла быть настолько доверчивой, настолько легкомысленной и наивной. Как же дорого далось мне это блаженное неведение! Я так часто обжигалась, что на мне не осталось «живого» места. Мне лгали те, кому я верила безоговорочно, от меня отворачивались, когда я более всего нуждалась в помощи, мое сердце топтали те, кому я осмеливалась его открыть. Казалось, это должно было научить меня осторожности, но я снова и снова повторяла те же ошибки. Почему?!
Рейвар, Рихард, Drachenmacht – имена другие, а проблемы те же. Мне кажется, меня заперли в клетке, и ее стены постепенно сужаются, становятся ближе друг к другу. Мне тяжело дышать, я не могу идти, я бьюсь в этой клетке, мне больно, и моя агония – она ведь никогда не прекратится?!
Возможно, Рихард прав? Быть может, мне нужно просто смириться, перестать испытывать судьбу и сражаться в битвах, в которых не суждено победить? Что произойдет, если я приму судьбу такой, какая она есть? Станет ли мне легче? А если погибну, пытаясь этого не сделать – кому легче станет тогда?
Я больше не знаю, что мне делать и куда бежать. Мне так нужен совет, так нужен хоть кто-то, кому можно довериться, просто поговорить. Мне кажется, я падаю в бездну. Меня закручивает в водовороте, мир мелькает перед глазами, вспыхивает красками и исчезает в кромешном мраке. И я не вижу дна, конца этому полету. Господи, я не знаю, что делать… У меня нет ничего: ни дома, ни надежды, ни будущего. Вокруг три мира, но я не вижу себя ни в одном из них. Я потерялась, и чем дольше ищу свой путь, тем отчетливее понимаю, что его просто нет…
Когда-то давно, еще будучи обычной японской школьницей, я разглядела воздушный замок в окне машины. Тогда я попросила дворецкого отвезти меня в Германию, туда, где эта сказка могла стать реальностью. Где сердце будет биться сильнее и дыхание перехватывать от восторга... Но Сея посоветовал не рваться в чужие страны, а разглядеть прекрасное в обычном, и понять, что волшебство может быть с тобой, где бы ты ни был, стоит только захотеть… Честно слово, я старалась так жить! Я повторяла эти слова снова и снова, как мантру: изо дня в день, я верила в них, как не верила ни во что другое! Но, быть может, настал момент перестать искать чудо там, где его просто не может быть?!
Дорогой дневник, я всегда, всю жизнь, как бы сложно мне ни было, говорила себе, что выход есть. Что он есть всегда, из любой ситуации, нужно только суметь его разглядеть. Но, кажется, я больше в это не верю. Мой дар не помог – удача отвернулась от меня, звезды погасли. Я очень стараюсь, но все мои попытки вырваться заканчиваются ничем. У меня больше нет сил, чтобы видеть то, чего нет. И я больше не хочу искать выход. Я устала, дневник, я так устала…
Пускай это будет конец.
Я сдаюсь…»
Глава 15
Жестокость — это черта, характерная для добрых людей.
Она появляется, когда об их доброту начинают вытирать ноги.
NNN
Рейвар, облаченный в длинный плащ с капюшоном, скрывающий его от макушки до пят, стоял у выхода на террасу и, не отрываясь, смотрел на большую, ярко-желтую луну, сиявшую высоко в небе. Мерси подняла лицо и тоже скользнула по ней глазами: быть может, ей только показалось, но россыпь кратеров и песчаных рек на поверхности спутника непонятным образом складывалась в профиль Асмара. Крючковатый тонкий нос, будто сломанный в нескольких местах, сжатые в ниточку губы, тонкая борода – Мерси ощутила, как сердце начинает колотиться быстрее, словно эмир действительно наблюдал за ней через прозрачную ткань балдахина. Девушка поежилась и, сильнее прижав к груди подушку, вновь опустила глаза на старшего принца. Он словно почувствовал ее взгляд, застывший между его лопаток, потому что скрестил руки на груди, оперся плечом о стену и тихо сказал:
- Твое появление в Лазури принесло много бед, но это ничто в сравнении с тем, что вот-вот должно случиться. Трагедия, катаклизм, крушение эпохи – счет, когда все это обрушится на мой народ, идет на дни и минуты с тех пор, как ты вернулась в Касдагар.
- Ты обвиняешь меня?! – прошептала девушка. Рейвар даже не шелохнулся, хотя возмущения в ее голосе хватило бы на то, чтобы самый смелый сошел с линии удара:
- Каждый раз, когда я об этом думаю, - продолжал он тем же сухим тоном, - я пытаюсь найти способ исправить ситуацию. Но чем больше пытаюсь, тем яснее понимаю, что способа нет. На самом деле, у меня был только один шанс спасти Лазурь, и для этого вовсе не нужно было забирать тебя из дворца. Много раз я задавал себе вопрос, почему не воспользовался им, когда у меня была такая возможность…
Он замолчал, и Мерси показалось, что ее душа покрывается коркой льда, застывает хрустальным и мертвенно-холодным шаром в груди. Странно: раньше она едва ли верила в ее существование, но сейчас… Если души нет, как тогда она может причинять столько боли?
- Возможно, причина того, что ты до сих пор жива, кроется в твоей удачливости, - задумчиво предположил Рейвар. – Ты затуманила разум мне так же как и многим другим. Мне казалось, я поступаю правильно, но я лишь давал Асмару повод действовать быстрее и жестче. Я выиграл время, но не понимал, сколь мимолетна и ничтожна эта победа. Теперь понимаю.
