Гарем-академия 3. Капитан - Варвара Мадоши
Однако теперь диагностика почему-то показывала ей, что магические каналы внутри тела Лаора, которые она не могла видеть, прямо-таки замыкались на этом кольце... Может быть, это артефакт смены внешности?
— Это амулет или артефакт! — крикнула Даари. — Вдруг он...
— Даже не думай! — рявкнула Камелия. — Если он примет истинный облик, нас раздавит под этим куполом!
«Нас и так...» — подумала Даари, но Алеко ее перебил:
— Да нет, если это личный артефакт, то потеря контакта может послужить шоком и разбудить его. Я должен был сам об этом подумать.
С этими словами Алеко решительно сдернул перстень с генеральской руки... Ну, то есть, попытался сдернуть. Пальцы у Лаора все-таки были толстые, кольцо шло туго. Однако в момент, когда Алеко этого кольца коснулся, диагностические чары сказали Даари, что кольцо моментально разорвало контакт с телом генерала; теперь это был просто магический артефакт малой мощности, который непонятно что делал — но точно в теле Лаора ничего не контролировал.
И, когда Алеко все-таки стащил его с пальца (а это заняло две или три секунды) ничего не поменялось. Лаор не превратился в огромного золотистого крылатого змея и не пришел в себя.
Правда, что-то в нем изменилось: Даари почувствовала — и увидела в изменениях своего нехитрого диагностического узора — что снятие кольца все-таки запустило в теле принца-генерала какие-то процессы... Бесы его знает, какие! «Если выяснится, что это был какой-нибудь стимулятор сердечного ритма, и я только что его убила...»
— Что теперь, генерал? — громко спросил Алеко у Камелии, перекрикивая шум.
А шум нарастал: к грохоту и рокоту прибавились завывания, пощелкивания и свист. Задрав голову, Даари увидела, как зеркальные «срезы реальности» вспучиваются, а через них, словно через тонкую пленку, пытаются прорваться, натягивая мироздание длинными рылами и конечностями странной формы, высокоранговые твари.
Вот сверху свалился знакомый по отделению Инге в зоопарке радужный скат, отскочил от купола и пропал в темноте. Через секунду выскочил из темноты снова, ударился о защитный купол — и загорелся, завибирировал, пожираемый мощнейшим охранным полем. Несколько кусков, отрезанных туго натянутыми магическими каналами, шлепнулись на каменный пол. Была тварюшка — и нет.
Впрочем, на место этого ската тут же обвалился сразу пяток новых.
Защитный купол уже усилился новыми нитями, некоторые — в руку толщиной. Теперь генерал и полковник создавали их вместе, стоя вплотную друг к другу — более высокий Ругерн позади Камелии — и водя руками в унисон. Это выглядело бы как странный танец, почти эротический (оба избавились от верхних курток, чтобы лучше чувствовать каналы, и остались выше пояса только в полевой форме — то бишь генерал в чем-то вроде купальника, а полковник вообще в паре ремней для крепления оружия), когда бы не напряжение, перекосившее их лица.
Даари до сих пор некогда было чувствовать ужас — но теперь вот вломило не по-детски. До нее вдруг дошло, что она сейчас кончится здесь, вся. Со всеми ее мечтами, планами, страхами. Не успев ничего сказать ни братьям, ни Гешвири.
Или, может быть, все-таки спасут, пробьются к ним сверху? Нет, бесполезно! Дело ведь даже не в заваленном выходе — хотя неизвестно, как далеко там тянется завал — дело в том, что времени явно осталось очень мало.
Очень обидно! Перед схваткой с Вейкатшей так не было: во-первых, Даари тогда боялась боли, а не смерти, во-вторых, в глубине души осознавала, что сама виновата. Сейчас же ей просто не повезло, и это особенно возмущало.
А еще вместе с нею погибнет и Дракон. Любви так и не сложилось, свадьбу не сыграли, зато «умерли в один день»...
Или не Дракон: она все еще не была уверена полностью, хотя ряд странностей в поведении принца-генерала как будто хорош укладывались в это объяснение.
И тут до Даари дошло, что ее собственный, личный ужас ситуации, на самом деле вообще ничто перед самым, самым плохим, что только еще грозило прийти.
Нет, Даари пока не любила Дракона, что бы он там себе ни думал; ни в виде Лаора, ни как-нибудь еще. Но глядя на распростертое тело принца-генерала, она осознала, что если это Дракон, то он тоже может быть уязвимым и смертным. Не нерушимая скала, не оплот государственности, не ехидный бес, доводящий ее, Даари, лично — а тоже хрупкое существо из плоти и крови, которого тонна камней с потолка придавит так же запросто, как и ее.
А если сгинет Дракон — скорее всего, сгинет и Цивилизация. Разве принцесса-академик Тая или кто-то из жен удержит власть? Ха! Держите карман шире. Войны кланов, уличные беспорядки, экономический коллапс, возможно (и даже почти наверняка!) распад на несколько враждующих государств... Инге не сможет окончить семестр в своем университете, Тарик наверняка ввяжется в какое-нибудь глупое геройство и погибнет... Нет!
Так гораздо страшнее умирать, когда знаешь, что каюк не только тебе, но и, с высокой вероятностью, всему, что ты знала и любила.
Пока все эти панические и полные жалости к себе мысли проносились у Даари в голове, обгоняя друг друга, не продумываясь до конца и путаясь в клубок, Алеко плел над телом генерала (или Дракона) собственную плетенку, проще и грубее, чем у Даари. С очень знакомым узором...
С невозмутимым видом Алеко дернул плетенку на себя; нити магических каналов впились в распростертое тело, легко пройдя сквозь одежду, и принц-генерал дернулся, выгнулся дугой — но не очнулся.
Снова рывок. Толстые кулаки сжались, руки взметнулись в воздух и мелко задрожали. Еще рывок — из уголка рта генерала потекла ниточка крови: прикусил язык. Глаза не открывались.
Даари выхватила из кобуры на бедре МУНИ... Не очень-то он годится против людей, но все-таки боевой снаряд больно бьет, а с близкого расстояния может даже убить.
— Прекратите немедленно! — крикнула она, направив МУНИ на Алеко; руки, как ни удивительно, не дрожали.
— Спокойно, Сат, — буркнул Алеко. — Болевой шок не работает. Генерал, я не могу его разбудить!
— Значит, будем оборонять, — спокойно и буднично сказала Солнечная Камелия. — Пока можем. Сат, опустите свою пукалку, от нее толку чуть. У вас есть магический резерв?
— Нет, — честно
