Нина Бархат - Присвоенная

Я уже не улыбалась.

И не нужно было оглядываться, чтобы понять, в чем причина моего состояния. Быстро собрав вещи, я направилась к дому.

Вода, поступавшая с гор, была ледяной, но мое замерзшее лицо не ощущало ничего. Помимо воли руки сами с силой ударили по умывальнику. В ладонях разлилась приятная боль.

«Только бы это был не ты!»

— Диана…

Подняв взгляд, я увидела в зеркале свои огромные темные глаза со стрелами слипшихся мокрых ресниц, бескровные губы, сжатые в твердую линию, капли, стекавшие по моим щекам на шею, и… Кристофа за своей спиной.

«Нет! Ты лишь дурной сон!»

Не отводя взгляда от своего лица, я потянулась к полотенцу и стала вытираться.

«Ты просто снишься мне!»

— Диана…

«Ну нет! Сейчас я проснусь, и тебя не будет!»

Обернувшись, я обогнула его, будто пустое место, и пошла к окну. За стеклом висел мрачный серый день. Как мог он показаться мне красивым?

— Диана…

Обхватив себя руками, я раскачивалась с закрытыми глазами и пыталась изменить реальность.

«Тебя нет, тебя нет, тебя нет, тебя…»

Не видя, я вдруг почувствовала, как его дрожащая рука тянется ко мне, приближаясь по миллиметру. И тут же поняла, что ни за что на свете не допущу этого прикосновения!

— Не прикасайся ко мне!!! — И если начало фразы было едва слышным шепотом, то конец — звериным рычанием!

Возможность того, что все лишь сон, разбилась вдребезги!

Я повернулась и посмотрела Кристофу в лицо… И чуть не задохнулась от боли — его глаза и губы… шрамы, добытые в бою… его запах… Память тела молила о нем! Стиснув зубы, я велела ей заткнуться.

— Диана…

Похоже, он не знал, что говорить. Почти смешно.

Я молчала.

— Диана… ревность свела меня с ума… ослепила мой разум…

Куда девалась его уверенность в себе? Высокомерие — его привычный спутник — осталось в прошлом, там, где он утверждал, что мое прощение ему не понадобится никогда.

Спотыкаясь на словах, он все говорил и говорил, изливая бесконечный поток бессмысленных объяснений. И с каждой фразой мой гнев распускал еще один огненный лепесток.

— Даже твоя одежда пахла изменой! Я же видел все своими глазами, как я мог не поверить? Как мог заподозрить, что так правдоподобно подстроено? Дня не прошло, секунды, чтобы я не проклинал себя… Я… я не могу без тебя! Сделаю все, что хочешь, Диана! Только прости меня!

— Не слишком ли часто для последнего тысячелетия ты это произносишь? Становишься похожим на людей?

Он вздрогнул.

— Или у тебя возрастные проблемы с памятью — позабыл мое последнее слово? — мой ледяной тон заставил побледнеть его сильнее обычного.

— Прости…

— Знаешь ли ты сам, что такое прощение? Это не просто слово! Сказать его несложно, непонятно, как жить дальше. Как смотреть на твою руку и не помнить удара? И каждый день не ждать нового?

Неосознанным движением он отвел руку за спину.

— Простить… В этом весь ты, Кристоф, — безжалостный к другим и снисходительный к себе. Ты возвышаешься над миром, не видя ценности в людях. Они тебе принадлежат! По праву сильного, не так ли? Так, как ты думал, что я принадлежу тебе — вещь, не равная…

— Диана, ты не…

— Недостойна доверия! Как легко было выяснить правду, но ты не снизошел даже до того, чтобы выслушать меня!

— Дай мне объяснить, все было подстроено! Виноват не только Адамас, но и…

— Да какая разница?! Подстроить мог кто угодно! — и я стала перечислять наугад, в порядке возрастания невероятного. — Адамас или Дженоб, даже Мойра, даже Кайл! Имеет значение только одно: ты не поверил мне!!!

Наконец-то я увидела потрясение на его лице. Жаль только, что для этого мне пришлось почти умереть.

— Прости меня… — прошептали его губы обреченно.

— Не в этой жизни!!!

«А ведь ты действительно хочешь, чтобы он ушел», — прошептала боль внутри меня.

Я этого хотела. И душа истекала кровью.

— Диана, любимая…

— Не называй меня любимой!!!

Он отшатнулся от ненависти, полыхавшей в моих глазах.

— Любимых не волокут, как вещь, кромсая тело в куски!!!

— Диана, я не знал, как сильно… я был не в себе…

Я приблизилась к нему вплотную, вглядываясь в его страдающее лицо, пытаясь найти в этом удовлетворение — и не находя.

— Я и забыла, какое ты чудовище! Но ты… напомнил мне!

Спустя мгновение я была в доме одна.

Я пришла в себя, когда за окном смеркалось.

Удивленно разглядывая плед, в который была завернута, я пыталась понять, как и почему в такой жаркий летний день взяла его. Но все, что приходило мне в голову, — это смутное воспоминание об ужасном ознобе, который бил меня, заставляя сворачиваться клубком в неудобном кресле, неизвестно каким образом очутившемся подо мной.

Точно так же я не могла определить, куда девалось время. Казалось, только что перекошенное от муки лицо Кристофа занимало все пространство в моем разуме, и вот я уже одна перед темнеющим окном.

Неужели он и правда ушел?

Это казалось самым непостижимым из всего!

Невозможно было поверить, что он оставил меня в покое. Что я уже не принадлежу ему. Неужто он понял наконец, что я тоже имею право на выбор, и смог заставить себя мой выбор уважать? И у меня будет шанс провести жизнь, как и с кем я захочу? И мне не придется больше прятаться, боясь даже выехать за продуктами? И мне не нужно будет пользоваться «духами», выходя из дома? И мне не…

Как он меня нашел? Эта неожиданная мысль резко встряхнула меня и вывела из оцепенения.

Ведь с самого начала пути я пользовалась препаратом Кайла, нанося его заново, как только срок действия подходил к концу. И прошло слишком мало времени, в прошлый раз понадобилось более двух лет!

Как же Кристоф меня выследил?

Шок осознания сдавил грудную клетку, лишая воздуха, ускоряя сокращение сердца до непереносимой дроби, сковывая льдом конечности…

Ну конечно же!

— …Не понимаю. Там есть поблизости охотники, но нашли меня…

Я застонала вслух. Конечно же! Это была ловушка!

Нас засекли где-то в пути: самолет, аренда машин… Не важно. Теперь уже ничто не важно.

Кайла просто выманили из убежища в расчете на то, что я не захочу оставаться одна надолго и поеду с ним. И все, что Кристофу оставалось, — лишь дождаться, пока Кайл уедет.

«А почему ты так уверена, что Кайл уехал? В смысле уехал дальше того поворота, за которым скрылась его машина?» — с тошнотворным спокойствием спросил меня холодный голос разума.

Нет — нет — нет… Кристоф так бы не поступил…

«Неужели?!»

Замолчи! Нет — нет, только не это!