Наследница клана Лунных (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Опустив виман во дворе замка, Александр с удивлением смотрел на побежавших к нему девушек. Одной из них была его голубоглазка, и он успел заметить, как тревога на её лице сменилась облегчением. Сердце Александра забилось сильнее. Она переживала за него!

А вот второй встречающей оказалась та наглая девица, что лезла ему каждый раз на глаза. Казарменная потаскуха выглядела агрессивной.

Александр успел заметить, что дерзкая прилипала не дала его голубоглазке приблизиться к нему. У нахалки глаза были словно на затылке, и она ловко смещалась в ту или иную сторону, преграждая дорогу его девочке.

Александр сделал несколько шагов навстречу и гневно уставился на обнаглевшую побл@душку. Он успел увидеть, что его вспыхнувшая радость его глазастика испарились из-за этой. Сразу почувствовалась бессонная ночь и вернулась тяжесть потери, поэтому, когда казарменная девка вместо того, чтобы убежать, вызывающе посмотрела на него, оттолкнул её магическим щитом. Не стоило энергетически тратиться, но он не желал с ней объясняться, да и не привык он иметь дело с такими бесцеремонными особями. Он не привык, чтобы его ставили в неловкое положение, а эта пыталась проделать подобное из раза в раз.

— Бережной! — послышался рык воеводы. — Да вы в своём уме бить силой по женщине?

Александр нехотя отвел взгляд от голубоглазки, которая пытливо вглядывалась в него, явно стараясь понять, что с ним произошло. Её обеспокоенный взгляд отозвался в нём теплом.

Александру показалось, что девушка знает о его горе и хочет поддержать, облегчить боль. Он чуть не рванул к ней, чтобы обнять и, возможно, самому спрятаться в её объятиях, но рычание воеводы заставило вернуть своё внимание к упавшей потаскухе.

Она, нелепо раскинув ноги, сидела на грязном плацу, и Александр видел, что хитрая дрянь быстро оценила изменившиеся обстоятельства и картинно обмякла. Одной рукой она жеманно коснулась лба, чуть повернула голову к воеводе и выгнулась, как будто её прошила боль. Вот только при боли не выгибаются, выставляя грудь, и не стонут, как в постели.

Кажется, до воеводы тоже дошло, что перед ним разыгрывают спектакль, но, похоже, ему это понравилось. Он вопросительно посмотрел на нахалку и подал ей руку. Она же не растерялась, с готовностью вложила ладонь с обгрызенными ногтями в его лапищу и когда он рывком поднял её, прижалась к нему всем телом и запрокинула голову, стараясь уловить его взгляд. Уж что он там увидел, но вторая его рука огладила её зад, и только потом он посмотрел на Александра.

— Дежурство вне очереди! — хрипло каркнул старый козёл и предупреждающе мотнул головой, показывая на голубоглазку, чтобы маг помнил, что ей в его покоях не место.

— Она будет жить со мной! Если потребуется, то сниму жильё в городе, — не согласился Бережной, позабыв, что собирался улететь в столицу.

— Ты… — подался вперёд воевода, но жмущаяся к нему девица что-то сделала и его глаза широко раскрылись.

А ловкие женские пальчики обхватили самое ценное и умело поглаживали, будя в нем давно забытые ощущения.

— Хорошо… решим после… — выдавил он, — но пока помните ваше сиятельство, она осуждённая и вы несете за неё ответственность, иначе… — тут воевода сквозь зубы выдохнул и напряженно застыл.

Льнущая к нему девица глубоко дышала и не сводила с него жадного взгляда.

Как же воевода соскучился по таким взглядам! Он уж не надеялся, что когда-нибудь встретит женщину, которая будет без ума от него. А Бережной недолго будет наслаждаться своей пигалицей и нарушать порядок в его гарнизоне. Лекаришка отработает свой должок и всё станет по-прежнему, а может, и лучше. Старый воин крепко сжал ягодицу ловкой шлюшки и велел ей идти за ним.

Анха была рада увидеть мага живым и здоровым. После того, как на её глазах поступили с метаморфом, ей стало страшно за молодого мага - защитника. Она вдруг поняла, что он тоже одинок и, возможно, ему грозит опасность от этих ужасных людей.

