Вергилия Коулл - Холодные звезды
Не могила, просто глубокая яма, вырытая прямо в земле. Я расставила руки в попытке нащупать стены. Чуть больше метра шириной. И длинная — противоположный конец окутывала непроглядная темень. Вертикальные поверхности, как и пол, не были обработаны никаким покрытием. Приглядевшись, я могла различить торчащие из отвесной толщи земли извилистые тонкие корни растений.
Сколько же тут провалялась без сознания? Несколько часов — точно. Когда дикарь с размаху треснул меня головой о землю, я просто вырубилась. Похоже, кто-то притащил и бросил сюда. Но почему одну?! Вспомнился острый нож, приставленный к горлу Кая, и к боли от невидимого шурупа, проворачивающегося в затылке, добавилась точно такая же, но в груди.
— Кай… — позвала я дрожащим голосом. Помогая себе руками, села и привалилась спиной к стене ямы. Перед глазами все поплыло. — Кай… ты здесь?
Ответом была тишина.
— Кай! — крикнула я громче. — Ты слышишь меня? Ты жив?
Напрасно я вслушивалась в ночную тьму и вглядывалась в небо, поделенное решеткой на ровные квадраты. Никто не отозвался. Я осталась одна. Одна… в яме или вообще на краю этого мира?! Каждый раз думала, что сильнее уже не испугаюсь. Сначала — когда падала на трещащем по швам звездолете. Потом — когда пряталась от ашров. Позже — когда тонула. Но то были цветочки. Со мной рядом всегда так или иначе находился Кай. Вдвоем с ним я казалась себе достаточно сильной, чтобы вынести все невзгоды.
И вот теперь впервые его не было.
Опустив голову, я дала волю слезам. Они хлынули ручьем, с лихвой компенсируя все дни, проведенные здесь. Я оплакивала разлуку с родными, смерть подруги, себя, истерзанную бесконечным голодом и страхом. Оплакивала Кая, потому что он стал частью меня. Боль, которую ему пришлось испытать по моей вине. И светлые моменты, принадлежавшие лишь нам двоим, но такие редкие…
— Кай! Ты нужен мне! — всхлипнула я, подняв с мольбой глаза к небу.
Внезапно в тени что-то пошевелилось. Мои слезы мгновенно высохли, все эмоции как отрубило. Я подтянула колени к груди и услышала, как стучат собственные зубы. Кто же делит со мной эту яму? Меня бросили на растерзание зверю?! Шорох повторился. Органы чувств не обманули. Там определенно сидел кто-то еще. Кто-то крупный, потому что мыши шуршат по-другому.
— Пощади. Пощади. Пощади. Пощади, — забормотала я единственное слово, которому успел меня научить Кай.
— Ты… человек?! — с легким изумлением произнес хриплый, словно простуженный, мужской голос.
Мужчина? Незнакомец? Во всяком случае, не Кай и не Бизон. Он странно произносил слова, когда говорил на моем языке. Словно для него этот язык… не был родным. Чувствовался акцент, другая манера речи. Протурбиец? Скорее всего. По крайней мере, мы могли общаться и понимать друг друга.
— Я — человек, — ответила я, — мы упали сюда из-за несчастного случая со звездолетом. Мне нужно вернуться домой. Мне нужна помощь.
— Я четырнадцать лет не слышал человеческой речи, — отозвался он из темноты, — я правильно говорю?
— Да, — мне отчаянно хотелось его рассмотреть, но не получалось, — ты хорошо говоришь.
— А ты отвратительно говоришь по-протурбийски, — огорошил вдруг он.
— Я вообще не говорю по-протурбийски, — проворчала я, уязвленная замечанием.
Раздался тихий смешок. Кто же он такой? Потомок тех протурбийцев, которые плотно общались с колонизаторами? Меня не отпускало ощущение, что из темноты на меня смотрят. И не просто смотрят — разглядывают. Каждую черточку лица, каждую линию тела. Он — мужчина, я — женщина, мы в одной яме. И он — не человек.
— Кто ты? — прошептала я и осторожно пошарила вокруг в поисках хоть чего-нибудь. На всякий случай.
— Меня зовут Биру.
— И ты сидишь здесь четырнадцать лет?!
В темноте снова усмехнулись.
— Я сижу здесь два дня. Дожди застали врасплох, потом наткнулся на волчье племя, а у них на меня зуб. Вот и угодил сюда.
Два дня в сырой яме… не удивительно, что у него такой простуженный голос.
— Волчье племя?! — я сопоставила одно к другому и ахнула: — Это вот те коротышки в шкурах — волчье племя?!
— Да. Они так себя называют.
— А кто-то называет их по-другому?
— Да. Мои люди зовут их выродками.
— Второй вариант мне больше нравится, — я помолчала и решилась спросить: — А почему ты прячешься от меня?
— Я не прячусь. Просто не хотел напугать. Когда тебя бросили сюда, я подумал, что ты мертва. Но ты дышала. Тогда я решил подождать. Ты очнулась, но была очень напугана. Я снова решил подождать. Если хочешь, я придвинусь ближе.
Вслед за сказанным темнота зашевелилась. Под решеткой, где проникало больше света, показалась величественная голова с длинными черными волосами, заплетенными во множество мелких косичек. Следом появились мощные широкие плечи, обнаженные, с буграми мышц под кожей неопределенного в сумраке цвета. Он полз ко мне на четвереньках, и я вдруг поняла, что здесь не так уж много места. Должно быть, мой сосед ютился там, поджав ноги. А теперь он заполнил собой все пространство. Еще немного — и мы окажемся нос к носу.
— Хорошо. Хватит! Достаточно! — запаниковала я, выставив перед собой руки. — Вернись, пожалуйста, обратно.
Мужчина помедлил, но послушно скрылся в тени. Значит, преимуществом силы пользоваться не собирался. От сердца немного отлегло.
— Кто такой Кай? — снова зазвучал его голос. — Ты звала его.
— Он… — я запнулась, не в силах подобрать слова. Действительно, как мне охарактеризовать те недоотношения, которые нас связывали? Мой случайный любовник? Мой друг? Собрат по несчастью? — Он — близкий мне человек. Все, что у меня здесь осталось, если уж по-честному.
— Я видел его.
— Да?! — я невольно даже подалась вперед. — Когда? Где? Как?
— Его привели вчера. Задолго до тебя. Сначала тоже бросили сюда. Потом забрали.
С разочарованным вздохом я откинулась обратно.
— Это не Кай. Вчера мы с ним были совершенно в другом месте…
От воспоминаний о прекрасно проведенном вечере на глаза навернулись слезы. Кай снова оказался прав! Просил меня остаться. А я не послушала. И вот теперь сижу в яме, не зная ничего о нем самом.
— Точно не он? — спросил Биру. — У него разве нет рисунков на шее? Красивая роспись, я не знал, что у вас так принято украшать тела…
