Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
Отмахнувшись от назойливого голоса в голове, я поспешила к лестнице на палубу. Мне нужен был иной глас, тот, что неразборчив, невнятен, но будто принадлежит моему прошлому, моей настоящей жизни, так жестоко отнятой когда-то.
— Я иду, иду, только подожди.
В темноте руки едва нащупали перила, ноги с трудом преодолевали ступеньку за ступенькой. Всё скользкое, неровное, качается, и пальцы, словно каменные, не гнутся совсем, даже не заставишь обхватить ручку очередной двери, но это всё пустяки. Я слышала шепот, я чувствовала, что поют именно мне. Это была моя песня того, кто знает обо мне настоящей.
Слёзы как назло застилали глаза. Всё стало мутным и нечетким, но, выбравшись на верхнюю палубу, я не могла пропустить зрелище, открывшееся в спокойном, мирном море. Недалеко, насколько хватало обзора, раскинулись дивные земли со старинными богатыми храмами, кристально чистыми реками, сбегающими с гор между величавыми зелеными лесами, полными древних исполинов, чьи кроны уходили высоко к серебристым шапкам утесов и хребтов. Моя обетованная земля звала и пела голосом моей матери, струнами арфы моей сестры Иеры, шумом волн, бьющихся о берега с драгоценными камнями из крови спящего бога.
— Иранон!
На белоснежном песке, прыгая и подняв руки к небу, меня приветствовал Орай, босоногий и юный, блестя клычками в счастливой улыбке.
Я помню его, так мало всего сохранилось, но я помню. Сейчас он совершенно такой же как раньше, он ждал меня, чтобы не взрослеть одному.
— Иду!
Гулко стуча пятками по доскам, я с готовностью побежала к краю борта, доплыть нужно было совсем немного, всего чуть-чуть, и я окажусь дома, забуду обо всем, что было вне его, и, уткнувшись в фартук матери, еще послушаю, как она поёт. Мой путь наконец-то будет закончен.
Перегнувшись через перила, я занесла ногу, но что-то дернуло меня назад, вцепившись в кофту.
— Стой!
Недовольно поморщившись, я посмотрела через плечо. Корабль чуть качнулся, вновь едва не заглушив пение. Тревога стальной хваткой сжало сердце. Нужно было торопиться, пока мы не уплыли от острова.
— Стой, Иранон, прошу, не двигайся.
— Не мешай мне! Я хочу домой, меня там ждут!
— Я знаю, знаю, мы все хотим, мы все скучаем по нему.
Сморгнув слезы и приглядевшись получше, я заметила рядом юношу в потрепанной черной тоге. Он держал край моей кофты, явно не намереваясь отпустить, но смотрел на меня со смесью страха и сочувствия.
— Поверь мне, так ты туда не попадешь, это лишь мираж, иллюзия твоих воспоминаний, ты помнишь, что дом должен быть здесь, но сейчас туда не попасть.
— Я не верю тебе.
Громко шмыгнув, я хотела было вновь отвернуться к острову, но юноша резко поймал меня за плечи, заставив смотреть только на него. Пальцы больно сжали мои руки, хотелось вскрикнуть и оттолкнуть его от себя, но я вдруг увидела черные бездонные глаза парня и его черные всклоченные волосы.
— Деми?
— Демис. Каждый из нас отдал бы душу за возможность обрести сознание и снова стать людьми, если бы понимал, во что мы превратились из-за вмешательстваиных.
— Ты завидуешь?
— Я пытаюсь предостеречь. Будь тот мираж реальным, я бы первый бросился за борт, но оглянись, посмотри хорошенько на корабль, что ты видишь?
Не понимая, о чем он говорит, я послушно обвела взглядом палубу. Скрип канатов, стенание досок, качка в спокойном тихом море, и ни одного моряка, ни одного голоса, мы словно… стоим посередь воды. Волны лениво скользят мимо, паруса сложены, луны нет, редкие облака не двигаются, словно приклеенные к небосводу, нет ни единого дуновения ветра, хотя я отчетливо ощущала его на своей коже.
Облизнув губы, я ощутила соль, и это единственное, что казалось реальным, хотя сознание отчаянно пыталось выстроить остальное.
— Я сплю?
Деми грустно улыбнулся и отпустил меня, сделав шаг назад. Не веря своим глазам, я зажмурилась изо всех сил, а когда вновь распахнула веки, передо мной уже стоял пёс, большой черный пёс, меланхолично махнувший хвостом.
