Как стать счастливой! - Мария Казакова
Как четко и кратко.
— А среди твоих? — задала я провокационный вопрос.
И меня одарили надменным взглядом, а затем хитро сказали:
— Итан сильнейший в своем деле, и именно он тот единственный, кто раз за разом ломал ее мечи.
Как интересно! Они все-таки знакомы и, наверняка, близко! Стоит ли мне сказать про связывающую их нить Дару? Пока рано, попробую сама что-нибудь выяснить, наблюдая за этой парочкой.
Помощь
Если кто-то и удивился тому, что меня пригласили на обед в большой зал для гостей и усадили за стол по правую руку от Второго сына Жакона Дарующего, то они позволили себе лишь подавиться очередным глотком красного вина, так что спасать бедного задыхающегося взялись двое; погнуть ни в чем не повинный столовый прибор, который с противным скрежетом нарушил гнетущую тишину и презрительно фыркнуть, отбросив назад белоснежную косу. Как жаль, что у окаменелых чаще всего только два состояния: гнев и гробовое безразличие ко всему.
Да, именно такая атмосфера царила в зале, когда мы с Дарианом, наконец, заняли свои места за большим столом. И все ведь из-за крайне несдержанного окаменелого! После ночи любви, об него можно было спички зажигать! А уж оставаться наедине в четырех стенах было вообще невозможно! Он же смотрит! Да так смотрит, что тонешь, не зная, за что хвататься. Он же дышит! Тяжело, прерывисто, так, что у самой дыхание сбивается. Он же тянется ко мне своими руками, губами, локонами, чтобы без устали ласкать, пить меня, воспламенять…когда мы, между прочим, должны присутствовать на обеде! Но кого это волнует? Явно не моего окаменелого, который был очень голоден, по заверению, но при этом совершенно не хотел ничего и никого кроме меня в качестве главного блюда.
Пришлось пару раз перейти с ним на «Вы», чтобы вернуть его к мыслям о предстоящем деле. Но мне порой казалось, что ему просто безумно нравится называть меня «Моя маленькая мисс Кия». Мне кстати тоже нравилось слышать эту фразу.
Он дурачился, отдавался нашему недолгому счастью, а я смотрела на него и думала о будущем: «Насколько его хватит на этот раз? Смогу ли я удержать его после действия эликсира?»
Глядя на него, мне хотелось, чтобы эта сказка не кончалась, и чтобы принц никогда не превращался в чудовище снова. Но «долго и счастливо» ведь всегда бывает только в конце, а я преодолела пока чуть больше половины пути. Как жаль, что где-то на этом этапе героине волшебной истории строго наказывают: «Только до двенадцати». Мне еще в детстве нравилась эта причудливая сказка про бедную девушку-сиротку, которая работала прислугой во дворце и была безответно влюблена в симпатичного юношу. И все бы хорошо, да только у него на голове была корона, а потому никаких слуг он в упор не видел.
Финал сказки вы, наверняка, знаете, эта история получила широкое распространение в народе. Там и крестная фея, и потерянная туфелька, и превращения, и любовь. Только вот порой мне кажется, что я не бедная девушка, а принц, который скоро будет носиться с тремя камнями за окаменелым, совать их ему под нос и уверять, что это то, что когда-то связывала нас в единое целое. Могу даже на шею их ему нацепить лишь бы поверил, лишь бы «очнулся».
И будучи наивной девочкой, я со слезами на глазах читала другую сказку про лицемерного красавца, которого превратили в чудовище, и про силу любви, которая помогла ему обрести истинный облик. Трогательно! Но в моем случае одних моих чувств мало, а его…исчезнут без следа через какое-то время. Вот я и думала, какую же сказку выбрать? А может и вовсе написать свою?
Ну а пока, я просто рада зажигать огни в его глазах и чувствовать его желание быть ближе ко мне.
Несмотря на то, что я хотела остаться в покоях, Дариан доходчиво объяснил, что я просто обязана присутствовать на обеде, чтобы вывести «чертей из омута», ведь я обязательно стану предметом для обсуждения. Моры прекрасно осведомлены, что я путешествую с Даром и помогаю ему в поисках, но наше преимущество в том, что многие из них знают обо мне лишь понаслышке. Кого будет раздражать загадочная персона, «скрытая от глаз», во главе стола рядом с самим повелителем? Всех! А кого злить? Тех, кому очень не нравятся наши победы, и которые только и ждут нашего поражения. Спросите, что им стоит в каком-нибудь закутке громадного замка сорвать с меня балахон? Я сама его сниму, как только снова окажусь в комнатах Дариана, а зачем, вы узнаете позже.
— Приятно, что вы все-таки решили к нам присоединиться, — послышался мягкий голос Талтинуса.
Да вы что? Чудовище с белоснежной косой, которое высокомерно поглядывало на меня, так не считало. Это существо, как я видела, мысленно пронзает меня ледяными играми и с детской радостью наслаждается этим зрелищем. Брр. Хорошо, что мне совсем не обязательно поднимать на него глаза, хотя, признаюсь, я бросала на него взгляд украдкой. Капюшон, несмотря на приличия, я так и не сняла. Себе дороже. Буду беречь нервы на черный день.
— Господин, разве рабыне не положено находиться, — не сдержавшись, он клацнул зубами и тут же, улыбнувшись, так, что волки бы ему позавидовали, добавил: "Там, где трапезничают другие девушки?"
Трапезничают? Слово-то какое из себя выдавил. Красивое, правильное, но вот что-то я сильно сомневаюсь, что другие девушки занимаются сейчас именно этим. И что они вообще слышали это слово. Голодом их, конечно, не морят, но чтобы так. В понимании окаменелых: «Много чести для человечек».
Надо ли говорить, что задал этот вопрос никто иной как окаменелый с белыми, словно снег волосами, заплетенными в длинную косу. Горбатый нос, прямая осанка и зоркий взгляд, которым он меня буравил еще в день прибытия замок Дариана. Он отличался от всех остальных присутствующих, коих было не так много. Всего шесть существ, и он был седьмым. Все же остальные выглядели более спокойными, не считая недовольных взглядов и попыток оттереть красные пятна от вина на белой скатерти.
— Если тебя это беспокоит, ты можешь продолжить «трапезничать» у себя, — съехидничал Дар, с аппетитом налегая на горячие блюда. А вот мне кусок в горло не лез.
— Дар мой гость, Каллеб, я уважаю его желания, — пояснил ситуацию Тилтанус и улыбнулся мне уголками губ, но глаз эта улыбка не коснулась.
Каллеб же еще раз
