Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна
– Ведьмы, разве ты не слышала раньше о нем? Хотя ты слишком тупа для этого.
Сестра отмахивается от меня и сползает по стволу дерева в обнимку с лопатой. Свое грозное оружие сжимает до белых костяшек пальцев. А почему она эту ведьму магией не ударила? Она же маг, в отличие от меня. Спрашиваю ее об этом, но она не отвечает, сидит и смотрит в одну точку. Выглядываю из кустов, страшной фигуры в белом платье не видно.
– Зачем ты вообще ее раскопала?
– Провидица приказала достать ее ногти, – отвечает с каким-то мрачным трепетом сестра.
– Зачем ей ногти? – шепчу с отвращением.
– Ты что совсем тупая? Хотя это не удивительно, у тебя даже магического дара нет.
Даже в такие моменты Иза может отвлечься, чтобы шпынять меня – настоящая любящая сестра. Она и правда думает, что меня может задеть тот факт, что я магией не обладаю. Может, раньше и комплексовала по этому поводу, но после истории с петухом магию буквально ненавижу. Магов, в частности, тоже ненавижу, особенно таких напыщенных, как Иза.
– Раньше верили, что ведьме стоит только указать на человека и произнести его имя, чтобы он умер. Говорят, что после смерти ведьмы не находят покоя. Их сила столь огромна и ужасна, что душа не может покинуть мертвое тело.
– А причем тут ногти? Это же мерзко, – кривлюсь от отвращения.
– Не знаю, может, после смерти ведьмы в них сила концентрируется. В период их массового истребления ведьмам обычно отрубали пальцы и хоронили под молодым деревом, чтобы оно всю силу их забирало. Таких, как эта ведьма, не истребленных, очень мало. Говорят, если отрубить ведьме пальцы, даже после ее смерти, указать одним на врага и прошептать его имя – он умрет. Ничто его не спасет, это всегда работает, насколько бы силен не был человек.
Иза замолчала, пялясь в пустоту. По телу прошла дрожь, мне сильно захотелось спросить, зачем нашей Провидице эти ногти, но не стала этого делать. Здесь и без слов понятно – убивать. Вот только кого, да и зачем?
– А почему тогда она ожила, если ты к этому не причастна?
– Какая же ты глупая! Я же тебе говорила: проклятие. Сами ведьмы – проклятие. Провидица рассказывала мне, что само существование ведьм – наказание для людей, за гордость и слабую веру. Чем ты на проповедях слушала?
Ничем я не слушала. Для меня это всегда был монотонный треп, не подтвержденный доказательствами или фактами.
– И что теперь? Вернемся домой?
– Нет, мы не сможем.
– Почему? Из-за Провидицы?
– Отчасти, главная проблема в ведьме. Она теперь не успокоится, пока не убьет нас.
Она спрятала голову между коленей, сжала собственные волосы на затылке так сильно, как будто хочет вырвать их с корнями. Выглядит настолько жалко, что не узнаю ее. Протягиваю руку к ее плечу, но как только касаюсь, получаю магией по рукам. Причем настолько сильно, что вскрикиваю и отлетаю в сторону. Кожа на руке чешется ужасно, зажимаю ее коленями, чтобы не чесать.
– Ты нас сдала, идиотка! – Иза резко толкает в бок ногой.
В таком положении плюхаюсь в болото. Из-за неожиданности не успеваю вдохнуть и делаю это, уже с головой провалившись в вязкую жижу. Конечно же, давлюсь, вкус такой гадкий, что кроме нехватки воздуха чувствую тошноту. Разжимаю колени, дергаюсь вверх, чтобы вынырнуть, но рука нестерпимо чешется, и я, задыхаясь и идя ко дну болота, начинаю раздирать её ногтями.
Свет меркнет, силы покидают, тянет вниз. И вот, когда уже думаю, что мне конец, притихшая за моей спиной кикимора дергается и тащит меня из болота. На берег выползаю уже сама, судорожно вдыхая воздух. Дергаю веревку удерживающую кикимору, освобождаю существо, оно почти сразу же бросается прочь, дико хохоча.
