Незачет по злодеям - Маргарита Ардо
– Отлично, – меняясь на глазах, сухо ответил Алви. – Стоули, что ты тут забыла?! Договор о расследовании я заключал не с тобой. Занятия никто не отменял! Вон!
Шутки кончились. Я развернулась и шагнула к двери, почувствовав спиной и затылком прожигающий льдом взгляд Алви Вагнера. И без слов окатило ощущением, что он объявил мне войну.
Глава 29
Вёлвинд что-то прорычал, Алви ответил, а я вышла из кабинета. Моё присутствие излишне накаляет обстановку, а Вёлвинду обязательно надо услышать, что происходило из уст мёртвого стража. Я мешать не стану.
Хотя бы ясно, что благодаря древней магии они друг друга не убьют... Плотно закрыв за собой дверь, я в нерешительности остановилась: а точно ли?.. Представились два рыцаря, одновременно пронзённые шпагами. Я встряхнула головой: нет, не должны.
Секретарь ректора и дюжина зелёных пальцегадов в лиловых сюртучках уставились на меня. В кабинете за спиной что-то громыхнуло.
– А, может, вы зайдёте? – Я указала рукой на дверь. – Кажется, сэру Алви что-то было нужно.
Дверь содрогнулась. Секретарь спокойно перевёл взгляд с меня на дверное плотно.
– Если господину ректору что-то понадобится, он известит лично. Во время переговоров входить запрещено.
– Но...
Секретарь глянул на меня, как царь всех секретарей на свете на придорожную пыль, и вернулся к просматриванию кипы документов перед собой. Возможно, в кабинете ректора не только дерутся и крушат мебель? Интересно, а мистер Гроусон тоже промышлял драками в своё время?..
За стенами воцарилась тишина, затем мужские голоса заговорили еле слышно, но было ясно, что оба вполне живы.
– Хорошего дня! – присела я книксене и поспешила покинуть приёмную.
Сейчас самым важным было выяснить, кто действует за нашими спинами. При воспоминании о том, какая опасность нависает над Вёлвиндом, я вся покрылась холодом. Нет! Я не хочу, чтобы он погиб! Не хочу и не позволю!
В расписании значилось занятие по природомагии у мадам Ведмиллы Бохосты. Возможно, она знает, как в живом гекконе мог оказаться демон, и поможет выяснить, кто именно хозяин нечисти?
Возле входа в академическое здание я заметила пальцегада в красной ермолке, который усиленно чистил ботинки... Гайтауэру Форси.
– Здравствуйте! – вежливо поклонилась я.
Левый его ботинок уже отчаянно блестел, жаль, что он – не «большой Вагнер». Хм, а нельзя ли дать приказ демону врать тем, кто спрашивает про хозяина?
– Добрый день, – ответил седой дознаватель. – Мисс Стоули, с вами-то я и хотел поговорить!
– О чём?
– По сути, вас надо бы запереть в камеру и допросить по всей строгости. И если бы не распоряжение господина Вагнера, я бы так и сделал.
– Какого Вагнера? Большого? – невинно моргнула я.
– Ректора Вагнера, – по-деловому сказал королевский дознаватель. – Он к вам слишком лоялен. Своими проступками вы уже трижды заработали на отчисление, а он продолжает с вами носиться...
«Видимо, больше не будет», – подумала я, и в голове тут же вихрем пронеслись мысли, что я буду делать, если вылечу из академии. Если с Вёлвиндом, то всё равно что, хотя отчего-то вдруг стало жаль своей комнаты и дружбы с Хлоей, уроков волшебства и даже каши в столовой: она была такой вкусной: всегда с молоком и сливочным маслом, хочешь с кусочками фруктов и орехами, хочешь с колбасками, – такая роскошь! И печенье с сыром! И гуляш...
Я тут же себя прервала: какая же я мелочная, однако! Тут такие дела, а я думаю о каше!
Вслух же я сказала:
– Увы, я сама против нарушений, но вы же всё сами знаете – приходится выживать в «самом безопасном учебном заведении мира».
– Дерзите, мисс?
– Нет, что вы!
Мистер Форси убрал ногу с подставки. Ботинок его блестел. Кожаный, чёрный, как смоль. Он выпустил из жезла луч магии в толстостенную склянку, которую подставил пальцегад. Форси наполнил её наполовину. Пальцегад быстро закрутил крышку и раскланялся, помахав красной ермолкой.
– Идёмте, мисс, я провожу вас до аудитории. – Форси достал из брюк серебристый журнал-прямоугольник. – У вас занятие на третьем этаже.
– Да, природомагия, – кивнула я и не выдержала: – Скажите, господин дознаватель, а вы умеете заклинать демонов?
– Умею. Почему спрашиваете? – Дознаватель посмотрел на меня, слегка склонив голову в шляпе.
– Вы же, насколько я поняла, менталист... И мне стало интересно, могут ли представители разных магических направлений делать, к примеру, то, что по профессии не должны.
– По профессии я как раз должен. Но вопрос у вас странный, или вы забыли про господина лже-Элоиса – того, что на все руки маг?
– Нет, не забыла. Но я помню так же, что его называли исключением. А как бывает по правилам?
– С чего интерес к демонам? Хотите призвать парочку, чтобы снести недоразрушенное штогринами и мистером Нугаардом?
– Во взрыве он не виноват! А в столовой он просто защищался...
– Прямое неподчинение закону – не защита, – сухо сказал Форси. – А что касается вас, незнание закона не освобождает от ответственности, даже если вам благоволит ректор, однажды это закончится. Про демонов: зная правила проведения ритуала и имея разрешение, любой маг способен их призвать. Есть семьи магов, в которых демоны служат из поколения в поколение. И это нормально, пальцегады, например, – полудемоны.
– Или домашние демоны, как наш комендант общежития... – Я закусила губу, разочарованная, что эта ниточка никуда не привела. – А демон, которого призвали, может солгать о хозяине?
– Призванный демон сделает всё, что велит хозяин. В том числе исказить данные.
Чёрные кожаные ботинки Форси продолжали сиять на солнце, падающем из распахнутых окон на лестничный пролёт.
– В любом учебнике по демонологии об этом написано, – добавил Форси. – Впрочем, она только с третьего курса.
Третий курс? Мне в голову сразу пришла знаменитая троица... Но не стоило отвлекаться.
– Спасибо. И, кстати, я не бегу от ответственности, – сказала я. – Ещё один вопрос позволите, господин Форси? Не знаете ли случайно, кто заблокировал магией апартаменты мистера декана после его ареста?
– Разумеется, я.
«Надо же, даже не отпирается!»
– Вы? И вы, соответственно, знали, что в кабинете Элоиса остался маленький геккончик, и вам было всё равно, что он сдохнет от голода и жажды, потому что он – мой питомец? – рассердилась я. – То есть раз
