Таверна «Ведьмино Зеркало» - Сиана Келли

Мужчины были раздеты до пояса, с кожаными патронташами с кинжалами на мускулистой груди. На поясе у них были ножны для мечей, по одному с каждой стороны. Нижние половины их тел были облачены в бриджи, заправленные в сапоги.

Они провели меня мимо головокружительного множества фейри, которые отказались от притворства, что делают что-то и стали наблюдать, как меня сопровождают к ступеням белого мраморного дворца. У него были купола и башенки, и он был всем тем, чем должен быть сказочный замок.

Солдаты толкнули меня на колени, а затем отступили назад, окружив меня, готовые напасть, если я попытаюсь убежать. Тот, кто был главным, обнажил свой меч и указал на мои руки.

— Как ты это сделала?

Предположив, что он имел в виду мои когти, я сказала:

— Я — оборотень.

— Да, я знаю. Однако ты не должна быть способна превращаться в Волшебной стране. Как ты это сделала? — в его голосе не было злости, скорее любопытство.

И тут меня осенило. Я знала его лицо. Я была избита и окровавлена, глядя на него с пола таверны. Он был тем, кто прошёл сквозь зеркало в «Ведьмином Зеркале» и утащил орка, который напал на меня, обратно в Волшебную страну. Как он прошёл в противоположном направлении?

— Я последний потомок первородного.

— Так вот как ты смогла выжить против моего солдата?

Чёрт, если этот монстр был солдатом, я могла только надеяться, что у него не было взвода наготове. Краем глаза я заметила движение. Мэгги, Грима и Лиама тоже загнали на дворцовую лестницу.

— Почему ты послал солдата убить меня?

— Не для того, чтобы убить тебя. Проверить тебя.

Он взглянул на моих друзей, а затем снова сосредоточился на мне.

— Что у вас есть для моей госпожи Глорианы?

Я колебалась мгновение, не зная, должна ли я рассказать кому-нибудь, кроме самой королевы, или это добавится к моим преступлениям против фейри. Когда Пиппин щёлкнул меня, я сказала:

— В нашем царстве имеется вампир, который убивает фейри.

Перемена в воине произошла мгновенно. Он и раньше был до дури пугающим. В это мгновение выражение его лица стало свирепым и неумолимым. Мышцы напряглись и были готовы к прыжку, он наклонился, заставив меня отпрянуть назад, когда я уставилась в его разъяренное лицо.

— Кто убивает моих людей? — вопрос слетал с его губ, одно отравленное слово за раз.

ГЛАВА 37

В овечьей шкуре

— Её зовут Летиция. Мы охотимся за ней, пытаемся остановить её, но употребление крови фейри изменило её запах, её психическую сигнатуру. Мы доберёмся до неё, но хотели, чтобы королева знала, что мы не игнорируем смерть её людей. Клайв, Магистр Сан-Франциско, прямо сейчас расставляет ей ловушку.

Наклонив голову, он изучал меня, всё ещё разъярённый, но теперь слегка сбитый с толку.

— Психическая сигнатура?

Я бросила быстрый взгляд на своих друзей, но обнаружила разную степень благоговения и страха, направленных на воина. Твою мать. Одно задание! Поскольку смерть, по-видимому, была неминуема, я сделала всё возможное, чтобы спокойно перенаправить и правильно передать сообщение.

— Клайв — вампир…

Воин зашипел, отвращение смешалось с яростью.

— …который руководит сверхъестественным сообществом Сан-Франциско, включая фейри, в течение сотен лет. Он достойный лидер. Летиция, тоже вампир, пытается убить его и использует кровь фейри, чтобы замаскировать свой запах, чтобы спрятаться от Клайва, который является опытным следопытом. Он…

— Ты любишь этого вампира.

Он вложил меч в ножны, а затем снова скрестил руки на груди, озадаченный.

— Они мертвы. Ожившие трупы.

— И да, и нет, в основном нет. Я — оборотень, как ты знаешь, но я также колдунья. Некромант, если быть точной. Я могу общаться с мёртвыми и всё такое, но поскольку вампиры вроде как мертвы, я могу сделать то же самое с ними.

Пристально глядя на меня, он угрожающе возвышался надо мной.

— Объясни.

— Психическая сигнатура, о которой я упоминала ранее. Я чувствую вампиров в своей голове, знаю, где они.

Когда он отступил, я продолжила, пот катился по моей спине.

— Летицию было трудно найти, потому что она питается другими сверхъестественными существами. Сначала это был оборотень, но я избавила его от страданий и отобрала у неё этот путь. Теперь она нападает на фейри. Сверхъестественная кровь изменяет её химический состав, из-за чего её трудно найти, по крайней мере, до тех пор, пока её тело не впитает кровь. Но мы найдём и убьём её. Я пришла, чтобы объяснить королеве, почему этого ещё не произошло.

Услышав тихое бормотание позади меня, я обернулась и увидела, что собралась толпа. Воины всё ещё окружали меня, но позади них было множество фейри, наблюдающих и слушающих. Чёрт возьми. У меня не было ни малейшего шанса выбраться отсюда живой.

Воин толкнул меня в плечо, чтобы привлечь моё внимание, и сказал:

— А почему бы нам не отправиться в ваше королевство и не убить вас всех до единого за то, что она сделала с нашим народом?

Ярость снова заплясала в его глазах. Ворчание и удары в грудь позади меня говорили о том, что все они были готовы отправиться на войну.

Сглотнув, чувствуя головокружение, я сказала:

— Мы пошли на большой личный риск, потому что хотели выказать наше уважение к Волшебной стране, дать ей понять, что мы будем охранять нашу собственную, чтобы защитить её. Мы знаем, что ваши силы велики, но мы пытаемся избежать уничтожения невинных.

Я сделала паузу, взглянув на своих попутчиков. Они выглядели испуганными. Ну, не Грим. Он всегда выглядел мрачным, но Мэгги и Лиам, казалось, были законно поражены этим воином.

— Возможно, мне не следовало приходить. В нашей культуре немедленное сообщение о проблеме, даже если это выставляет нас в дурном свете, является знаком уважения и признанием того, что проблема в наших руках

— И как вы планируете отплатить нам за потерянные жизни?

Его меч снова был в плотной хватке. Я даже не видела, как он вынул его из ножен. Некоторые в толпе подхватили этот вопрос, требуя заплатить нашими жизнями за тех, кто погиб.

Я вот-вот убью своих друзей. Желудок скрутило, я попыталась делать длинные, медленные вдохи, в то время как большим пальцем теребила тыльную сторону обручального кольца. Снова оглядевшись, я увидела в толпе знакомое лицо. Галадриэль стояла в стороне, наблюдая и прислушиваясь.

— Жизнь никогда не может быть возвращена. Это дар, хрупкий и эфемерный. Людей забирают у нас, большинство слишком