Что, чёрт подери, я делаю здесь? Кашляю, почти блюю, так мне плохо. Стираю грязь с лица, мокрая одежда стала тяжёлой, прилипла к телу. Поднимаю голову, смотрю по сторонам. А где Иза? Слышу отчаянный крик немного в стороне, где-то слева, хоть уши не заложило. Иду на крик сначала на четвереньках, а затем поднимаюсь, но слишком резко. Перед глазами темные точки, потому меня заносит, и я снова едва не оказываюсь в болоте. Пытаюсь подняться заново, но получается лишь сесть. Ищу взглядом сестру и нахожу ее тело. Она лежит в траве, лицом вниз, судя по всему без сознания. Ведьма парит в воздухе рядом, смотрит на нее и стучит челюстями. Что делать дальше – не знаю, ужас приковывает к земле. Это существо поворачивает ко мне свой череп и стучит зубами – разговаривает. Весь череп в крови, между зубов застряли куски плоти. Меня выворачивает снова, эта тварь ела, она ела мою сестру!
У меня ничего нет, ни настоек, ни оружия – совершенно бесполезна. Если даже Иза ничего не смогла сделать с этой тварью, что смогу я?
«И так я умру?» – бьется в ушах мысль.
Рука отрывается от костлявого тела, как это делала раньше. Хватает меня за шею и тянет вперед, словно я совсем не имею веса. Притягивает к себе, как бы сильно не вырывалась. Хватает за горло уже двумя костлявыми руками, но не дышит. Сдирает когтями плоть с шеи, едва не сняв скальп с затылка, так больно, что не кричать просто невозможно, пытаюсь отодрать от себя её костлявые руки. Но она держит меня на высоте своего роста, так что ноги не касаются земли. Черные пустоты смотрят неотрывно, как будто и впрямь могут видеть. Двигается челюсть с желтыми зубами и застрявшей между ними кожей, как будто она и правда говорит что-то.
Перед глазами начинает темнеть, как бы сильно не дергалась, становится только хуже.
– Не дергайся сестра, твоей вины нет в том, что ты ещё молода, – слышу голос в голове, но не могу понять, откуда он исходит.
Голос женский и столь мелодичный, и приятный, что уверена, никогда его раньше не слышала. Здесь кто-то есть? Она поможет мне?
– Я сделаю все быстро, чтобы ты не ощутила сильной боли, – говорит снова этот голос, но в этот раз с такой интонацией, что становится жутко.
Мне кажется, или челюсти двигаются точно так же, как должен двигаться рот, чтобы сказать эту фразу.
– Твоя жертва поможет мне вернуться к жизни, – нет, это абсолютно не похоже на глюки.
Челюсти соответствовали тому, как двигались бы, если бы это говорила именно ведьма. Дальше стало происходить что-то невообразимое, потому что в чёрной пустоте глазниц я начинаю видеть зеленые глаза, такие яркие, что я никогда не видела ни у кого. Затем на черепе проявляется лицо, настолько красивое, что перехватывает и так сбитое дыхание. Самая красивая женщина, что я встречала в жизни. Вслед за видением лица (уже в обрамлении шикарной гривы рыжих волос), скелет словно обрастает плотью, приобретая вид настоящего тела с женственными изгибами и розовой, так похожей на настоящую, кожей. Все это она вытягивает из меня, с каждым улучшением её внешности мне становится все хуже, жизнь стремительно утекает из меня, мне становится холодно, и силы покидают тело. Я перестаю существовать. Так вот какова она – сила ведьмы?
Нет, нет, нет! Хватит с меня ведьм и настоящих, и неожиданно оживших! Хватит!
Засовываю почти обретшей плоть твари в рот руку, она как раз сказать что-то хотела. Вдавливаю пальцы в небо и дергаю на себя со всей дури.
Это кости, всего лишь кости! Плоти на самом деле ещё нет, только её видимость, марево, а значит, с этим ещё можно что-то сделать.
Отбрасываю вырванную челюсть в сторону, а затем отрываю руку, которую эта тварь уже сама несколько раз отрывала. Вторую она сама убирает, хватаясь за лицо. Ее оторванная от тела рука все еще давит на шею. Дергаю с такой силой, что остаются глубокие раны на шее и затылке. Кричу от боли, под жуткий хохот в голове.
Ну, нет, ничего у нее не получится! Отрываю указательный палец от ее же руки.
– Умри! – шепчу на одном дыхании и, сама не знаю почему, бросаю эту гадость в ведьму.
Понимаю слишком поздно, что история Изы может быть бредом сивой кобылы, потому что ведьма продолжает смеяться. Не действует! Чёрт побери, не действует! Отползаю назад, судорожно соображая.
Может, потому что имя не назвала? Иза говорила что-то об имени. Не хочу, чтобы она меня съела, или что она там делает, уж лучше топь. Отползаю к самому болоту, на мгновение медлю и затем ныряю в него кубарем.
