Немимолётный роман. Книга вторая - Марина Повалей
Растянутые поцелуи, каждый из которых оставляет мокрый след на коже.
Хочется умолять его ускориться и молить, чтобы это длилось вечно.
Было ли когда-то мне так хорошо?
Перестанет ли когда-то быть так… до небес?
Никогда – отвечает сладкая вата в голове, это она напрочь вышибла все мысли. Оставила только чувства, ощущения – движения внутри лона, руки, что блудят по телу и поцелуи… они дают ровно столько воздуха, чтобы не захлебнуться этим удовольствием.
Выжить. До утра так немного, впереди ещё один мучительный день.
И начался этот день много раньше, чем планировал Кристофер.
– Я слушаю, – всем своим видом он изобразил серьёзность и готовность внимать моим требованиям. Ночью я так увлеклась, что этот хам слишком уверился, что я никуда не уеду и со всем с ним согласна.
– Декрет о женщинах…
– Почти сделано, – я только и смогла, что воздухом подавиться, вопрошая одними глазами. – Весь совет министров будет заменён. В идеале парламентом. И первый закон, который они рассмотрят – о правах женщины.
Я двинула негодяя в живот. Ну чего молчал?! Начал бы он с этого вчерашний разговор, глядишь, и не пришлось бы мне так потеть. Хотя…
– Помолвка Александра и Эстер, – не дала ответить, я сразу закрыла его рот ладошками. Из положения голый Крис полусидя, со мной на коленях, это ох как легко сделать. – Я не прошу тебя нарушать слово. Подведи Александра к этому сам. У тебя впереди восемь лет, чтобы воспитать из него мужчину. Научи его… не брать своё силой… пусть он поймёт, что просто любящая женщина в стократ лучше навязанной невесты любой силы и родовитости.
Горячие губы вперемешку с языком коснулись чувствительного местечка за ушком. Я задрожала от табуна мурашек.
– Никогда я не позволю, чтобы моя дочь стала несчастной, – горячий шёпот прямо в ухо. – Слышишь? Никогда не смей так думать.
Рука сама скользнула вниз, туда, где моя ягодица прикасается к его плоти.
– Мы отпустим леди Хэтар…
– Что? – нега враз с него слетела. – Зачем она тебе?
– Незачем. Но и оставлять её душу в амулете – как минимум бесчеловечно, – бровь мужа вздёрнулась, – как максимум – опасно. Прикинь, если она затеряется и через много веков её, озлобленную, выпустит какой-нибудь незадачливый некромант…
Он лишь усмехнулся и кивнул, сминая грудь, на которую уже давненько слишком плотоядно поглядывал…
– Это всё? – забрал сосок в рот, я подалась поудобнее.
– Нет.
– Что ещё? – припал ко второй, обделённой.
– Школы для детей, курсы для девочек…
Он устроился поудобнее, усаживая меня на себя.
– Ты сама всё это сделаешь, – его бёдра и руки на талии задают мне нужный темп. – Как герцогиня Эстесадо, маркиза Прасгал, просто леди Эльташа или верховная ведьма – решишь сама. Тшшш, – последнее, как только я открыла рот.
Назло ему я громко и сладко застонала. И издёвку в победной улыбке даже и не подумала скрывать…
А когда муж отбыл в королевскую резиденцию, я поняла, что Мать-Земля сама знает, какую девочку наделять силой, какую лишать.
Я хотела Эль-Кьери, положилась на неё и получила. Получив, поняла, что для жизни этот во всех смыслах потрясающий дом не подходит…
Большая, выкованная из золотой лозы клетка не даёт улететь певунам. Они и не пытаются. Их птичий мозг не знает, что такое свобода. Канарейки внутри весело, заливисто поют, словно соревнуются и выдают невиданную мелодию.
Они не ведают о свободе.
А я знаю, что такое иметь силу, иметь не власть – возможность что-то изменить.
Отсутствие силы – свобода от обязательств. Не пытаться её вернуть – жить прекрасной птичкой, пытаясь перепевать товарок. Иметь возможность полететь даже не в Итвоз – куда угодно.
Вернуть – повесить на себя бремя верховной ведьмы, связать свою жизнь с ненавистной столицей… жить. Не для себя – для мира. Для людей, которые первые же и ополчатся, когда оступлюсь.
Но Эль-Кьери, как прекрасен бы он ни был, слишком… он слишком, пусть будет неудобен, для жизни. В Ондолии прошло время таких домов.
Для жизни удобен особнячок в центре, когда двенадцать комнат вмещаются в два этажа…
Этому дворцу нужна другая жизнь. Будет это жизнь ведьм, или бездарных девочек пусть решит Мать-Земля.
Но не попробовать единственный раз вернуть себе силу – пренебречь даром мира.
Мне не нужен для этого Змей. Если силе я нужна – я верну её сама. А мой любезный друг, в таком случае, пусть набирается энергии для новых свершений.
Когда я развернулась от золотой клетки, пичуги внутри засуетились, заголосили.
И будь я проклята, если это не их поддержка полетела мне в спину!
глава 41
Самое сильное, самое красивое место в Эль-Кьери – маленький пруд, не тронутый архитекторами у западного крыла дворца. Полагаю, когда-то здесь был колодец. Возможно, именно отсюда подаётся чистая вода во дворец.
Вода – жизнь. Ни одно существо не сможет прожить без воды. Вода даёт силы и здоровье.
Вода – смерть. Несколько спешных, неправильных глотков, и то, что могло даровать жизнь попадает в дыхательные пути, сердце останавливается и наступает смерть.
Вода – неотъемлемая часть ведьминских ритуалов.
Скинула туфли и пальцем ноги коснулась глади. Ногу сразу одёрнула – ледяная.
А может… в Итвоз… море уже прогрелось… оставить и магию, и всё остальное.
К детям, к папе, к бабушке…
Домашнее платье стянула быстро через голову, понимая, ещё одно воспоминание о тёплых водах – пошлю и ведьмовство и Криса к демонам.
Миг, и мыслей не осталось. Концентрация – для ведьмы главная наука, но сконцентрироваться в жгуче-холодной воде, когда кажется, она сковала даже внутренности… Закрыла глаза, погружаясь с головой.
Я лишь дитя этого мира. Если угодно Матери моей исполнять волю свою через меня – так есть. Не угодно, аль отслужила я, получив покой – так есть.
Видела ли я эти слова в древних книгах, или придумала сама – не знаю. С каждым из трёх погружений я чувствую – она слышит, и всё знает. Вынырнула в третий раз и чуть не ошалела от накатившей силы. Та ошеломила, потрясла, выбив дыхание из лёгких, ослепляя, требуя дальше…
Улыбаясь такому красивому, яркому, сочному миру и прокружилась вокруг себя, проведя пальцами круг.
– Месту этому служить прошу, да себе на службу его поставить. Хранительницей и защитницей земле стать, с ней слиться, – забрала комок влажной земли у берега, растёрла по плечам, – с водой сговориться и вместе течь, – погрузилась в воду, омывая
