Искра Найеры. Мы тебя помним - Магда Макушева
— Ты уверена, что хочешь этого, Иви? — опалил своим дыханием мочку моего уха Ридерон.
— Хочу, — не медля ни мгновения, согласилась я, заглядывая в лица сначала одного, а затем и другого своего мужчины.
Именно сегодня я почувствовала нестерпимую потребность в них обоих одновременно.
События той ночи на Вирго окончательно восстановились в памяти, лишаясь горького привкуса предательства и очищаясь от боли, которую закономерно приносили ранее с собой на протяжении всего этого времени.
Сенсорные застежки моего костюма еле слышно щелкнули, позволяя тонкой ткани скользнуть по обнаженным плечам.
Словно беззвучный и не терпящий сомнений ответ на все прочие вопросы.
Словно приглашение и последний моральный рубеж, который я без сожалений и страха перешла.
Одежда полетела в стороны.
Губы и руки мужчин изучали и приручали, узнавая меня заново вот так, не по одному, а вместе.
Снова.
Как когда-то, очень и очень давно, в какой-то иной и бесконечно далекой части наших жизней.
Поцелуи, стоны, прикосновения.
Шепот, влажная кожа к коже.
Максимальная наполненность и черные мушки перед глазами.
Бешеный стук сердца от интенсивности и силы ощущений.
Плоть моих мужчин внутри меня, твердая и горячая.
То быстрые и хаотичные, то размеренные и неспешные движения их тел.
Губы на моей груди, касания, то сжимающие до легкой боли, то порхающие и невесомые.
Один на всех оргазм, тягучий и остро-сладкий, как блюда планеты Авалар.
И признания, и обещания, и клятвы.
“Наша искорка. Наше бесценное сокровище.”
“Ваша искра”, — подтверждаю я, окончательно принимая это как данность и непреложную истину в своей еще затуманенной удовольствием голове.
Я ваша искра.
Сейчас.
Всегда.
Навсегда.
Глава 33
Последним воспоминанием Эварта Мархоса было то, как его обнимает дед Нестор, взволнованно заглядывая в лицо младшего внука. Такие растерянным и напуганным младший сын Ивии не видел грозного командора, пожалуй, еще никогда в своей жизни.
А еще Эварт помнил страх оттого, что брат заснул и никто не знает, как ему помочь, и ощущал вину, что в той вспышке, после которой Кай заснул, виноват он, Эварт.
Вот кто его дергал за язык говорить гадости о подружке брата?
Просто стало обидно, что та противная девочка-уксорка нравится Кайдену, а Эварту — нет.
Ведь отчего-то мальчик знал, что так неправильно для их с братом крепкой и нерушимой связи.
Связи гораздо более глубокой и сложной, чем и без того неразрывные кровные узы двух разнояйцевых близнецов.
Они с Каем неделимы, и подружка у них должна быть одна на двоих.
Ведь мама стала одной женщиной у двух мужчин, от которых братья Мархос были зачаты, значит, так тоже можно.
И пусть мама никогда ни о чем не рассказывала, но Рори еще давно случайно записал один странный разговор между ней и дедом, где мама упоминала “этих”, “биологических”, которые поучаствовали когда-то в том, чтобы он и Кай появились на свет.
Собственно, сказанное мамой и подтвердило подозрения самих ребят в том, что их рождение не является результатом медицинского вмешательства с помощью донорского материала, как считали некоторые окружающих их разумные.
Узнать своих отцов двойняшки, впрочем, никогда не желали и не стремились, потому что догадывались, что те, "биологические" сделали маме очень больно когда-то в прошлом, поэтому и вопросов о тех мужчинах никогда не задавали. Каю и Эву достаточно было знания расы отцов-найеров, из-за которой мальчикам теперь приходилось терпеть дурацкие вспышки дикого гена, так пугавших поначалу маму и деда.
После объятий деда Эварт неожиданно почувствовал очередную вспышку дикого гена: в глазах почернело, а в груди невыносимо запекло.
Обычно после подобного Эву хотелось выплеснуть из себя этот странный жар в окружающее пространство.
В раннем детстве братья Мархос в такие моменты неконтролируемого буйства что-нибудь ломали, сейчас же предпочитали вымещать вспышки гена друг на друге или, что еще безопаснее для нервов мамы, пытаться успокоиться с помощью физических нагрузок.
Но в этот раз вместо прилива бешеной энергии тело наполнилось слабостью, а глаза закрылись сами собой, погружая разум мальчика в густую, вязкую темноту.
Эву очень хотелось вырваться из этой непонятной темноты и вернуться в реальность.
Он беззвучно кричал, барахтался в невесомости и боролся, пытаясь вновь открыть глаза, но тело, вялое и слабое, почему-то совершенно его не слушалось, застыв и заледенев.
Сон, в котором утонул Эварт, оказался каким-то очень долгим и странным.
То вокруг мелькали какие-то странные белые пятна, то в голове начинало мерно стучать, вроде бы убаюкивая, а вроде бы куда-то зазывая.
Что-то огромное, необъятное, очень мощное и древнее хотело, чтобы Эв пришел к нему. Что-то чужое и родное одновременно. Далекое и очень близкое его сущности и сути звало его к себе, тянуло так, что не было сыл сопротивляться.
Зачем? Для чего? Кто его зовет? С какой целью?
Кажется, это длилось целую вечность.
Этот странный сон, из которого Эварт все никак не мог выбраться.
В какой-то момент словно лопнула какая-то невидимая цепь, сковавшая его тело. Стало холодно, а потом очень жарко.
И больно.
И из этой боли Эварт вынырнул в странном месте, которое никогда в своей жизни не видел ни во сне, ни наяву.
— Где это мы? — неожиданно откуда-то сбоку раздался удивленный голос брата.
— Кай, живой! — Эв развернулся в сторону Кайдена, сделал шаг вперед и крепко сжал двойняшку в своих объятьях.
Кай стиснул брата в ответ, тоже наверняка чувствуя себя так, словно они не виделись целую долгую жизнь.
— Живой, — подтвердил Кайден. — Знаешь, как мы сюда попали?
Эварт помотал головой, отцепился от брата и оглянулся по сторонам.
А потом опустил глаза вниз, с удивлением разглядывая босые ноги, стоя́щие на странной белой поверхности, которая слегка скрипела под стопами.
— Это снег? — неверяще пробормотал он.
Снега в своей жизни Эв еще никогда не видел.
На Лигере 6, где они с мамой, братом и дедом жили с рождения, снег можно было найти только высоко в горах.
Мама рассказывала про планеты Дри и Найеру, поверхность которых была сплошь покрыта снегами. Они с братом видели гало-фильмы, читали про климатические условия разных планет в инфосети, изучали информацию об этом на занятиях, но сейчас...
