В твой гроб или в мой? (ЛП) - Хайд Жаклин
— Почему ты не можешь просто написать ей в инстаграме? — спрашиваю я.
— Я же говорил. Почему ничего не проникает в твой толстый череп? — хмыкает он, бросая на меня раздраженный взгляд. — Она заблокировала меня. Не то чтобы я знал, как она нашла мой аккаунт, поскольку он зарегистрирован на мое полное имя.
Коннор О'Дойл. Я вздрагиваю, беспокойство охватывает меня при этом напоминании. Что, если это ее способ сказать «Я не хочу иметь с вами ничего общего?». Я настороженно смотрю на Дойла.
— Мог ли Фрэнк приложить к этому руку?
Он пожимает плечами.
— Возможно, если в какой-то момент у него был ее телефон.
Полагаю, он направляется открыть одну из спален. Мой взгляд падает на полку, расположенную у одной из стен, заставленную всевозможными книгами, а также на фотографию, на которой она и еще одна женщина улыбаются в камеру.
Я беру в руки маленький портрет, и от улыбки на ее прекрасном лице у меня сжимается грудь. Я провожу кончиком пальца по нему, желая каким-то образом почувствовать ее тепло.
Дойл возвращается в гостиную, качая головой.
— Может быть, мы могли бы спросить соседей? Или консьержа. Возможно, он что-то знает.
Он направляется в сторону маленькой кухни, и я кладу фотографию туда, где нашел, чувствуя себя неуместно в пространстве, которое, как я знаю, она обожает. Цвета в комнате мягкие и приглушенные. Несколько произведений искусства украшают стены, красивый розовый цветок стоит в углу, а овальное зеркало размещено возле большого окна с видом на городскую улицу. Все сделано со вкусом и легкостью, как и она.
Если ее здесь нет, мне придется отследить, куда она ушла. Она довольно часто упоминала свою подругу Бернадетт, так что можно с уверенностью сказать, что она там.
— Я кое-что нашел! — кричит Дойл. Я иду на кухню, где он смотрит на холодильник, указывая на календарь. — Завтра она собирается на свадьбу.
Он берет что-то со стойки и смотрит на это, прежде чем передать мне. Еще одна фотография, на этот раз глянцевая, с указанием даты и времени.
На лицевой стороне большой открытки изображен яркий букет роз.
Я переворачиваю ее и читаю:
— Вы любезно приглашены на свадьбу Эрики Таунсенд и Рэнди Мартина, которые вскоре станут миссис и мистером Мартин.
Это та самая свадьба, на которую она пригласила меня, прежде чем покинуть замок.
Прилив надежды наполняет мою грудь, когда я понимаю, что нашел ее, и она в пределах досягаемости, но в следующее мгновение мой оптимизм резко исчез. Что, если ее сообщение «Я не могу этого сделать» не было подстроено Фрэнком, и она действительно имела это в виду? Я не хочу выглядеть дураком, который внезапно появляется только для того, чтобы быть холодно отвергнутым.
Это не имеет значения. Она моя пара, и я буду защищать ее издалека, если потребуется.
Дойл хмурится, прежде чем вытащить телефон из кармана, чтобы проверить время.
— По крайней мере, теперь мы знаем, где она будет и когда, — он наклоняется к моему плечу и принюхивается, поморщившись и заткнув нос. — Хорошо, что есть еще достаточно времени, чтобы принять ванну и найти тебе смокинг.
Глава 39
ОБРИ
— Я уже сказала тебе, Эрика, что не знаю, где он и что делает.
Я устраиваюсь в атласном кресле и поправляю желтое платье, пытаясь сесть поудобнее, пока кузина расспрашивает меня об отдыхе в отеле Каслвания85, как теперь называет это место Джордж.
— Уверена, он позвонит… правда же? Если бы этот горячий мужчина поцеловал меня вот так, я бы все еще была в том замке, — голос кузины Эрики доносится до меня, и глаз дергается от напряжения, с которым я пытаюсь удержать улыбку на губах. — Вы, ребята, не переспали?
Я мысленно вздыхаю и смотрю на узорчатый гостиничный ковер, чертовски желая отмотать время назад и не торопиться на свадьбу Эрики. Я была так рада выбраться из дома, но сейчас просто хочу вернуться в квартиру Берни и запоем смотреть что-нибудь, пока не упаду в обморок от передозировки углеводами. Люкс для новобрачных полон людей, и количество визгов, раздающихся над покрытой лепестками кроватью в соседней комнате, бесконечно.
