Синее пламя Юга - Екатерина Сергеевна Бакулина
Да я и не усну сейчас, столько мыслей в голове. Заснуть невозможно.
Звезды над головой… Мне кажется, они поворачиваются там… вокруг меня… невероятно.
Я слушаю дыхание Сандера где-то далеко, едва уловимое. Иногда начинает казаться, что я перестаю слышать, что он не дышит… но нет, потом я слышу снова. Он знает, что делает. Всегда знал. И я должна верить ему.
Холодно… я заворачиваюсь в одеяло по самые уши. Трава покрывается росой…
Одно счастье, что летние ночи коротки, а эта – самая короткая в году.
Еще немного, и небо начинает сереть на востоке.
И тогда – я могу больше не ждать.
Я встаю и иду искать его. Хочется бежать, звать, но рано еще, ночь не отпускает.
Подойти я смогу только, когда первый луч солнца коснется горизонта.
Я вижу издалека.
И даже сначала не вижу – чувствую его. Я знаю – вот, он там, в траве.
Осторожно, сама почти не дыша, подхожу ближе.
Чуть розовеет небо.
Сандер лежит совсем белый и неподвижный в неясном предрассветном свете. Словно мертвый. Я не вижу дыхание, только слышу в своем сердце… чуть-чуть… Сандер в траве, раскинув руки… Роса лежит на нем… на волосах, на ресницах.
Немного страшно.
Он даже не здесь сейчас. Он где-то там, на Пустошах, куда уходят мертвые. Но он вернется…
Я раздеваюсь сама. Подхожу и ложусь рядом, кладу голову ему на плечо. Он такой холодный… белые губы… я…
Так хочется потрясти его, обнять, согреть, убедиться, что он живой…
Но нельзя сейчас.
До слез. Не могу ничего сделать с собой, слезы льются. Словно я оплакиваю его. Всхлипываю.
– Я люблю тебя… – говорю шепотом.
И вдруг понимаю, что он улыбается. Совсем чуть-чуть, уголками губ. И это почти безумно.
И делает глубокий вдох. Судорожно. Словно выныривая из глубины, словно давно не мог дышать. Хватает ртом воздух. Вздрагивает. Его мелко трясет от холода. Но сердце снова начинает биться ровнее и чаще, я прижимаюсь ухом к его груди, слышу отчетливо.
Рассвет.
Живой. Все хорошо.
Сандер поворачивается ко мне. На мгновение мне кажется, – его глаза совсем черные, без белков, это пугает… но стоит моргнуть и наваждение уходит. Он просто улыбается мне.
– Ты такая тепленькая, – говорит немного хрипло и морщится от удовольствия. – Иди ко мне.
Обнимает и целует меня. Такие сухие холодные губы. Я обнимаю его, стараясь согреть, прижимаюсь к нему, вот только сейчас понимая, что все позади. Он ненормальный…
– Ты просто придурок, Сандер, – всхлипываю.
– Да, – соглашается он. – Иначе ничего не выйдет. А ты… как? А то нам бы еще ритуал плодородия отыграть.
Вид у него, как у бывалого заговорщика. Только губы дрожат от холода.
Мне и самой смешно.
– Только поаккуратнее там с ритуалами, – соглашаю я.
Он целует, переворачивает меня на спину. Руки у него тоже холодные, но уже начинают теплеть. Огонь в его сердце… Вот ж! Мне кажется даже – от него идет пар. Такие, как мы, не могут замерзнуть по-настоящему. Он сдерживал свой огонь, а теперь позволяет разгореться снова.
Жизнь возвращается. Стремительно. Накрывает.
И я вдруг чувствую, как сама земля наполняется силой под нами. И сила поднимается паром над землей… накрывает нас. Так, что дыхание перехватывает. Сила вокруг! Кажется, сам воздух начинает светиться. Потрескивать от напряжения. Невероятно. Все вокруг наполняется силой. Это кружит голову.
– Я люблю тебя! – Сандер меня обнимает. Нежно, осторожно…
Мы занимаемся любовью в поле, в утренней росе, и трава шелестит над нами. Это как-то нереально и чуть-чуть безумно. Вздохи и поцелуи, и нежные объятья его, и жесткие руки… и двигается он так осторожно, я сейчас не в том положении, чтобы резко и быстро… но самая большая радость сейчас от того что он здесь со мной. Он жив, мы оба живы и все хорошо. В этом действительно есть что-то сакральное – как небо и земля сливаются вместе, в одно целое. Нереально почти.
– Только посмотри! – восторженно говорит Сандер потом, садится, а потом встает в траве.
А трава вокруг нас вымахала едва ли не в человеческий рост!
– Так невозможно… – Я не могу поверить. – Но я, наверно, теперь свою одежду и не найду…
Он смеется.
– Забудь! Смотри! Сейчас будут фейерверки!
Сейчас он похож на мальчишку, глаза так и сияют.
– Смотри! – и смеется.
Складывает ладони перед собой, потом раскрывает… собирает в руках огонь, словно огненный переливающийся шар. И бросает в небо. Шар летит, поднимаясь все выше, разрастаясь… А потом Сандер посылает ему вдогонку второй, крошечный, словно стрелу. И эта стрела вонзается в большой шар, и разбивает. Небо вспыхивает синим пламенем над головой. Во все небо!
Это так безумно-волшебно, что дыхание перехватывает. Замирает сердце.
– Сейчас! Надо еще! Повыше! – Сандер едва ли не прыгает, потирая руки.
А потом небо вспыхивает снова. И снова.
Я смотрю заворожено. Почти не верю…
– Нравится? – улыбается так счастливо, глаза блестят. – Это меня Альфред научил. Если нужно знамение, чтобы все поверили – устрой его сам!
И небо сияет.
Он умер и родился заново в эту ночь. Тот самый…
* * *
В начале осени я родила сына.
Боялась ли я? Наверно, уже нет. Сандер всю ночь сидел и держал меня за руку, как и обещал. Ничего страшного не случилось. Я устала… но и только. Я знала, что все будет хорошо, будет так, как Сандер сказал. Я ему верю. Невозможно не верить после всего…
Нет, он так и не стал великим драконом, как в древних легендах, но его сила теперь чувствовалась без сомнений.
