Нет, нет и ещё раз... да! (СИ) - Обская Ольга

— Что с ней? — с тревогой спросила Карина.

— Сильное истощение.

Диагноз, озвученный лекарем, нисколько не прояснил ситуацию. Что вызвало истощение? Каролайн никогда крепким здоровьем не отличалась, но всё же ещё вчера была относительно полна сил.

Карина подошла к кровати и села на краешек, взяв кузину за руку. Та приоткрыла глаза. Они были воспалёнными и припухшими, но взгляд не был потухшим — напротив, он сиял. Лёгкая едва заметная улыбка тронула её губы. У Карины от сердца отлегло.

— Как ты? — спросила она, наклонившись к Каролайн.

— Немного кружится голова, — тихо выдохнула кузина.

— Скоро станет полегче, — пообещал ей Бартлен.

Она подарила ему благодарный взгляд и попросила:

— Магистр, не могли бы вы оставить нас с сестрой наедине?

— Конечно, — Бартлен поправил компресс и вышел из комнаты.

Карина почувствовала, что сейчас узнает от Каролайн что-то очень важное.

— Знаешь, почему меня оставили силы? — взгляд кузины стал ещё горячее, а голос тише. — Я сделала кое-что такое, чего сама от себя не ожидала. Я смогла!

— Что? — Карине передалось волнение Каролайн.

— Не знаю, как я решилась… Я читала Книгу Судеб (с тех пор, как она у меня, я читаю её постоянно) и обнаружила там нечто нехорошее. Руны раскрыли мне ужасное будущее. Янника должна была появиться сегодня здесь, в замке Торбьона. Она окончательно тронулась умом — собиралась подлить зелье забвения в напитки, которые подают на приёме. Но прежде забрать у меня Книгу Судеб.

Действительно, сумасшедшая. Карине страшно было представить, какие последствия были бы у этого вечера, если бы Янника опоила своей отравой всех гостей. Она опять собиралась всё переиграть на свой лад? Переписать судьбы нескольких человек и всё ради того, чтобы добраться до власти и богатства? Или теперь ею движет слепая жажда мести?

— Она уже здесь?

— Нет, не тревожься, — Каролайн снова улыбнулась. — Её здесь нет и не будет. Я переписала её судьбу.

Карина дара речи лишилась от удивления.

— Как?

— Я почувствовала в себе силы вносить правки в Книгу Судеб. Ты убеждала меня, что я на это способна, и я поверила в себя. Меня вело наитие. Я подправила всего лишь две руны, и судьба Янники сделала крутой поворот. Она по ошибке сама выпила то зелье забвения, которое готовила для других. Теперь Янника не помнит, кто она, не узнаёт тех, с кем была знакома. Забыла она и о своём даре. Больше никогда не сможет читать и уж тем более менять людские судьбы. Теперь её удел прожить остаток дней в глуши в полном одиночестве. Она распускала о себе слухи, что совершенно бесталанная и немного не в себе. Теперь это уже не слухи — это правда.

— Она заслужила!

Незавидная участь у Янники, но ведь по сути ей вернулось то, что она готовила другим. Подправив руны в Книге Судеб, Каролайн восстановила вселенскую справедливость.

— Какая ты молодец, что решилась. Боец! Ты только с виду слабенькая, но характер — кремень.

Слова поддержки явно доставили кузине удовольствие — на её щеках проступил лёгкий румянец.

— И всё же я буду долго чувствовать слабость, — Каролайн снова прикрыла глаза — силы оставили её. — Неделю не смогу подняться с постели или две. Не знаю сколько. На то, чтобы изменить чью-то судьбу требуется очень много энергии.

Карина крепче сжала её руку.

— Держись. Бартлен быстро поставит тебя на ноги.

— Даже самые лучшие микстуры быстро не излечат меня. Но я нисколько не жалею, что пошла на это. Знаешь, почему я росла такой болезненной и слабой? Я нашла ответ в Книге Судеб. Янника забирала мои силы. За счёт моей энергии переписывала судьбы.

Вот же змея! Морила собственную дочь! Как только таких земля носит?! Но ничего, у этой змеи больше нет жала.

— Я буду с тобой, пока ты не наберёшься сил, — пообещала Карина.

Её переполняли эмоции: благодарность и сострадание.

— Нет-нет, — запротестовала Каролайн. — Мне достаточно заботы Бартлена. А ты иди к гостям. Твое место сейчас рядом с Торбьоном, — она открыла глаза и уже в который раз улыбнулась. Улыбка вышла слегка лукавой. — Тем более, сегодня поздно вечером должно произойти кое-что особенное.