Справедливости ради, Анха заметила, как здоровяку один из бывших товарищей тайком сунул тощий мешочек с деньгами, но этот поступок был исключением и ещё больше подчёркивал уродливые взаимоотношения в гарнизоне.

Всё, что могла сделать Анха для своего нечаянного друга, это сбегать на кухню и набрать еды. Кухонные сразу поняли, для кого она просит, и напихали полный мешок припасов. Этот мешок она передала и попыталась улыбнуться, словно бы обещая, что впереди метаморфа ждет только хорошее. А он догадался назвать своё имя:

— Кажется, меня зовут Бьорн, и я северянин. Ты не отчаивайся. Надумаешь бежать, я буду рядом. Увидимся, — пообещал он.

«Бежать!»

Эту мысль надо было обдумать. Печати ещё не изведены, и чтобы выдерживать ежедневный энергетический выброс, необходимо хорошее питание. Но дело не только в этом. Во-первых, никого из женщин не выпускают за пределы замкового двора без разрешения. Во-вторых, беглянку будут искать. Сначала своими силами, а потом позовут ищеек. И в-третьих, если уж бежать, то прятаться надо в аномальной зоне и не показываться людям, а как тогда выживать?

Бьорн сам, как новорождённый младенец! Он только начал осознанно познавать мир — а его вышвырнули в незнакомую среду. Метаморф же всегда жил на обеспечении и выполнял указы старшего, а теперь ему всё самому придётся делать. За ним самим приглядывать надо, а не надеяться на него.

Как бы ни хотелось сбежать, но это было несвоевременно. Поймают и посадят в подвал или без разговоров отведут в женскую комнату, откуда уже будет не выбраться. Анха не могла сейчас так рисковать.

Вот так она и сидела, дожидаясь мага и думая обо всём разом. А Ланка крутилась рядом. И встреча мага получилась странной, хотя Анха уже устала удивляться.

— Идём! — буркнул Александр своей голубоглазке, отворачиваясь от поплывшего от вульгарных ласк воеводы. — Я устал.

Глава 15. Любовь-нелюбовь

Александр ввалился в свои покои, присел и… уснул. Анха помялась подле него, не зная, как ей поступить, а потом вспомнила, как на Земле мама заботилась об отце. Иногда он брал работу на дом и засыпал прямо у компьютера, тогда мама обнимала его и вела его сонного на диван, чтобы уложить спать.

Анха тяжело вздохнула и подняла ноги мага на кровать, за что он в ответ её случайно лягнул. Возмущенная, она ушла в свой закуток. В этом каменном мешке на удивление хорошо думалось. Вот и сейчас в голову полезли разные мысли: о себе, Бьорне, Махе и даже о маге.

Потом вернулась мыслями в прошлое. Раньше было слишком больно думать о том, что произошло в столице, и ненависть к обидчикам сжигала всё благоразумие, но теперь хотелось разобраться. Слишком нагло вела себя Острова, но как говорится — допустим! Однако же, с ней были клановые, а это уже выводит конфликт на другой уровень.

Вспоминая ночь, когда всё случилось, Анха пришла к выводу, что следует отделить ревность безумной Островой от заинтересованности клана Меча в её уничтожении.

Но почему великокняжеский клан подписал ей приговор?

Все прошедшие годы дед с большой осторожностью вёл дела Лунного клана и старался ни с кем не конфликтовать. А об успехах в изучение теории магии никто не знал. Да если бы и узнали, то скорее стали бы шантажировать, чтобы узнать что-либо полезное для себя, но не убивать.

Тогда почему Карающий Меч великокняжеского клана указал на неё и походя убрал деда? Граф Федоровский вышел из старого клана, но алхимики потребуют расследования этого преступления.

Анха чувствовала, что надо шаг за шагом вспомнить своё пребывание в столице. Возможно, гуляя по городу с бабушкой и дедом они увидели что-то или задели чьи-то интересы. А может быть, на балу оттоптали кому-то любимую мозоль и обиженный попросил защиты у клана Меча?

Впрочем, это чушь!