Ловушка для серого мага - Ольга Ивановна Коротаева
– Монстр! Где монстр? – заорал я.
Сова мгновенно взмыла в воздух, лис обиженно отбежал в сторону, поджав хвост.
– Тише ты! – цыкнула старушка. – Нет монстра.
– Нет? – дрожа всем телом, недоверчиво ответил я. – Откуда вы знаете? Кто вы?
– Я бабушка Шайри, – спокойно сказала она, кидая кусок мяса лисе.
Та поймала угощение на лету, проглотила и хищно облизнулась. Сова, сделав круг у нас над головами, вновь опустилась на землю. Старушка кинула ей кусок, но его в прыжке перехватила лиса. Бабуля грозно глянула на воровку. Та спряталась за мной.
Я сдавлено хихикнул, но не звериные игры послужили тому причиной.
– Откуда вам знать, что монстр мёртв? – хрипло продолжил я. – Вас не было там… зимой. Мы прогнали его в дерево, потом в дереве оказался и я. И раз я здесь, то и монстр на свободе.
– Монстр мёртв, – старушка уселась на мокрую землю и жестом пригласила меня присоединиться к обеду. – Да, меня не было, но от меня не укрылось ничего. Я поспешила сюда, увидев радугу. Но надеялась увидеть внучку…
– Радугу? – переспросил я, оглядываясь. – Где?
Старушка молча показала на дерево. Я отошёл в сторону, чтобы увидеть, на что она указывает, да так и замер с открытым ртом.
Дерево, словно огромное копьё, пронзал столб разноцветного пламени. Это могла бы быть радуга, будь она не такая яркая и прямая.
– Что это? – в ужасе крикнул я. – Как такое может быть?
– Как-то может, – старушка, поднявшись, посеменила ко мне. Взяла мою ладонь и проникновенно сказала: – Это Рада. Она отпустила тебя…
– Отпустила меня, – тихо повторил я. – Но не Шайри. Мы же сидели вместе с ней в этом дереве.
– Не Шайри, – печально улыбнулась та, из чёрных глаз потекли слёзы, прячась в морщинах. – Рада забрала мою девочку…
Тут меня осенило:
– Нет! – вскричал я с волнением. – Мне надоели все эти мистические совпадения. Это просто атмосферное явление! Не знаю, северное сияние или гало какое-нибудь. Мы проходили это на занятиях. А девчонка там, в пещере. И я там был. Она напоила меня каким-то отваром. Мне от этой травы поплохело, снилась всякая чушь про перемещение во времени, монстров и ведьм! Я сейчас её найду!
И бросился к стволу, оббежал кругом. Но не нашёл отверстий. Постучал, но лишь ободрал костяшки пальцев. Позвал девушку, но ответила её бабушка:
– Не надо, милый, – она ласково погладила мою голову. – Она не ответит… пока. Может, потом.
– Потом? – в ушах зашумело.
Кажется, эта старушка ещё более чокнутая, чем Шайри. А бабушка спокойно взяла меня за руки, отвела к салфетке, усадила на землю. Лиса, воспользовавшись ситуацией, уже слопала всё мясо. Мне всучили кусок хлеба с луком.
– Тебе надо поесть, весс, – заботливо сказала старушка. – Ты потерял много сил. Попробуй хоть что-нибудь скушать.
– Да, я уже боюсь что-то есть или пить, – проворчал я недоверчиво. – Вдруг опять травки-муравки какие подложили.
Старушка покачала головой. Казалось, в меня не влезет ни крошки. Но после первого, с трудом проглоченного куска, вкуса которого я не ощутил, желудок заурчал так, словно я неделю кору с деревьев обгладывал. Жадно набросившись на еду, слушал бабушку Шайри.
– Не знаю, чему тебя учили в школе, мальчик, только это не радо, не северное сияние. Это – радуга. Сила Рады. Но такую радугу я и сама за всю жизнь не видела. Это очень редкое зрелище. Рада восстанавливает Источник. А Источнику нужен хранитель. Это всегда делали овады. Отказавшись от обычной жизни, они служили Раде. Я была такой, пока не встретила мужчину. У меня родились девочки-двойняшки. Это дар нашего рода. И наше проклятие.
– Так у Шайри есть сестра? – с набитым ртом спросил я.
– Нет, – печально покачала головой бабушка. – Уже нет. Когда девочки появляются, овада освобождается. А новые хранительницы входят в Источник. Одна из девочек становится духом, вторая овадой. Одна из моих дочерей погибла, когда весс обманул Шайри. Я много раз говорила ей, что этот парень с гнильцой. Но девочка была совершенно очарована им. Я не мешала, думая, что появятся следующие хранительницы, а для этого нужен мужчина. Пусть даже весс.
– Интересно, – пробормотал я, – что происходит с духом, когда овада освобождается.
– Она становится частью живы, – просто ответила старушка.
Мда, суровые обычаи. Принести дереву новорожденных дочек, одну из которых больше никогда не увидишь, да и вторая то ли есть, то ли нет. Но для бывшей овады это, похоже, в порядке вещей.
– А зачем вы рассказываете всё это мне? – с подозрением уточнил я. – Я не трогал Шайри.
– Я знаю, – усмехнулась бабушка. – Но девочка влюбилась в тебя. И когда вы оказались в потоке живы, она взяла на себя ответственность за Источник, дав тебе возможность вернуться в мир. Рада приняла её жертву, ведь Источник проще восстановить, чем создать новый. А равновесие для мира – это правильный порядок жизни.
– В смысле? – похолодел я. – Что она сделала, чтобы я вернулся?
– Она стала твоим духом, весс.
– Не понял, – у меня в голове всё перемешалось. – Я что, теперь – овада? То есть, овд?
– Нет, – расхохоталась старушка. – Ты всё ещё весс. А это значит…
– Никто, – кивнул я. – Шайри уже просветила.
– А это значит, – упрямо продолжала старушка, – что ты можешь стать кем угодно. Даже заменить оваду. Но в твоём случае это не значит оковы. Ты свободен. И, если подучишься, сможешь общаться с Шайри невзирая на расстояние между вами.
– Подучусь? – насторожился я.
– Я тебя научу, – спокойно кивнула старушка. – После пути овады я изучала магию маров. Я отказалась передавать знания первому вессу. Он был недостоин. Но твоё сердце чисто. Ты не стремишься к славе. Ты равнодушен к власти над другими людьми. И только ты способен остановить монстра.
– Вы же сказали, монстр мёртв, – опешил я.
– Король умер, – скривилась овада. – Да здравствует новый король. Монстр, которого ты изгнал в Источник, растворился в живе без остатка. Но первый весс завладел его опытом и силой, которую украл. И теперь он способен её укротить. А это значит, что вскоре он станет ещё большим монстром, чем прежний. Тот сосал живу людей, чтобы выжить. Вся его так называемая империя существовала для того, чтобы обеспечить долгую жизнь хозяину. Но молодому вессу не нужно выживать, во всяком случае, пока. А жажда власти в нём сильнее всех остальных его нехитрых желаний.
– А почему ему не нужно выживать… пока? – опешив от
