Обреченная (СИ) - Елена Тихая
— Об этом и разговор! Избавляться от ребенка я не собиралась и не буду. Так что можете больше даже упоминать! А вот о дальнейшем протекании беременности… вы знаете, что будет дальше?
— Нет! Я и не предполагал о существовании дампиров, пока Габриель не познакомился с твоим отчимом. Кстати, может быть, он знает? Ты у него не спрашивала?
— Спрашивала. Ничего хорошего, но речь сейчас не об этом. Дело в том, что я не сообщала отцу о своем возвращении, надеясь, что смогу пожить у вас. Он просто не готов к такой беременности. Вы все-таки врач. Может быть, что-то придумаете.
— Что мы можем, если ты решила родить? — удивился Питер.
— Отто сказал, что это будет протекать легче, если употреблять в пищу кровь. Ребенку необходима пища обоих родителей. С вами это реальнее, чем с отцом. Тем более он захочет положить меня в клинику, а это бесполезно.
— Понятно. Почему бесполезно?
— Потому что вокруг плода очень твердая непроницаемая оболочка. Пробить или прогрызть ее могут только зубы вампира или самого маленького дампира. Думаю, отец не готов к таким родам.
— Не готов, это еще мягко сказано! Хорошо. Я не против, чтоб ты жила у нас, — решил подвести итог Питер.
— Есть еще кое-что, — я не знала как сказать. Открыть правду или продолжать скрывать? Все равно ничего не изменить. Но рассказать о своей болезни я не решилась, — У меня случаются приступы головной боли и кровь идет. Вы сможете вытерпеть открытую кровь? — осторожно спросила я.
— Да это будет тяжелее! Я-то давно научился переносить вид и запах открытой крови, а вот остальные… неизвестно, — призадумался он.
— Тогда лучше к отцу! — вздохнула я. Мне так хотелось, чтоб Габриель мог быть со мной рядом всегда.
— Не огорчайся! Джанет, может пожить в своей избушке в лесу, а Роберта и Эшли можно отправить в Швецию. Там у нас тоже есть дом, — обнадеживал он меня.
— Может быть лучше я в избушку в лесу? А вы будите приходить ко мне.
— Возможно, так будет даже лучше! — согласился он. Мы немного помолчали, и я вспомнила, что он вовсе не упомянул о Габриеле и его реакции на кровь.
— А где Габриель? Он тоже не сможет терпеть?
— Габриель дома. Понимаешь, после твоего отъезда он почти ничего не ел, заперся в своей комнате и не выходит оттуда. Я даже не знаю, способен ли он просто постоять с тобой рядом.
Питер очень волновался. Ему было тяжело знать, что с собой делает Габриель. Мне тоже от его слов стало плохо. Я причинила ему такую боль, что не может найти в себе силы жить дальше! Я чудовище!!! Я расплакалась, закрыв руками лицо. Питер ничего не сказал. Так мы приехали к ним домой.
Я вышла из машины очень осторожно. А на душе было так плохо, так тяжело, что ноги подкашивались. Я взглянула на дом, большой величественный. Где-то там сидит, забившись в угол, мой любимый. И самое страшное, что я не знаю, как он воспримет мой приезд.
Мы зашли в дом, и Питер очень громко позвал Габриеля. В это время в гостиной была вся семья: испуганная Джанет, удивленный Роберт и, конечно же, злая Эшли.
— Ты! — прорычала она, — Как ты посмела явиться сюда?
Я не успела ей ничего ответить. На ступеньках появился Габриель. Он изумленно уставился на меня, не веря собственным глазам. Лицо осунулось, под глазами пролегли огромные темные круги, глаза были черны как ночь. Он очень медленно, даже для человека, подошел и трясущимися руками потянулся ко мне. Одну руку он положил мне на плечо, а другой провел по волосам, плечу. В глазах было столько боли, грусти и радости, нежности, любви в тоже время. Мое сердце замерло, оно торжествовало. На пару секунд я забыла, что мы не одни. Мы не сказали друг другу ни слова, но они нам и не были нужны.
За нами очень внимательно и осторожно следил Питер.
— Сынок, тебе срочно надо на охоту! Для безопасности Виры! — твердо сказал Питер, вставая между нами. В глазах Габриеля появилось еще больше боли и паника, — Она будет здесь! Обещаю!
Габриель поднял голову кверху и простонал, а уже через мгновенье его не было. Я так и не успела к нему прикоснуться. Я интуитивно подалась к двери, но меня остановили.
— Он поохотиться, и придет! Ты же должна понимать! — проговорил Питер, указывая на диван. Я спокойно села. Я так устала с дороги, что уже не было никаких сил на споры и препирательства.
— Зачем ты вернулась? Ты и так уже разрушила нашу сложившуюся семью! Нагуляла где-то, а теперь пришла к Габриелю! Что, деньги понадобились? — если б Эшли физически могла покраснеть, уже была бы бардовой от злости. Зависть ужасное чувство! Я ничего не успела ей ответить, да и не собиралась. Я уже поняла, что объяснять ей что-то бесполезно.
— Прекрати! — всегда уравновешенный и спокойный Питер кричал. У меня аж челюсть отвисла.
— Ты ее покрываешь? — негодовала Эшли. Она начала разговаривать слишком быстро, но явно на повышенных тонах. До меня не доходил смысл этого разговора. Я будто бы смотрела фильм. Я была как сторонний зритель, хотя вся эта ссора именно из-за меня. Было ощущение приговоренного, которому уже все равно, что с ним будет дальше.
Мне действительно уже нечего терять в этой жизни. Лучшее, что останется после меня — это мой малыш. Он будет живым символом нашей любви, нашим продолжением. Я безумно любила своего малыша, которого еще не родила и никогда не увижу. Но уже сам факт его появления на свет, грел мне душу. Я чувствовала, что не зря прожила хоть и короткую, но не всегда легкую жизнь. Судьба подарила мне Габриеля и нашего малыша. За это я ей немыслимо благодарна.
Габриель, как глоток свежего воздуха влетел в комнату, и замер в дверях. Я зачарованно смотрела на него. Синяки под глазами стали намного меньше, а глаза цвета кофе с молоком. Я не могла оторвать от него глаз, настолько он был