— Де-еми…
Прикрыв ладошками рот, я не сдержала очередной всхлип. Музыка и пение прекратились. Ветер трепал мои волосы, стала слышна перекличка матросов, паруса гулко хлопнули над головой. Неловко стыдливо повернувшись к морю, я увидела только бескрайние темные воды, безразлично перекатывающиеся под суденышком.
— Как же так…
Осев на колени, я прислонилась к перилам, пытаясь принять горькую правду, но разочарование казалось таким сильным, что впору было вновь прыгать за борт. Мой дом еще не был настолько близким, настолько желанным, как этой ночью. Закрыв рот, я вновь принялась плакать, чуть не задыхаясь, но боясь привлечь внимание. Взгляд шарил по волнам в надежде снова найти утерянный дом.
— Хах, я думал на корабле лишь морские крысы и этот поганый жрец.
Тяжело ступая по палубе, со стороны кормы показался незнакомый мужчина. Подтянутый, крупный и невысокий совершенно невыразительной внешности, но с отчетливо проступающим на лице чувством самодовольства. На вид всего лишь еще один целестинец, может торговец, а может и банкир, одет неплохо и явно знает себе цену.
— И что же тут забыла такая юная девица, как ты? Тайком пробралась?
— Н-нет, я пассажир.
Он подошел ко мне ближе, даже слишком близко для первого знакомства, и, присев, присмотрелся ко мне внимательнее, словно пытаясь разглядеть ложь или узнать не видел ли меня ранее.
— Не смеши меня, какой же из тебя пассажир, тебе едва ли восемнадцать исполнилось, хотя…
Бесцеремонно вытянув руку, мужчина поймал меня за подбородок и притянул ближе на свет камней у входа на нижнюю палубу. Я попыталась отвернуться, но пальцы с силой сжали мою челюсть. Деми предупреждающе зарычал.
— Отпустите меня.
— Может, тебя взяли для развлечения в дороге? Я бы не отказался. Ну-ка посмотри на меня.
В следующее же мгновение черная тень мелькнула передо мной, и острые зубы демона сомкнулись на предплечье незнакомца. Возмущенно взревев, тот отпустил меня и попытался сбросить пса, но Деми со сверхъестественным упорством держался за добычу утробно рыча.
— Ах ты! — поднявшись на ноги, мужчина вновь дернул рукой, глаза пса засверкали потусторонним пламенем. Приглядевшись к нему, незнакомец вдруг замер и медленно повернулся ко мне, посмотрев с такой жгучей нечеловеческой ненавистью и злостью, что по спине побежали мурашки. — Де-емон. Те-емная, значит…
Предчувствуя беду, я шарахнулась в бок, надеясь сбежать, но цепкая рука поймала мои волосы и с силой потянула к себе.
— Пустите!
— Мало я таких, как ты, передавил, ой мало.
Уронив меня на палубу и прижав коленом к полу, мужчина вытащил что-то из кармана и бросил в увеличивающегося в размерах пса. На секунду всех ослепила яркая белая вспышка, а за ней в воздух взвился дым. Демон утробно завыл, пятясь и мотая головой, черная шерсть и слизь капали с него, словно разъедаемые кислотой. Не видно было, осталось ли хоть что-то от прежней морды, но ни глаз, ни зубов больше не было. Фигура собаки, изломанная и теряющая форму, шаталась инстинктивно желая сбросить с себя остатки чужой магии и собственного растающего тела.
— Деми…
Только тогда мне стало по-настоящему страшно, придавленная словно таракан, я не могла даже вздохнуть, а мой единственный защитник мучался в агонии без надежды помочь хотя бы себе. Хотелось постыдно расплакаться, снова зажмурить веки в надежде, что это тоже сон, дурной сон, невозможный в настоящей жизни, но сколько бы я ни моргала, страшное видение никуда не уходило.
— Помогите!
— Ш-ш-ш, не мешай другим плыть, тебя тут вообще не должно было быть, всех темных в Целестии положено жечь, и раз уж я единственная власть, что тут осталась, то сам всё решу.
— Я не маг, я не маг, не надо…
Его пальцы снова вцепились в волосы, да так сильно, что я чуть не задохнулась от боли. Давление на спину вдруг ослабло, но вместо него я ощутила чужую ладонь, забравшуюся мне под одежду.
