Идеальный расчет - Марьяна Брай
Оглянувшись, я увидела кувшин с кислым молоком, которое Мэри, вероятно, приготовила на утренние оладьи, отлила в кружку, выпила его большими глотками и пошла в свою кровать, на ходу облизывая губы и стягивая перчатки.
Глава 29
Сложности и страх за жизнь Филиппа, много работы и нервы сделали свое дело – я свалилась спать, и проснулась уже после обеда. Давненько не могла позволить себе такого. Проснувшись, даже испугалась, но Мэри успокоила меня:
– Прибежал Рони, но мы его успокоили, сказали, что спишь. В мастерской все хорошо, и работа есть, - быстро протараторила малышка, давая понять, что можно валяться дальше.
– Это хорошо, что все хорошо, - улыбнулась я и притянула к себе.
– Дэйзи ждет, когда ты проснешься, чтобы покормить нас и отправиться в гости. Говорит, что придется обойти несколько богатых домов. Ты можешь пойти в красивом пальто.
– Да, уже пора одеваться потеплее, - я посмотрела за окно и показалось сначала, что сказала ерунду, потому что там ярко светило солнце.
– Не думай, что там теплынь, - засмеялась Мэри. Посмотри вниз, - она вырвалась из моих рук и побежала к окну. Я нехотя откинула одеяло и пошла за ней.
На дорожке, что была в тени, лежал тонкий слой снега. Скорее всего, тот, что был на крышах и на солнечной части дороги уже растаял, а кое-где даже высох.
– Жаль, что снега так мало, - вырвалось у меня.
– Утром, когда ты спала, а мы уже проснулись, все было в снегу! – восхищенно заметила Мэри. – Раньше, когда отец… - тут она заметно погрустнела и опустила глаза, но заметив мой взгляд, снова натянула улыбку и продолжила: - там, раньше, когда было много снега, мы с отцом строили из него крепости.
– Все будет хорошо. Как только он найдется, все будет как раньше.
– К тому времени я могу уже быть в королевской летней усадьбе. Там начинают обучать фрейлин, - ее голос менялся, когда она говорила о своем будущем при дворе.
– У нас может не получиться этот план, милая, и тогда мы просто будем жить вместе дома, - я сказала это ни с радостью, ни с сожалением, совершенно бесцветно, чтобы она не захотела угодить мне и выказать свою радость или горе лишь бы мне было приятно.
Это ее спутало. Я давно замечала, что девочка, по сути, не имеет своего крепкого мнения. Скорее всего, ее долго и настойчиво программировали на это. И теперь она просто не знает, что может быть и ее решение. Она, такая мягкая и теплая, ластилась к Полианне, считая ее своей матерью, а в ответ получала мало любви и ответного тепла.
– Я не знаю, мамочка. Увидим со временем, правда?
– А ты обрадовалась бы, если бы узнала, что ты точно не поедешь к принцессе?
– Даже не знаю, но чем тогда я буду заниматься и как жить?
– С нами, с Гарри. А потом выйдешь замуж за любимого человека и у тебя будут свои дети.
– Да, я бы их любила, и все время обнимала, - она замолчала, посмотрела на меня, а потом добавила: - как ты меня.
– Да, так и будет. Посмотри на Дэйзи, милая. Она осталась навсегда одна, а ее подруги, которым королева подобрала мужей, вышли замуж не за тех, с кем хотели бы быть, а за тех, за кого пришлось выйти замуж.
– Мне жаль Дэйзи, ведь до нас ей даже поговорить не с кем было, а сейчас она то и дело обнимает меня, - завершила нашу беседу Мэри, и я поняла, что до нее дошло то, что я хотела сказать – нужно рассматривать не только ближайшее будущее при дворе, но и жизнь, когда блеск и устроенность закончатся, когда ее спишут со счетов. Конечно, она не знала о планах Полианны и Филиппа.
Поход по подругам Дэйзи вымотал меня сильнее, чем тяжелый труд. Лучше бы я все это время, несмотря на кашу под ногами из растаявшего снега, ходила по лесу и рвала с дубов кору. Утром, кроме завтрака, Дэйзи отмачивала мои руки в растворе, чем-то похожем на нашатырь. Запах был не такой резкий, но уж больно походил на тот, который я знала с детства. Мать с его помощью мыла окна. Нужно присмотреться к местной химической промышленности, может и для себя что-то полезное найду.
Дома, в которых нас с нетерпением ждали, были великолепны: в каждом небольшой сад перед усадьбой, высокое крыльцо, не меньше двух этажей и не меньше двухсот квадратов каждый этаж. Кухни тут были просто огромными. У хозяек были дети и внуки, но у тех были уже свои дома, и усадьбы выглядели пустыми, выцветшими, как и глаза их хозяек.
Мэри после нашего разговора стала более внимательной, словно искала подтверждение моих слов. Даже в их беседе с хозяйками домов я слышала ее вопросы: почему в доме так тихо, вы совсем одна живете, к вам приходят гости, а где ваши внуки.
Думаю, она, наконец, увидела и минусы той жизни к которой была готова, не зная всех «прелестей».
Я перемеряла кухни, делала наброски плит, которые никак уже не передвинуть, потому что вся печь соединена была с системой дымоотвода. Да и стояли такие плиты прямо в центре кухонь.
На своих рисунках я ставила номера, планируя на следующий день спросить у Дэйзи имена хозяек, потому что все равно забыла бы, ведь представлялись они именами, состоящими из трех, а некоторые из четырех слов. Такую «пышность» очень хорошо описывала Фаина Раневская, и говорилось там о части тела любого павлина.
Мэри была центром этого апокалипсиса из кружев и ароматов душных духов, множества закусок и целого полка служанок. Она знала, что нужно делать и, благодаря моей маленькой обезьянке, я была в их кухнях одна. Девочка, выросшая с бывшими бездомными, могла перещеголять любую блистательную милашку из придворных, а Дэйзи еще лучше огранила наш алмаз, добавив ей грации и придворных фишек, вроде актерского искусства, умения читать по голосам, танцев.
– Кора, простите, что беспокою, вы сами это рисуете? Ну, кухни ваши… Наша хозяйка столько много говорила со своими подругами о них. Я случайно услышала, - я обернулась, оторвавшись от блокнота. Передо мной стояла служанка –
