Сьюзен Кэррол - Охотница

— Так вы бывали при дворе? Вы знаете королеву? Вы видели ее? Говорили с ней? Какая она? Как она... — Мег попыталась обуздать свое нетерпение. — Простите. Я не должна была приставать к вам с вопросами.

— Нет, все в порядке, моя дорогая. Ваш папа говорил мне, какая вы большая поклонница Елизаветы. Такой была и я.

Была? Мег обратила внимание на это «была» и тень, пробежавшую по лицу леди Дэнвер.

— Я не могу утверждать, что хорошо знаю ее величество. Я просто часто видела ее. Но, когда мой отец умер, королева проявила очень большую доброту ко мне и моему брату. Хотя мой отец сильно разгневал ее. — Леди Дэнвер задумалась и заговорила медленнее, как если бы тщательно и с большой осторожностью подбирала слова: — Никто не сострадает вдовам, сиротам и тем, кого постигло горе или несчастье, так, как ее величество. Но, когда дело доходит до необходимости обезопасить трон, Елизавета может быть очень... суровой и непреклонной.

Мег достаточно легко читала мысли леди Дэнвер, чтобы понять, что женщина хотела сказать.

«Елизавета может быть безжалостной, несправедливой и жестокой».

Но Мег едва ли стоило возмущаться подобной критикой ее любимой королевы, поскольку ничего из этого не было высказано вслух. Вынужденная держать язык за зубами, Мег погрузилась в угрюмое молчание.

Ее светлость тоже. Джейн Дэнвер, казалось, ушла в свои мысли. Потом, как будто поддавшись внезапному импульсу, она порылась в маленьком кошельке, который был привязан у нее на поясе.

Любопытная, как всегда, Мег не удержалась и попыталась подсмотреть все содержимое бархатного мешочка. Леди Дэнвер вытащила оттуда что-то небесно-голубое и протянула Мег.

— Вот. Возьмите себе.

Мег приняла потертый, чем-то слегка испачканный кусочек шелка. Подозрительно разглядывая его, она сказала:

— Гм-м... благодарю вас.

— Это — кусочек того церемониального ковра, который расстилали для королевы во время ее коронации. Толпа разодрала его на кусочки после церемонии, стремясь оставить себе воспоминания по поводу великого события. Моя старенькая нянюшка была там и сумела заполучить этот кусочек.

— Ой! Благодарю вас, — повторила Мег совершенно другим тоном, глядя на испачканный кусочек шелкового ковра совершенно иными глазами.

— Эта крошечная частица ковра королевы лежала среди самых дорогих вещиц моей нянюшки, — проговорила леди Дэнвер сдавленным голосом. — Сара отдала его мне на смертном одре.

— Ой, н-нет-нет, ваша светлость, — запинаясь, проговорила Мег. — Неужели вы готовы расстаться с этим. Это же такое сокровище, символ того дня, когда Елизавета стала нашей любимой королевой. Я н-не могу принять подобный подарок.

— Нет, дитя мое, именно вы и можете, — леди Дэнвер сжала пальцы Мег вокруг ткани. — Храните его. — Улыбка ее светлости была и странно ожесточенной, и одновременно горькой. — Я уверена, что вы будете лелеять этот кусочек шелкового ковра гораздо лучше, чем я.

Кэт плелась позади свиты леди Дэнвер, теряя терпение и раздражаясь от необходимости умерять свой обычный большой шаг. Но позиция в тылу давала ей преимущество при наблюдении за Мег.

Она видела, как леди Дэнвер протянула девочке какой-то сувенир, который вытащила из своего кошелька. Мег приняла подарок с радостью, но все еще чувствовала себя неловко в общении с ее светлостью и вела себя сдержанно. Кэт застыдилась чувства удовлетворения, которое это вызывало у нее. Если леди Дэнвер станет мачехой Мег, ей следовало бы желать, чтобы между ними возникла какая-то степень привязанности и доверия. Ради самой Мег, но Кэт было невероятно трудно проявлять подобное великодушие. Ее раздражение не исчезло, когда Мартин оказался подле нее и прошептал ей на ухо:

— Ну, и как вы ее находите?

Кэт нахмурилась, поскольку мисс Портер встала прямо за своей госпожой, суетясь вокруг подола платья ее светлости и на мгновение заслоняя Мег от Кэт.

— Она немного резковата и полновата на мой вкус.

— Я вовсе не имею в виду горничную. Вы прекрасно знаете, что я о леди Дэнвер.

Кэт пожала плечами:

— Мое мнение существенно в этом вопросе?

— Да, несомненно. — Он удивил ее, настаивая. — Что вы думаете о Джейн?

Кэт нахмурила брови от напряжения. Что она думала? Что эта Джейн Дэнвер была всего лишь бледной копией Мирибель Аристид, милой и нежной, и Мартин с Мег будут явно верховодить ею. Ее светлости никогда не удастся управиться ни с норовистым жеребцом, ни с живой и ретивой кобылкой, никогда не удастся бранить и успокаивать их, любить и защищать их.

«Она не сможет того, что сумела бы я», — подумала Кэт и вздрогнула, не понимая, как вообще такая шальная мысль пришла ей в голову. Щеки ее запылали, когда она поняла, что Мартин разглядывает ее, ожидая ответа.

Она сглотнула, тотчас попытавшись проявить такт.

— Леди Дэнвер кажется... порядочной, заслуживающей уважения женщиной. Она... она блондинка, как и младшая сестра Арианн, хотя и не такая красивая, как Мири.

— На свете навсегда останется только одна Мири, — сказал Мартин и поспешил добавить: — Но Джейн красива по-своему. Светлая английская роза.

— Тут уж из меня плохой судья, — не сдержалась Кэт от едкого замечания. — Где уж нам, сорным травам.

— Нет, вы скорее напоминаете вереск, вольно и широко разросшийся на ваших ирландских склонах. — Его восхищенный взгляд горячо обволакивал Кэт, трогая ее за живое и одновременно вызывая в ней волну негодования.

Она изо всех сил пыталась держать себя в узде, а он и не думал ей помочь.

Кэт заставила себя насмешливо улыбнуться.

— Вот уж умно с вашей стороны сравнивать меня с тем, чего вы никогда в жизни не видели.

— Но я видел. В ваших глазах.

Проклятый тип. Зачем ему понадобилось говорить подобные вещи? Зачем он улыбается, заставляя ее снова убедиться в том, от чего она старалась спрятаться?

Кэт резко остановилась прямо посередине улицы, используя единственное оружие, которым она могла от него обороняться, острое жало своего языка.

— Как мило с вашей стороны, мистер Вулф, — сказала она, придавая голосу презрение. — Вы бы лучше оставили свою лесть для женщины, которая сумеет хоть как-то оценить ее. Если вы стремитесь стать джентльменом, не тратьте впустую ваши комплименты на прислугу.

— Боже правый, Кэт. — Мартин заморгал от ее внезапного нападения. — Вы же знаете, я вовсе не рассматриваю вас в этом свете.

— Вам вовсе и не надо рассматривать меня. Ни в каком свете.

Кэт прибавила шагу, оставив его сердиться. Она явно задела его за живое. Но это было гораздо лучше, что позволить ему догадаться о правде.