Суженая мрака (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна

И, кажется, не осознавая, что делает, накрутил украшение на кулак, почти до моей шеи, словно собрался убить, чтобы я больше никому не досталась.

Я качнула головой:

— Истинной… Я хочу быть твоей истинной.

Драгоценная нить выскользнула из дрогнувшей руки Келео, один камешек царапнул сосок — и я содрогнулась всем телом от острого возбуждения под его всевидящим черным взглядом. Мне не было неловко стоять обнаженной, потому что плавилась от желания под этим восхищенным мужским взглядом, жарким и вожделеющим. Как можно стыдиться под таким взглядом?..

— Алера, ты же понимаешь, что истинная связь у черных драконов бывает лишь при обоюдной любви? — Я кивнула, соглашаясь. — И ты готова… способна полюбить… меня?

Я нетерпеливо передернула плечами вдруг не в состоянии произнести ни слова. И опять привлекла внимание напрасно сомневающегося мужчины к своей призывно напрягшейся груди. Но он не коснулся ее, а, обняв меня за талию, поставил на кровать, наверное чтобы сравняться со мной ростом. Обхватил мое лицо обеими ладонями и накрыл губы своими и поцеловал… Сначала нежно, а потом с какой-то горячечной нуждой, желанием, словно это последний миг его жизни и последнее желание.

На миг отстранившись, он неожиданно выдохнул мне в губы, словно сдался, не в силах больше сопротивляться:

— Хорошо!..

Я так и не поняла: то ли сам на истинную связь согласился, решился полюбить, то ли поверил в мою способность его полюбить. Не так уж это важно. Тем более, под его умелыми руками, горячими губами и пронзительным, буквально обжигающим взглядом потерялась в ощущениях, забылась, расслабилась и не осознавала, что происходит. Я растворилась в Келео, в своем наслаждении, в страстных гортанных криках, в зверином рыке, когда муж резкими толчками брал меня, поглощал целиком и полностью. Когда-то я испытывала нечто подобное, в прошлой жизни, но те чувства и ощущения не были даже отдаленно похожими на те, что сейчас владели мной, завоевывали душу и сердце.

Я забилась от наслаждения, содрогаясь всем телом, а Келео усилил натиск, доведя меня до второго пика за считанные мгновения, разрывая мой мир на до и после. А еще, когда я наконец отдышалась, осознала, что обычная женщина не способна отдавать лишь тело, разделяя постель с мужчиной. Вместе с телом она отдает и сердце, а если не повезет, то и душу. Я же, несмотря на вторую ипостась и чешуйчатую половинку, — совершенно обычная женщина. И к своему внутреннему страху, осознала, что отдала все: тело, душу, сердце. Даже мой разум всецело занял всего один мужчина, все мысли о нем, его чувствах и проблемах.

Келео, опираясь на локти, чтобы не давить на меня, обхватил мою голову ладонями и обдал макушку горячим рваным дыханием. Выглянув из-за его плеча, я увидела свои ноги, сжимающие его талию; руками я обнимаю его широкую мускулистую спину, на которой стремительно заживают красные полосы от моих ногтей. Ого! Оказывается, я очень страстная, вон как исполосовала мужа, или он слишком способный, если я даже не помню, когда ухитрилась это сделать, настолько мне было хорошо где-то на «седьмом небе». И не мудрено, если внутри у меня все еще пульсирует его мужественность, соединяя нас, сплетая воедино.

— Моя, — сипло, с невыразимым удовольствием и огромным облегчением выдохнул Келео.

— Твоя, — кивнула я и зачем-то ласково куснула его за плечо.

Он опять довольно вздохнул и, чуть отстранившись и приподнявшись, тревожно заглянул мне в глаза:

— Больно было?

— Нет, — я смущенно прикрыла глаза и мотнула головой.

— Это хорошо, — улыбнулся Келео, укладываясь на бок рядом и теснее прижимая меня к груди, словно не насытился не сексом, а близостью. — Есть хочешь?

— Не знаю, наверное, — стыдливо пробормотала я. — Пока не знаю…

— Я тебя сильно вымотал?