— Ты прочитала об этом в Книге Судеб?

— Да.

— Но что?

— Тебе понравится.

Глава 101. Знает толк в сюрпризах!

Карина возвращалась в обеденную залу, полагая, что там до сих пор царят хаос и ажиотаж, но на удивление обнаружила полный порядок. Гости сидели на своих местах и внимательно слушали выступление гранд-канцлера. Она решила, что будет лучше тоже послушать, о чём он говорит.

Не привлекая лишнего внимания, Карина устроилась на одном из свободных стульев — как раз рядом с Торбьоном. Они переглянулись, но не стали затевать разговор, хоть видно было, что он хотел бы расспросить её, где она пропадала. Однако по молчаливому согласию они отложили беседу, сосредоточив внимание на гранд-канцлере.

— …завтра об этом узнает всё канцлерство, но вам выпала честь услышать первыми. Я провозглашаю своим наследником моего сына Эгмунда. На ближайшей большой луне будет проведён ритуал окропления.

Гранде обвёл взглядом гостей, которые взорвались приветственными возгласами. Это были его минуты счастья. Карина догадывалась, почему он не дождался более подходящего случая, чтобы огласить своё решение. Не мог дольше ждать. Наверное, много раз он представлял, что однажды это произойдёт, но с момента, как сын пропал, не смел даже надеяться.

Эгмунд вышел вперёд. Красивый, юный, благородный.

— Рад выполнить твою волю, отец, — сказал он серьёзно и ответственно, сразу повзрослев.

Он будет замечательным гранд-канцлером. Уж Карине ли не знать, насколько Эгмунд верный и стойкий. Она испытала настоящую сестринскую гордость.

Несколько минут всё внимание гостей было сосредоточено на гранд-канцлере и его сыне — всем хотелось подробностей, люди ждали, что Гранде скажет что-то ещё, объяснит, каким чудесным образом нашёлся его сын. Но Карина знала, что гранд-канцлер не готов произносить длинные речи. Им с Эгмундом для начала не помешает поговорить с глазу на глаз. Пора была брать управление вечером в свои руки.

Карина поступила просто — вышла на середину обеденной залы и торжественно произнесла:

— По случаю оглашённого только что радостного события объявляются танцы.

Она подала музыкантам знак, и через несколько мгновений зал заполнила танцевальная музыка. Торбьон поднялся из-за стола и направился к Карине. Казалось бы, невозможно отвлечь внимание возбуждённых гостей от сенсационной новости, только что оглашённой гранд-канцлером и от самого гранд-канцлера, но Торбьону удалось. Сегодня он был совершенно ослепительным и магнетичным и с лёгкостью притягивал к себе взгляды.

Он подошёл к Карине и галантно склонил голову, приглашая на танец. Она приняла приглашение, вложив свою ладонь в его протянутую руку. Когда-то, когда Карина была для Торбьона Лилией, они уже кружились с ним в вальсе. Но почему-то её охватило волнение, как будто это их первый танец.

Они стали одним целым с первого танцевального шага. Музыка растекалась тёплой морской волной и плавно несла их по залу. В сильных руках Торбьона Карина ощущала своё тело невесомым. И мысли тоже стали лёгкими и немного шальными.

Гости, вдохновлённые примером хозяев, начали присоединяться к танцу. Новые и новые пары выходили на паркет. Пространство вокруг закружилось, забурлило, вспенилось энергией и весельем.

В зале было так много яркого, сияющего, броского, но всё внимание Карины сосредоточилось на Торбьоне. Каждый раз, когда фигура танца требовала соприкосновения их тел, её охватывал волнующий трепет. Причём взволнована была не только она. Торбьон тоже выглядел немного шальным. Карина ощущала, что он испытывает от танца не меньшее наслаждение, чем она. Его взгляд сделался чувственным, а уж какие слова шептал он ей на ухо…

Карина испытала досаду, когда музыка смолкла. Но пауза была недолгой. Вскоре зазвучала новая мелодия, правда, совсем другая. Под этот бодрый заводной мотив полагалось танцевать не парный, а коллективный танец. Гости образовали круг, взялись за руки и начали исполнять несложные па ногами. Был, правда, один нюанс. Музыка всё ускоряла и ускоряла темп, поэтому с каждой минутой становилось всё сложнее не запутаться в собственных ногах и ногах соседа по хороводу. Тем веселее становилось танцующим.