Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
Но мы отобедали, перешли в гостиную, где продолжился пустой разговор, который поддерживали только Владимир Викентьевич и Филипп Георгиевич, а телефон все не звонил и не звонил.
– Может, этому господину напомнить о нашей просьбе? – не выдержала я, чувствуя, что еще немного – и волшебные тимофеевские капли перестанут действовать.
Звонок раздался, словно ждал именно моего возмущения. Тимофеев ушел и говорил довольно долго, точнее, отвечал на неслышные мне даже с привлечением нужного плетения вопросы собеседника и изредка задавал вопросы сам, но короткие и малоинформативные для меня. Правда, вернулся он вполне удовлетворенный разговором.
– Хомякова привезут, если уже не привезли, в Царсколевск, – сообщил он. – Дело его будут вести здесь. Следователь примет нас завтра утром.
– Завтра? – огорченно переспросила я. – А сегодня никак нельзя? Мне невыносима мысль, что Николай находится под стражей, в то время как настоящий преступник разгуливает на свободе.
Если он есть, разумеется. Ольгу Александровну я все так же подозревала в оговоре.
– Сегодня никак нельзя. Да и зря вы рассчитываете, что его отпустят сразу, как переговорят с вами. Возможно, потребуется помощь адвоката. Елизавета Дмитриевна, учитесь терпению. Все должно идти своим чередом, – твердо ответил Тимофеев. – Так, как должно. У вас наверняка есть куча других дел. Вот и займитесь ими. Хомякову от ваших страданий легче не будет.
Глава 32
На вечер Филипп Георгиевич меня отпустил с работы, не преминув отметить, как забавно получается: он имеет влияние на главу собственного клана и в случае чего может уволить. Шутки шутками, но пренебрегать работой я не собиралась. Дело не в деньгах, которые платил университет, а в нарабатывании определенных навыков.
В лабораторию мы зашли, но только для того, чтобы забрать архив Седых. Тимофеев проводил саквояж тоскливым взглядом, но лишь сказал:
– У меня же будет возможность ознакомиться с этими бумагами?
– Разумеется, – чуть удивленно ответил Владимир Викентьевич. – Мы же планировали открыть лечебницу. Это будет нашей уникальной клановой особенностью.
– На Елизавету Дмитриевну рассчитываете? – понимающе улыбнулся Тимофеев. – Но ей еще учиться и учиться.
– Создавать место под артефакты Елизавете Дмитриевне будет не столь сложно, как вам кажется, а ставить и налаживать мы сможем и без нее.
– Хм… – протянул Тимофеев чуть скептически. – Конечно, я пристально не изучал бумаги, прошелся только по верхам, но плетение там не из простых.
– Елизавета Дмитриевна талантливая, – гордо бросил Звягинцев, словно он был моим любящим папочкой. Хотя… В некотором роде так оно и получилось: именно ему я обязана своим появлением в этом мире. – Кроме того, Филипп Георгиевич, не забывайте, что приступим к работе мы не завтра и даже не послезавтра.
– Положим, разрешение удастся получить быстро. – Неожиданно Тимофеев улыбнулся и чуть смущенно сказал: – Я узнавал, но Соболевы не дали разрешения заниматься частной практикой. Работа при университете – пожалуйста, исследования идут на базе чужих ресурсов, а результат получает клан. А вот практика должна идти только у них, больные должны благодарить клан, а не конкретного целителя. Не говоря уже об оплате.
На словах об оплате он особенно гневно фыркнул. Наверное, распределение шло отнюдь не в пользу того, кто занимался делом. Впрочем, Соболевы умели устраиваться за чужой счет, это я успела заметить.
– Что же вас там держало? – удивилась я.
– Елизавета Дмитриевна, вы серьезно считаете, что можно просто взять и выйти из клана, если что-то не понравилось? – удивился Тимофеев.
Так, кажется, я опять сказала что-то не то, и Тимофеев не сделает скидки на то, что я в этом мире чужая, потому что этого не знает.
– Она имела в виду: неужели вам раньше не предоставлялся случай, – пришел мне на помощь Владимир Викентьевич.
– Менять одних Соболевых на других? Увольте.
Тимофеев зло выдохнул, а Владимир Викентьевич потащил меня на выход, пока я не сказала еще что-нибудь странное.
– Получается, что из клана просто так выйти нельзя? – удивленно спросила я целителя, когда мы уже вышли из здания и появилась уверенность, что Тимофеев не услышит моего глупого вопроса.
– После определенного рода клятв, если глава клана не согласится отпустить, то только переходом в другой. И то клятва продолжает действовать в отношении секретов старого клана. – Звягинцев вздохнул. – Почему, вы думаете, я оставался с Рысьиными?
– Долг перед моим дедушкой? – предположила я.
– Знаете? – удивился он. – Нет, помогать я вам мог, и не будучи в клане. Но, увы, раз перейдя к Рысьиным, я столь крепко связал себя клятвой, что ее мало что могло перебить. Подозреваю, что у Тимофеева подобные условия были в клане Соболевых. Целители, знаете ли, слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А вы увели по целителю и у Рысьиных, и у Соболевых. Не самых последних целителей увели, между прочим. Рысьины, конечно, от вашего решения пострадали больше. Они потеряли потенциально очень сильного мага. Фаине Алексеевне бы смирить свою натуру – глядишь, вам не пришлось бы вот так с ней разбираться.
Я прикинула, сколько в результате моей деятельности понес убытков Соболев, начиная от испорченного реликтового артефакта и заканчивая утратой влияния на цесаревича, и пришла к выводу, что ему, пожалуй, досталось больше Рысьиной. Надеюсь, он этого никогда не узнает. Стрясти, что ли, с Песцова нужную клятву? Это и в его интересах…
– Владимир Викентьевич, а можно проверить, есть ли во мне артефакт, не доставая его?
– Почему не доставая? – удивился он. – Наоборот, вам нужно как можно скорее от него избавиться. Носить в себе – не лучшая идея. Я был уверен, что мы сегодня как раз этим и займемся, иначе настоял бы на том, чтобы остаться у Тимофеевых. В новом доме как раз есть подходящее помещение, там чуть подправить защиту – и можно вытаскивать. Думаю, за пару часов я справлюсь. Комната небольшая. По-хорошему, дом тоже неплохо было бы защитить. Жаль, что у нас в клане специалистов нет. Я, увы, не столь хорош в этом вопросе. Но тем не менее займусь сразу, как разберемся с артефактом.
Я вздохнула:
– Проблема в том, Владимир Викентьевич, что я связана договором. Как только артефакт окажется у меня в руках, меня перенесет к… – И тут я обнаружила, что имя с языка слетать не хочет. Подозреваю, что и написать его тоже не удалось бы. – А телепортация с артефактом может привести к неприятным последствиям. Поэтому сначала
