Бойся своих желаний [СИ] - Александра Авдеенко
От последней фразы у меня внутри все заледенело. Внутренности свело ужасом. Колька лежит в соседней комнате, похоже, что без сознания, уж слишком том тихо. Нас уже ищут, но найдут ли? В управлении знают, куда мы поехали. Домик с прахом последнего мага уже нашли. Не могли не найти. Ребятам в обычной ситуации хватит часа, чтобы приехать и по остаточным следам найти место преступления. А там обязательно найдется и тот, кто что-то видел и слышал. Нас найдут. Обязательно найдут. Нужно просто подождать и потерпеть.
— Зачем тебе столько смертей?
— Зачем? — он встал с кровати и заходил по комнате. — Если я скажу, что мне нравится убивать, ты мне поверишь?
— Нет.
— А зря.
— Почему? Зачем? Что они тебе сделали? — я с трудом подбирала слова, страшась услышать ответ и боясь его не услышать. Если он замолчит и даст себе возможность подумать, неизвестно еще, к каким выводам он придет, и как долго я после этого проживу. Я понимала, что поступаю глупо, но остановиться не могла.
— Что? — взвизгнул он, наклонившись надо мной. — Что сделали? Да знаешь ли ты, каково это чувствовать себя обманутым? Вернуться домой к любимой и застать ее в постели с другим. Хотя знаешь, — прошептал он мне в лицо, меня обдало запахом пота, кажущегося еще противнее из-за тонкой нотки дорогого парфюма. Адская смесь. — Все вы шлюхи! Что она, что ты! — его трясло от злости. Я чувствовала его эмоции через руку, которой он сжал мое горло. — Вас нужно наказывать! Учить! Только тогда вы становитесь послушными. А послушная шлюха, это мертвая шлюха! Знаешь, как здорово, когда ты горишь у меня в руках в буквальном смысле этого слова! Миг и нет ни уголька, только пепел! Это так красиво! Смерть — это красиво!
Убийца поднес кинжал к моему лицу и срезал прядку волос, оцарапав шею. Я замерла от ужаса, похоже, я перехитрила сама себя, спровоцировав его на агрессию. Он же меня сейчас порежет и скажет, что так и было. А я даже ничего не вижу. В комнате темно и от того во много раз страшнее. Слышно только его тяжелое дыхание. Монстр, нависнувший надо мной ужасал, доводил до заикания одним своим присутствием. Он казался нереальным, ужасом из детских кошмаров. Хотелось закричать, забиться под ним пойманной птицей. Только я понимала насколько это бесполезно. Нужно заговорить ему зубы, показать, что он мне интересен, может тогда я выгадаю лишнее время.
— А как тебя зовут?
— Имя? А что тебе в моем имени? — хватка стала чуть слабее.
— Должна же я знать, как к тебе обращаться, — я тут же приободрилась, почувствовав его минутную слабость.
— Допустим Борис.
— Боренька, — протянула я, перекатывая имя на языке, это и было моей самой большой ошибкой.
— Не смей меня так называть! — рявкнул он, ударив наотмашь. — Ты не достойна произносить это имя! Слышишь, не достойна! И не нужно меня умолять! Не нужно реветь! Не я подкладывал тебя под этого ублюдка! Ты сама под него легла! Сама! — завизжал он. — А теперь сама и получишь!
Было ощущение, что он уже не понимает, где прошлое, а где настоящее и что я далеко не та девушка, которой он мстит через каждую убитую.
В ту же минуту дверь слетела с петель и в проем метнулась чья-то фигура. Одновременно с этим убийца, не глядя, метнул нож. Чье-то тело, привалившись к стене, сползло на пол. Но не прошло и нескольких секунд, как за первой тенью метнулась вторая, потом третья и четвертая. Минута и все было кончено. С меня сняли Бориса и развязали. Надо мной склонился Матвей.
— Ты как? — он смотрел на меня с тревогой.
Наконец кто-то додумался включить свет, и комната из ночного кошмара тут же превратилась в обычное подвальное помещение, в меру захламленное, в меру пыльное. Борис, повиснувший на руках между двумя крепкими ребятами, особого впечатления не производил. Вообще не производил впечатления. Да высокий, да массивный, но массивность рыхлая, а лицо самое обыкновенное, ничем особым не примечательное. Но я его где-то видела. Точно видела. Я напряглась, силясь вспомнить, а потом меня озарило — да это же тот самый парень, которого мы считали погибшим вместе с первой жертвой. Тот, с которого все и началось.
Со стороны двери раздался мучительный стон. Голос казался смутно знакомым. Я резко повернула голову в ту сторону и от ужаса зашаталась. На полу в луже собственной крови лежал Алексей. Его лицо было белым как мел. Из груди торчала рукоятка ножа.
— Алешаааа! — крикнула я и одним слитным движением оказалась рядом с ним. — Любимый! Как же так? Почему?
Я судорожно шарила по его груди, лицу, гладила по волосам, целовала, обнимать не решилась, боясь задеть нож. Каждый раз, когда взгляд касался ножа, меня била нервная дрожь. Почему-то в этот момент было важно, избавиться от ненавистного препятствия и обнять Алексея со всей силы, так чтобы он почувствовал всю силу моего чувства. Да, я его любила! Любила неистово, самозабвенно, до дрожи в руках, до заикания, до помутнения рассудка. С моих глаз как будто спала пелена. Мое чувство к нему никуда не делось, улегшись в груди ласковым котенком, уснув на время, прикинувшись ветошью. Как я могла подумать, что все прошло? Как я могла сомневаться, что он мне нужен? Не будет его, не будет и меня! Он был моим дыханием, моей жизнью. И эта жизнь сейчас ускользала как песок сквозь пальцы, а ненавистный нож торчал у него из груди! Убрать, немедленно убрать! Я не соображая, схватилась за клинок, вызвав новый стон Алексея.
— Что ты делаешь? Ненормальная! Не трогай, иначе он истечет кровью! — Матвей попытался оттащить меня от Алексея, но особо не преуспел.
Я брыкалась как сумасшедшая, боясь, что без меня случиться непоправимое — я его больше никогда не увижу. Он был моей надеждой на счастье, и я была готова защищать его до конца. До последней капли крови, до последнего вздоха. Вот только не понимала, что сейчас именно я являюсь для него главной опасностью.
— Успокойся. Алексею нужно к врачу! — Матвей все же оттащил меня от Леши и что есть силы встряхнул. А потом, не видя в моих глазах понимания, влепил хорошую оплеуху.
Я взвыла от боли, из глаз брызнули слезы, но боль отрезвила.
— Все, я в порядке, — я подняла руки и посмотрела ему
