Новые мосты - Галина Дмитриевна Гончарова
Впрочем, говорят, в столице есть знахарка, которая может и приворожить, и отворожить, и дать снадобье, которое поможет зачать ребенка… Если к весне ничего не получится, Ческа обязательно к ней сходит!
А пока – да, дорогой! О, да, да, ДА-А-А-А-А-А!!!
МияСтолица готовилась к Рождеству.
Адвент[13] был в разгаре. Он начался еще десять дней назад, и город украшался что есть сил. Устанавливались рождественские ели, вешались гирлянды…
К Непорочному зачатию Девы Марии все было уже готово. Пахло выпечкой, жареными каштанами… Мия их не слишком любила, но в такое время?
Церкви украшались яслями и хлевами. Пока еще без фигурки Божественного Младенца, она появится только на Рождество. Но и сейчас было на что посмотреть.
В некоторых церквях целые деревни воссоздавали!
Дома украшались венками Адвента, сплетенными из еловых веток. В венки устанавливались четыре свечи – по числу четырех воскресений до Рождества.
А после Непорочного зачатия Девы Марии начались и гулянья.
Песни, музыка, танцы прямо на улицах.
Уличные музыканты одевались пастухами, и никто не гнал их прочь. Наоборот, считалось хорошей традицией зазвать их к себе в дом.
Джакомо этого не одобрял, так что Серена и Джулия сидели под замком. А вот Мия гуляла по столице в свое удовольствие.
Выпила горячего глинтвейна, съела вкусный коржик, потанцевала на одной из площадей… кто узнает в ней дану Феретти?
Никто. И лицо у нее другое, и выглядит она старше, и одежда у нее, как у ньоры. Мия хотела посмотреть город изнутри.
Пока еще идут гулянья.
За девять дней до Рождества начнется Новенна[14]. В храмах будут читаться молитвы, дети вытеснят с улиц музыкантов и станут ходить по домам, исполняя песни или читая стихи. Им надо давать монетки и сладости, чтобы следующий год был богатым и сладким.
Потом придет время сочельника. На столе не будет мяса, будут только рыбные блюда. Королем стола станет жареный угорь. Они уже приглашены к Лаццо, и Мия очень этим довольна. У нее есть красное платье, и для девочек все тоже заказано, только другого оттенка.
В том году они Рождество не отмечали, не хотелось после эпидемии, а в этом обязательно надо, а то как же!
Но самой Мии возиться не хотелось, а вот помочь Марии – пожалуйста. Они придут к Лаццо, все вместе сходят к мессе, вернутся домой, отметят сочельник, а на следующий день настанет Рождество.
И начнется застолье.
Это семейный праздник, поэтому никто и никого не приглашает. Никто и не придет.
Будут подарки, будет стол, песни, смех, пирушка для родных и друзей… и обязательно венки из омелы. Только вот целоваться у них некому… разве что Фредо и Марии.
Вот ведь пара…
Он старик уже, да и она не молодуха. Оба полные, некрасивые… как казалось Мии с высоты ее аж четырнадцати полных лет. Но как они друг на друга смотрят! Даже завидно становится.
От таких взглядов и на душе теплее…
Сгорит в камине рождественское бревно, и Фредо торжественно выгребет пепел, чтобы сохранить его до следующего года – это должно принести удачу.
Серена с Джулией уже сделали маленький вертеп[15] у них дома. А Мария украшает дом Фредо.
Елка, рождественская звезда, сладости…
А вот в фею Бефану[16] Мия не верила. Ни капельки.
Да и нужно ли? Она сама отлично сыграет роль доброй феи, подарки уже куплены, в том числе и в «Товарах с кораблей». Жаль, что других зеркал работы мастера Сальвадори ей не попадается.
И отправиться по его следам она не может.
Но пока это подождет. Все подождет…
И Мия отправилась домой.
* * *– Мия, у нас заказ.
– Дядя, на дворе Рождество! – искренне возмутилась девушка.
– Поэтому платят втрое.
Мия тут же заинтересовалась. Уселась в кресло и изобразила внимание. Джакомо усмехнулся. Да, племянница пошла в него, и это замечательно! Есть в семье здравомыслящие люди, есть!
– Дана Джильберта Риччарди.
– Кому и чем помешала дана Джильберта Риччарди?
– Кому она там может помешать? Ей всего-то четырнадцать лет…
– Моя ровесница… почти.
Джакомо поморщился:
– Мия, ты старше и умнее. Это не в годах выражается, а в жизненном опыте. Не перебивай меня, ладно?
Девушка кивнула. Ладно, не будет. Послушаем, кому так нужна смерть даны Риччарди.
– Семья Риччарди небогата. И единственное приданое Джильберты – ее красота. Да, не спорь. Она очень красива, очень набожна, благочестива, почти никогда… да что там! Она никогда не выходит из дома. Только к мессе и только по великим праздникам. Там ее и увидел дан Армандо Кьеза.
Мия обещала не перебивать. Но не смогла:
– Те самые Кьеза?
– Те самые.
Владельцы громадных виноградников, поставщики вина к королевскому столу… состояние – невероятное. Тех же Лаццо они могли купить… раз десять, если не больше. Причем всех и со всем имуществом. Может, еще и на сдачу останется.
– Так…
– У дана деньги, у даны очарование…
– А кроме денег у дана что? – поинтересовалась Мия, справедливо полагая, что деньги к деньгам, а вовсе не к красоте.
– Правильно, Миечка. Какая же ты умница, – расплылся в улыбке Джакомо. – Я тебя просто обожаю…
– Я вас тоже люблю, дядя. Итак?
– Армандо Кьеза помолвлен с одной очаровательной и достаточно богатой даной…
– Чья красота не идет ни в какое сравнение с даной Джильбертой?
– Идет, – качнул головой Джакомо. – Поверь, я видел обеих. Сейчас как раз подходящее время полюбоваться… так вот, Джильберта красива, но и дана Мариза собой вполне хороша. К тому же Калло.
– Ага. У кого виноградники, у кого перевозки, – сообразила Мия.
– Да, две семьи прекрасно объединили бы дела. И тут – позвольте! Сынок влюбляется в какую-то там…
– А ни за кого другого дану Маризу выдать замуж нельзя?
– У нее тоже любовь. К Армандо. А его младшему брату всего восемь лет.
Мия задумчиво кивнула:
– Что ж. Пока мне все понятно, кроме двух вещей.
– Неужели я что-то не рассказал?
– Конечно, дядя. Сколько мне заплатят?
– Пятнадцать тысяч лоринов, Мия. Без торга.
Мия и торговаться не стала. Очень хорошая сумма, другие за всю жизнь и десятую часть не увидят.
– За что именно?
– Джильберта должна умереть в храме. В сочельник, на мессе.
А вот это девушку чуточку покоробило:
– Именно там?
– В другом месте к ней будет намного сложнее подобраться, – взмахнул рукой Джакомо. – И кроме того, все должно быть публично, чтобы никто не подумал на Калло…
– Яд?
– Миечка, я тебя просто обожаю. – Джакомо собственным светом светился. С Иларио ему тоже хорошо работалось, но там основная тяжесть лежала именно что на Джакомо, а он не везде и подберется, даже будь он трижды даном. А тут… понятливая, бесстрашная и в меру циничная напарница – что еще надо для счастья? Да ничего! Основной риск ее, а деньги… ладно. Сейчас он ей и правда отдает львиную долю, но ведь и пять тысяч золотом на дороге не валяются. – Видишь булавочку?
Мия кивнула.
– А вот и яд. Царапнешь девушку – и уходи. Через несколько
