Кристин Фихан - Темный принц
Без всякого предупреждения дыхание Михаила зашлось в длительном, тихом и затяжном шипении, словно у змеи, свернувшейся и готовой напасть. Его темные глаза распахнулись - со злостью, сверкая животным голодом, яростью пойманного в ловушку волка. Его тело было вялым, его невероятная сила была ослаблена сильнейшей потребностью во сне. Настроенный на смену дня и ночи, он знал, что сейчас был полдень, и суровое безжалостное солнце было на пике своей смертельной активности.
Что- то было не так. Что-то проникло сквозь глубокие слои сна и выдернуло его из так необходимого ему забытья. Его пальцы сжались, похожие на когти, ногти оставили порезы на находящемся под ним матрасе. Слишком много часов до убывания солнечного света. Он просканировал окрестности, будучи дотошным в своих поисках. Дом завибрировал от внезапного напряжения, воздух стал тяжелым. Само основание, казалось, вздрогнуло от невидимой угрозы.
За оградой из кованого железа находился Руди Романов, который вышагивал взад и вперед, черная ярость была в его сердце, в его душе. Каждый раз, приближаясь к ограде, он в бешеном раздражении ударял по ней бейсбольной битой.
- Дьявол! Нежить! - Слова летели по воздуху в направлении дома.
Михаил низко зарычал, и хотя его тело все еще находилось под воздействием сна, но все инстинкты полностью пробудились. Его губы раздвинулись в рычании, отчего показались клыки. И тихое длительное шипение раздалось вновь.
Обвинения ударяли по его голове с силой, испытываемого Руди гнева.
- Я нашел доказательства правоты своего отца. Он собирал их в течение многих лет. Все! Там все! Список ваших слуг. Вы - дьявол, глава монстров. Убийца! Нечисть! Вы превратили эту прекрасную женщину в свою личную рабыню! Она бы использовала меня, чтобы пополнить ваши ряды.
Безумие печали и ярости смешалось с фанатичным желанием отомстить. Руди Романов поверил в записи своего отца и пришел убить главу вампиров. Михаил понимал всю опасность: весь воздух был наполнен ею. Он позвал Рейвен, прикоснувшись к ее сознанию своим, с любовью, нежной лаской.
- Проснись, любовь моя. Мы в опасности.
Появившееся дыхание Рейвен было тихим и ровным. От его предупреждения, наполнившего ее сознание, она автоматически просканировала спальню. Ее тело чувствовало себя вялым и безжизненным, потребность во сне была слишком сильна. Ее сознание казалось притупленным, непонимающим.
- На улице за стенами Романов.
Она моргнула, стараясь пробиться сквозь туман.
- Ганс Романов мертв .
- Но его сын жив. Он снаружи и я могу чувствовать его ярость и ненависть. Он представляет для нас опасность. Мы проснулись, несмотря на высоко стоящее в небе солнце. Он не может войти, но и мы не можем выйти.
Потребовалась большая концентрация и невероятное усилие, чтобы потереться лицом об путаницу волос на его груди. Она ради пробы прочистила горло.
- Я могу ответить из-за двери, и посмотреть чего он хочет. Я скажу ему, что ты на работе. Он почувствует себя глупо и оставит нас одних.
Он прижал ее голову к себе. Она все еще продолжала думать, как человек, не сознавая об ужасной цене бессмертия.
- Ты все еще очень слаба и не слышишь его. Состояние его рассудка внушает опасность . - Она не имела представления о той цене, которую вынуждена платить за любовь к нему. Солнце уничтожит ее, даже если она найдет силы подняться.
Рейвен изогнулась в его руках подобно кошке, ее потребность во сне была подавляющей.
- Послушай меня, малышка. Ты не должна спать ! - Команда была властной.
Руки Михаила обвились вокруг нее со всей силой его любви, его потребности защитить ее.
Рейвен пробудилась достаточно для того, чтобы просканировать окружающее ее пространство. Чернота ярости Руди Романова была подобна живому существу, подобно требовательной смерти. Ее сила ударяла ей в голову.
- Он сумасшедший, Михаил . - Она подняла руку в медленном тяжелом движении, стараясь отодвинуть тяжелую массу волос. Воздух был очень плотным или она была настолько слабой, что простое движение потребовало полной сосредоточенности. - Прошлой ночью он был таким милым, печалился о своей матери. Теперь же он уверен, что мы его враги. Он образованный мужчина, Михаил. Неужели это я подвергла нас опасности? Может быть, я сделала что-то или сказала что-то, что заставило его стать таким подозрительным . - Сознание Рейвен было омрачено виной.
Его подбородок потерся об ее макушку.
- Нет, он что-то нашел среди бумаг своего отца. Прошлой ночью он не был подозрительным, он горевал. И это что-то убедило его, что нападки его отца были полностью обоснованы. Он поверил, что мы вампиры .
- Я не думаю, что кто-нибудь поверит ему, даже если он и покажет им свидетельства, которые он предположительно имеет. Все подумают, что в шоке . - Она беспокоилась за безопасность Руди точно также, как и за их собственную.
Пальцы Михаила с нежностью прошлись по ее щеке. Это было так похоже на нее - испытывать сочувствие к мужчине, вся сущность которого стремилась убить их. Неожиданно, его тело резко навалилось на нее. Дом вздрогнул, тихонько скрипнув на долю секунды, прежде чем первый взрыв отдался в их ушах. Над ними, на первом этаже, в окнах вышибло стекла, антикварная мебель разлетелась на кусочки. Один удар сердца. Два удара сердца. Еще один взрыв сотряс дом, разрушив стену с северной стороны.
В темноте блеснули клыки Михаила, раздавшееся шипение было обещанием безжалостного возмездия. Запах дыма, едкий и вонючий, проникал через потолок в их спальню, где сворачивался и собирался в ядовитое, обжигающее глаза облако. Над их головами пламя начало потрескивать и с жадностью лизать книги и картины - прошлое Михаила, его настоящее. Оранжево-красные язычки алчно поглощали имущество, которое Михаил собирал на протяжении долгих веков своего существования. Руди хотел уничтожить все, явно не понимая, что у Михаила много домов, много сокровищ.
- Михаил ! - Она почувствовала его страдания от гибели его любимого дома, горящего прямо над ними. Вонючие запахи ненависти, страха и дыма смешались.
- Мы должны спуститься ниже. Дом, в конечном счете, рухнет. - Жестокость, которую он чувствовал, эхом отдалась в ее сознании.
Рейвен попыталась принять сидячее положение, но ее движения были болезненно медленными.
- Нам следует выбраться из дома. Спустившись ниже, мы только попадем в ловушку между землей и пламенем.
- Солнце в самом зените. Мы должны уйти под землю . - Его руки ощутимо сжались вокруг нее, словно этим он мог придать ей храбрости перед столкновением с лицом того, что они собирались сделать. - У нас нет выбора .
