Лучик в академии (СИ) - Ольга Стрижова
Сколько мы ходили, закручиваясь в спирали, не знаю. Потом участники разбились на пары и встали в очередь, чтобы прыгать через огромный костер. Страшно - жуть. Кажется, что перепрыгнуть такое невозможно, тебя поджарит. Но если Аэль со мной - я не боюсь ничего.
Потом костры разбили палками, и мы ходили по углям. Сначала было страшно. Я очень чувствительна к боли. Но Аэль показал на примере, пройдя по раскаленной дорожке из светящихся красным, угольков. Ни одна горящая головешка не пристала к его коже. И я решилась - всегда хотелось попробовать.
От беганья по траве, кожа ступней онемела и до сих пор слегка гудела. Я наступила полной стопой на угли и торопливо пошла. С той стороны стоял Аэль и ободряюще улыбался. Под конец дорожки один уголёк больно ужалил за палец ноги, но я уже дошла до конца и быстро стряхнула его.
Народа становилось меньше, все куда-то расползались.
— А куда все уходят? — удивилась я, оглядывая полупустое место силы.
На что любимый лишь загадочно улыбнулся и протянул мне руку. Мы соединили ладони и пошли гулять в степь.
— Ой, смотри, а там трава шевелится! — указала я на место, возле деревьев.
— Пойдем подальше, — смущенно ответил он, уводя в сторону.
Это была необыкновенная, волшебная ночь. На небе почти не осталось звёзд, ветер угомонился. Стало совсем темно. Воздух пах медом, пели птицы. Мне слышался шелест травы, чей-то шепот, сладостные стоны.
Мы ушли далеко. Туда, где с утра пасся табун лошадей. Аэль вдруг остановился и взяв меня за плечи, развернул к себе. Мы сели в траву, спрятавшись в ней с головой, как в колыбели. Я потянулась к его губам первой, сорвав упоительную ласку.
— Люблю тебя, кэхоль, — прошептал он.
— Я кэхоль? Что это значит?
— Не поняла ещё?
Я помотала головой, предположив:
— Девушка?
Он рассмеялся, улегшись на степное покрывало из мягких, шелковых трав, постучав рядом с собою. Я перетекла в лежачее положение, вытянувшись вдоль его тела. Он крепче прижал меня к себе. И вот я уже смотрю на него снизу-вверх.
— Жена? — не унималась я.
— Почти, — я заметила, что он меня дразнит.
— Ах, почти-и-и, — я подмяла его под себя, взгромоздившись сверху, поцеловала в шею. Прикусила за ухо, порычав, пощекотала за ним языком.
— М-р-р-р, — протянул он, и вдруг я снова оказалась внизу. Положила руки ему на плечи, поглаживая, трогая мышцы, разминая. А он сжал мою талию, потом одна его ладонь легла на солнечное сплетение, забираясь под кофточку… В его объятиях я чувствовала себя невероятно тонкой, соблазнительной, желанной. Он стал серьезным, потянулся к моим губам. Я ответила со всем жаром, что скопился за этот долгий изнуряющий, в своем ожидании ночи, день. Нас смыло волной всепоглощающего чувства, заставляя чаще стучать истосковавшиеся сердца, изредка вскрикивать от неземного наслаждения, выгибаться навстречу друг другу, растворяясь, чтобы разлететься на мелкие кусочки в окружающем космосе, а потом, медленно, возвращаться обратно, ощущая себя единым целым, двумя частичками, нашедшими свою половинку. Половинки из разных вселенных.
— Кэхоль, моя кэхоль, — шептал он мне.
— Я Кэхоль, а ты тогда кто?
— А я твой Кохэ.
* * *
Просыпаться не хотелось. Я чихнула. Кое-кто, а именно мой синеглазый Кохэ, щекотал шелковой травинкой нос вашей покорной слуге. Солнце давно встало, согревая, остывшие за ночь, луга.
Я посмотрела на Аэля сквозь ресницы. Он лежал, опираясь на локоть, рассматривая меня. И кажется, любуясь. Меня вдруг охватил стыд: лежу голая средь бела дня. Села, схватила рядом валявшуюся юбку, попыталась прикрыться. А этот… бесстыдник ее отобрал, продолжая при этом нагло пялиться. А как смотрел! Маман про такой взгляд говорила: «Все глаза продал».
— Глазки выкатятся, — пошутила я, подставив ладонь к его носу, как когда-то в столовой это сделал Эран, — Отдай юбку!
После чего попыталась прикрыть руками стратегические точки.
— Не выкатятся, не отдам! — он поймал мою руку, прижался губами. Меня затопила истома, внутри сладко запело, воспоминания о ночи вспыхнули, как бенгальские огни у новогодней ёлки, вот-вот случится пожар.
Мы целовались, в груди бушевало пламя, отчего становилось жарко. Аэль скинул рубаху, но тут над нами словно ветерок подул.
— Как не вовремя, — проворчал любимый, отстранился и стал одеваться. Я посмотрела наверх – там зияла воронка. Я тоже поспешила натянуть одежду. Затем Аэль подхватил меня на руки и шагнул в портал.
Я бросила прощальный взгляд на Сорнут и, с тяжелым вздохом, закрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слезинка. «До свидания, восхитительное время праздника, любви, ароматов цветов и мёда! До свиданья! Когда-нибудь я сюда вернусь. Обязательно вернусь! Обещаю. Ведь с этим местом связаны поистине невероятные, волнующие и восхитительные воспоминания о моей первой ночи. И не с кем-нибудь, а с любимым, с единственным, с моим Кохэ».
Глава 23. Будни студентки
Портал с Сорнута привел в библиотеку. Лэро Тайгерин, сидевший за столом, махнул нам рукой, и мы поспешили вглубь стеллажей. Ну, неужели опять Трасторн здесь? Сердце сразу ухнуло куда-то вниз, пальцы свело от холода. Я этого не вынесу! Аэль отреагировал:
— Что с тобой, любимая? — и стал дышать на мои руки, пытаясь согреть.
Библиотекарь шикнул:
— Нашли место!
— А где магистр Штраузи? — спросил Аэль.
— Я не знаю, никто не знает! Хотел у вас спросить, где он. Тут полицию вызвали - расспрашивают молодежь и учительский состав, — библиотекарь нервно жестикулировал.
— Тайная полиция?! — ужаснулась я, сжав запястье Аэля.
— Ну зачем же тайная? Обычная, — лэро Тайгерин понимающе похлопал меня по плечу.
— Я вчера видел магистра. Может, он семью навестить пошел? Зачем полицию вызвали? — нахмурился Аэль.
— Сигнализация сработала. У семьи спрашивали - не появлялся.
— Вот не нравится мне это! — возмутилась я, когда вышли из библиотеки, — Может у меня паранойя, но чую, тут не обошлось без Трасторна.
— Хм-м, может быть учитель решил взять отпуск и