— Давай я принесу тебе выпить, — шепчет Берни, похлопывая меня по плечу, прежде чем поспешно сбежать подальше от моей кузины.
Предательница. Как она посмела оставить меня с ней наедине?!
Темно-синее платье Берни шуршит при ходьбе, а носки конверсов выглядывают при каждом шаге. Честно говоря, я была шокирована, что она вообще согласилась надеть платье, особенно учитывая, как сильно Бернадетт ненавидит свадьбы. По крайней мере, она была рада сделать нам прически.
— Скажи «сыр»! — внезапно говорит Эрика, прижимаясь своей головой к моей и выгибаясь, чтобы сделать снимок. И сразу отскакивает поболтать с подружками невесты.
Мои глаза встречаются со взглядом обернувшейся Берни, ее рыжие волосы колышутся, когда она подмигивает и показывает язык. Я впервые, с тех пор, как попала сюда, по-настоящему улыбаюсь.
— Она просто сногсшибательна, правда? — спрашиваю я подружек невесты Эрики.
Все как одна улыбаются и гогочут, как чокнутая стайка гусей, что недалеко от правды, одна из них вкладывает в руку Эрики огромный бело-желтый букет. Платье кузины традиционного белого цвета с длинным шлейфом, простое и элегантное, волосы свободно ниспадают на спину.
— Просто великолепна, — восхищаются они, и я улыбаюсь шире.
— Я так сожалею о Чеде, Обри. Я знаю, что он изменил тебе, но не смогла уговорить Рэнди исключить его из списка друзей жениха, они знают друг друга целую вечность. Ты понимаешь, да? — Эрика говорит это заговорчески, как будто ее голос не звучит чертовски громко, и она только что не вылила это все86 присутствующим на свадебной вечеринке.
— Все в порядке, правда, — я и так потратила последний час, убеждая ее, что она прекрасно выглядит, и что нет, я не собираюсь убивать ее из-за Чеда на ее свадьбе. Это не моя свадьба, и единственное, что Чед может заставить меня сейчас почувствовать — это раздражение.
— Смотри!
Я щурюсь от яркости телефона, который она сует мне в лицо. Ох. Я замечаю свое имя и понимаю, что подписчики Чеда и мои ведут словесную перепалку в Интернете. Наверное, я должна была предвидеть, когда она попросила сделать групповое фото.
СМИ могут ненавидеть меня за то, что я разрушила их фантазию о нашей с Чедом свадьбе, но после Румынии я не могу найти в себе сил заботиться о чужом мнении. Мне не следовало приходить.
Мне в руку вкладывают бокал, и я поднимаю взгляд на Бернадетт.
— Ты не улыбаешься. Улыбайся, иначе фотографии будут выглядеть дерьмово, — говорит она с отвратительным оскалом. Она усаживается на одно из белых кресел рядом со мной и ждет. — Не могу поверить, что ради этого побрила свою манду. Утягивающие труселя87 скоро меня убьют.
Смех вырывается из груди, и мне приходится бороться с собой, чтобы не пролить вино прямо на платье.
— Берни, — выдыхаю я, ставя стакан на ближайший столик и кашляя.
— Они отвратные, — Берни пожимает плечами и возвращается к разглядыванию женщин, строящих из себя Ангелов Чарли со знаменитого постера. Она съеживается, как будто они прокаженные, и это заразно, хотя вообще так и есть. Если уж на то пошло, все это просто показывает, какое влияние на людей оказывают социальные сети.
— Эй, Обри? — раздается мужской голос в комнате.
При этом звуке женщины дружно ахают и поворачивают головы к двери. Я внутренне стону, когда смотрю на Чеда, стоящего прямо там.
— Хочешь, чтобы я от него избавилась? — бормочет Берни.
Я отмахиваюсь от нее.
— Нет. Все в порядке. Мне все равно нужно подышать свежим воздухом, — я встаю, чтобы уйти, и вкрадчивое лицо Чеда останавливается на мне поверх порхающих женщин, когда я направляюсь к двери. Его каштановые волосы зачесаны наверх и уложены так, как он всегда это делает для больших мероприятий, мальчишеская улыбка на его лице заставляет тошноту подступить к горлу. Я закатываю глаза и протискиваюсь мимо него.
