Марина Дробкова - Маг моего сердца
огненного лассо и огненного взгляда — стоят друг напротив друга, сжигаемые заживо.
* * *Я слышу, как мост позади меня начинает дрожать и осыпаться. Я не в силах дольше удерживать его. Тина плачет. Мне страшно.
— Даймонд!
Мой крик пронзает пространство.
— Я здесь, родная!
Он появляется из ниоткуда. На своей половинке моста, которая приближается к моей, и обе они соединяются, а сверкающая нить вспыхивает над местом соединения и взвивается ввысь.
Мост звучит, как струна. Я смотрю на Даймонда — его лицо и руки в жутких ожогах, рубашка свисает клочьям, но он улыбается мне и нашему ребенку. Я прижимаюсь к нему и плачу. Он обнимает нас с Тиной.
Мы создали единый магический путь.
* * *… Два мага стоят друг напротив друга, полные ненависти и желания истребить другого. Оба сильные и знающие. Обоим есть, что терять и к кому возвращаться.
Но один из них — моложе.
Сердце Ральфа не выдерживает. Огромное напряжение, жар, бой на износ — отзываются спазмом.
Миг — и лишенное крови сердце останавливается.
Ральф падает замертво, тут же обернувшись черным пеплом.
Солнце гаснет.
— Даймонд! — доносится откуда-то крик, полный мольбы и страха. Даймонд легко разрывает путы, устремляясь на зов.
* * *Мир-на-краю и мир-отражение смотрят друг на друга, словно близкие родственники, которых разлучили давным-давно, но они еще помнят смех друг друга, слезы друг друга, слова друг друга.
А потом — начинается соединение.
Человек, только что протяжно завывавший, стоя на четвереньках, вздрагивает. Кто-то лохматый, дикий — в один миг покидает его тело, бросаясь в лес, а человек поднимается на ноги, удивленный: что с ним происходило все последние дни? Двое, он и она, чьи тела были покрыты чешуей — сбрасывают тяжелую ношу, и два дракона устремляются ввысь, к солнцу, а люди недоверчиво и радостно берутся за руки. Существо с длинными клыками и нечеловеческим голодом внезапно понимает — что ему хочется обычного хлеба. А странная тень, секундой раньше оторвавшаяся от тела и повисшая на дереве вниз головой — всего лишь летучая мышь. Девушка выходит на берег из холодной реки, не понимая, почему она полезла купаться в начале ноября. А длинноволосая серебристая красавица, вильнув хвостом, скрывается в глубине. Нечисть не исчезает — лишь оставляет в покое людей и начинает существовать отдельно.
— Как же мы будем жить в мире, населенном и людьми, и магическими существами одновременно? — вскрикиваю я.
Мы все еще стоим на мосту под черным небом — но видим все, что происходит с нашими творениями.
— Не вижу проблемы, — пожимает плечами Даймонд. — Но ясно, что мой мир уже не будет прежним.
— А что же останется от моего?
В моем городе метаморфозы протекают не менее быстро. Изменяются дома, вместо карет появляются более современные экипажи, возникает первая железная дорога, парусники уступают место пароходам… В одежде пропадают неудобные воротники, доспехи больше не в моде, шпаги преображаются в пистолеты — да и те предпочитают не появляться без нужды. А где-то далеко, еще едва заметно, но совершенно узнаваемо звучит первое танго…
Все живы — Оттавио и Дора, Энрике и Паола. И остальные. Но все стали немножко другими. Не забыть бы забрать Гектора из трактира…
На месте ловца снов вспыхивает экран — три творца серьезно смотрят с высоты.
— Даймонд Баум, — говорит средний. — Вы полностью оправданы и можете продолжать деятельность креадора в соединенном мире. Бренна Баум, благодарим за самоотверженность, вы можете продолжать деятельность креадора в соединенном мире.
— Приветствуем новую семью! — торжественно произносит левый творец.
А правый не говорит ничего — он только улыбается. И я вдруг ощущаю… веяние его ауры. Это не аура человека, это сияние чего-то незнакомого, далекого… и прекрасного.
Видя мой немой вопрос, демиург быстро прижимает палец к губам.
Затем экран гаснет.
* * *Из-за холмов, покрытых вереском, долетал шум волн. Море — вот чего не хватало нашим мирам.
Теперь, в мире соединенном, оно появилось.
Мы вышли на берег.
Ветер яростно теребил мои волосы и юбку, швырял брызги в лицо, уносился в поднебесье, гоняясь за облаками, и снова спускался, еще более резвый, свежий и беспощадный.
— Ты не должен был так рисковать! — говорила я, сама себе не веря. Чтобы мой Даймонд отказался от поединка? Смешно. — А что было бы, если бы он победил!
— Он не мог победить.
— Да неужели?
Даймонд обнимал меня за плечи, я его — за талию и, наверное, впервые в жизни, гнетущего одиночества, некогда испытанного мною под кронами огромных деревьев и оставшегося во мне на долгие годы, не ощущалось.
— Мне показалось, он и не стремился победить. А я не мог проиграть. Ему хотелось просто драться, а я должен был выжить. Поэтому я здесь, с тобой.
Солнце садилось в холодные воды. На гребнях качались два чешуйчатых существа с большими головами. Они были поглощены друг другом и ничего не замечали вокруг.
— Знаешь, если бы я не стала креадором, я бы нашла тебя все равно. В любом мире нашла бы, слышишь? Вот только не знаю, надолго ли тебе хватит нашего творения: ты ведь не можешь сидеть на месте.
Я не выдержала и рассмеялась.
Вдали звенели звуки скрипки — не артефакта, обычной скрипки, каких много здесь.
У кого-то праздник…
Даймонд повернулся ко мне: он был серьезен.
— Я и не буду сидеть на месте, фейри моя. Я буду творить дальше, вместе с тобой. Потом подрастет наш ребенок и, возможно, захочет делать то же самое.
— А мы тогда отдадим ее в академию?
— Чтобы какой-нибудь оболтус, вроде меня, однажды вечером влез к ней на балкон? — вскричал
Даймонд. — Да ни за что. Я сам научу ее создавать миры!
Я покачала головой, не в силах сдержать улыбку. Вот ведь, как все поменялось для него! Трясется над нашей доченькой, словно она соткана из солнечных пылинок и может в любой момент развеяться. Впрочем, я рада, что он стал серьезнее.
— Ты научишь, значит? — я сдвинула брови. — А мать как же?
— Ну конечно "мы" — мы научим! — поправился Даймонд. — Мы ведь лучшие в мирах родители!
Я обернулась. Паола катала коляску в нескольких шагах от нас, за холмами, куда не долетал пронизывающий ветер.
— И мы никогда не оставим ее одну, правда? — не отрываясь от этого зрелища спросила я.
— Никогда, моя фейри. Никогда.
Он взял мое лицо в ладони и коснулся губами моих губ. Я закрыла глаза и обняла его так крепко, как только позволяли мне силы. Горе тому, кто еще хоть раз попытается отнять у меня моего мага!
