Сердце Севера - Натали Палей
Быстрое движение к выходу, но князь ловко перехватывает меня. Прижимает к себе, заглядывает в глаза.
— Куда? — холодно цедит сквозь зубы. — Оставайся с ребенком. Я сам.
Некоторое время Дэв Суровый смотрит на меня странно. Проводит мозолистым пальцем по щеке. Сжимает сильные челюсти. На что-то будто злится.
Я замираю от страха, ненависть и отвращение затапливают вдруг с головой, и только мысль о том, что рядом Юна Семур, отрезвляет меня, и я не просовываю свою «прозрачную руку» в широкую мужскую грудь, которая так близко, и не сжимаю сердце того, кого давно ненавижу.
Время ещё не пришло.
— Сильная, — вдруг одобрительно шепчет князь и усмехается мне в лицо. — Хочешь убить меня?
Я не отвечаю, опускаю ресницы.
— Знаю, что хочешь. Забудь. Тебе это не по силам.
Он отпускает меня и уходит. Бросает отрывисто:
— От девчонки не отходи. Отвечаешь головой. Ройдана верну.
На пороге замирает и оборачивается, находит взглядом внучку. Его глаза холодны и полны угрозы.
— Не болтай. Ты знаешь, о чем я.
Князь закрывает за собой дверь. Я оглядываюсь на ребенка. На удивление, девочка смотрит на меня спокойно.
— Князь вернет папу. Не переживай.
— Как ты можешь это знать?
— Не знаю, — девочка пожимает худенькими плечами. — Но иногда я все знаю.
Маленькая провидица? Дочь Ройдана?
— Только редко, — Юна хмурится. — Поэтому князь часто злится на меня. Он хочет, чтобы сны снились мне постоянно.
На деревянных ногах подхожу к Юне и сажусь на кровать. От меня малышка не отползает.
— Давно ты видишь такие сны?
— Я не помню. Иногда мне кажется, что всегда видела. А иногда я думаю, что недавно.
— А папа знает?
— Нет. Князь Дэв сказал, если папа узнает, он заберет Ветра.
Юна поджимает губы, тяжело вздыхает, в глазах появляются слезинки. Я тянусь к ребенку и обнимаю ее.
— Я не позволю никому обидеть твоего Ветерка.
— Даже князю? — шепчет Юна.
— Никому, — шепчу в ответ.
Худенькими ручками малышка обнимает меня в ответ и бормочет:
— Ты сильная. Князь увидел это. Но он сильнее тебя.
— Я темный маг, Юна.
Девочка хочет что-то сказать, делает несколько попыток и не может. Слова будто застревают у нее в горле. Я с беспокойством смотрю на бледное личико.
— Все хорошо, милая?
— Нет, — качает она головой. — Ты должна понять меня. Князь сильнее тебя. Больше... не могу... говорить.
Спазм сжимает тонкое детское горло, Юна будто задыхается. Она цепляется за меня, слезы текут по худым щекам, и я в испуге перехожу на магическое зрение, пытаясь понять, что происходит с ребенком.
Я застываю в ужасе, с недоверием рассматривая магический обруч, который не дает говорить ребенку то, что ей запретили. Но ведь его точно не было, когда я лечила её от черной заразы...
***
Я продолжаю работать в главном госпитале Северного замка. Каждый день спасаю жизни светлых магов и обычных людей. А тягостные мысли не дают покоя. Постоянно думаю о том, что узнала и поняла в последние дни. Разрозненные события прошедших лет и настоящего постепенно складываются в одну картину. Довольно мрачную. Страшную. И гениальную по своей извращенной логике, которая может быть только у самого жестокого и бессердечного зверя.
Юна сказала, что князь Дэв сильнее меня. Но не потому что он мужчина или воин. Или оборотень. Для его силы есть другие причины... Маленькая Юна постаралась донести до меня это.
Он надел на внучку магический обруч. Потому что Юна видела то, что могло его выдать, и не должна болтать об этом. Что могла увидеть малышка? К сожалению, чем больше кусочков мозаики собирались в одно целое панно, тем отчетливее напрашивались выводы.
Дэв Суровый много лет собирает темных магов в одном месте — в Северном Замке. До Черной гостьи он сажал их в тюрьму, мучил, сжигал. Уничтожал. Всех. Без сожалений.
Аластер Скот как-то рассказывал, что князь с каждым темным беседовал. Подолгу. Другие темные маги слышали крики допрашиваемых, а после уже их не видели — на следующий день их вели на плаху. Раньше я считала, что князь Дэв обыкновенный садист, получающий удовольствие от пыток, теперь же... я догадывалась, что происходило в допросных на самом деле. Я знаю, как можно отобрать чужую силу, только вот мне лично никогда не приходило в голову сделать это. В отличие от... князя.
Когда я забрала жизни у трех мародеров, которые напали на меня и хотели изнасиловать, я спряталась, призвала темную магию… Но князь почувствовал меня в тот день, хотя не должен был. Он мог найти меня только в одном случае, и уже тогда я осознала это, но решила, что ошиблась в выводе... что произошла случайность. А выходит, я не ошиблась.
Недавно Дэв Суровый спас Ройдана. От нападения темного мага, от верной смерти. Князь оказался рядом с приемным сыном слишком быстро… Расправился с темным играючи. Ройдан был без сознания и ничего не видел…
Мысли мучили... Я верила и не верила одновременно. Становилось слишком страшно, потому что тогда выходило, что князь Дэв Суровый еще опаснее, чем я всегда считала. Еще коварнее. Хитрее. И просто невероятно жесток.
Он продумывал свои шаги на несколько лет вперед...
Как подобное возможно? И как можно быть настолько жестоким по отношению к собственной внучке?
Но кусочки мозаики складывались один к одному, постепенно, тяжело и неумолимо, со скрипом и нежеланием представляя передо мной невероятный план князя Дэва Сурового по объединению Севера. Под его началом.
Больше сомневаться в том, что осознала, я не имею права.
***
Я набираюсь смелости для разговора с Ройданом. Знаю, он будет тяжелый, сложный, но я сделала выводы. И выбор тоже. Чтобы что-то изменить в том ужасе, что происходит на Севере, и он касается не только жертв Черной гостьи, мне