Его по-прежнему твердое достоинство упиралось мне в живот, красноречиво намекая, что он-то как раз совсем не вымотался и готов продолжить.

— Спасибо, — сама не ожидала, что выдохну благодарность.

Келео немного отодвинулся, чтобы видеть мое лицо, и удивленно приподнял серебристые брови:

— За что?

— За… это, — я отвела взгляд, ощущая, как мои щеки ошпаривает смущением, но преодолевая неловкость, добавила: — Я… мне очень понравилось…

И все сильнее краснела под пристальным, все подмечающим черным взглядом. Келео поднял мое лицо и пристально всматривался в глаза, словно искал в них что-то особенное. Затем, тряхнув короткой растрепанной шевелюрой, будто сбрасывал наваждение, признался:

— Знаешь, ты права, ты действительно мой подарок от Высших. Такой стоило и подождать триста лет…

Я недоверчиво, удивленно вытаращилась на него: пошутил или правду сказал? Нет, никаких двусмысленностей, шуток и подколок — он сам от своих чувств в недоумении. Ух ты! Я расплылась в счастливой улыбке абсолютно удовлетворенной женщины, окрыленной надеждой на светлое будущее в этом темном царстве. И даже всласть потянулась, выгибаясь под вновь разгорающимися черным пламенем глазами этакой довольной кошечкой и игриво намекая:

— Я бы не отказалась позавтракать.

Мой дракон не переставал удивлять, потому что, ласково чмокнув меня в лоб, усмехнулся, по-звериному плавно и быстро встал, можно сказать, сверкая крепкими ягодицами и потрясая, без лести, великолепной атлетической фигурой. На ходу надел штаны и вышел из комнаты. Я не успела ни расстроиться, ни соскучиться, он сразу вернулся с полной еды тележкой. Видимо, ее оставили возле двери, чтобы нас не беспокоить. Смущаться из-за того, что теперь все в курсе наших интимных отношений, не стоило. В драконьих кланах жизнь слишком на виду и все про всех в курсе, к этому я давно привыкла.

Вот только, в отличие от Келео, я без стеснения голышом разгуливать не осмелилась, поэтому, обернувшись одеялом, юркнула в ванную под его насмешливым взглядом. Быстро привела себя в порядок, заодно полюбовавшись своими буквально сияющими после столь страстного утра глазами, надела халат на голое тело и выскользнула за дверь — прямо в крепкие объятия мужа, ласково шепнувшего мне на ушко:

— Я успел соскучиться, Соль!

Как же приятно услышать от него свое детское прозвище! Я замерла, положив ладони ему на грудь, ощущая себя в его объятиях как дома. Затаив дыхание, мы смотрели друг другу в глаза, будто бы опасались, что, дернувшись или моргнув, нечаянно нарушим установленное перемирие. И пусть мое тело еще не остыло от страстных, откровенных ласк, меня сковала робость.

Келео задумчиво нахмурился. Я знаю это выражение его лица, таким оно было, когда, будучи преподавателем, он, например, обдумывал, как объяснить студентам сложную тему максимально доступно и понятно. Я напряглась, испугавшись, что вот сейчас наша неожиданная идиллия прекратится, но Келео удивил безмерно. Ласково коснулся моей щеки, и тихо, словно баюкал тьму, спросил:

— Ты хотела верности? Я клянусь, что отныне только твой. И никогда не сделаю больно, как и обещал.

На самом деле он пообещал мне гораздо больше того, что я ожидала от черного дракона. Дал больше именно сейчас и особенно после испытаний и потерь с другой суженой. Я радостно, с невероятным облегчением отмела все свои тревоги. Мы продвинулись далеко вперед в наших отношениях, нет, сегодня мы буквально бездну перелетели. Я тоже решилась на ответный шаг:

— Я клянусь, что никогда не брошу тебя и буду хранить тебе верность.

Келео молча зарылся пальцами в волосы у меня на затылке, а я уткнулась носом в его обнаженную грудь и обняла, стиснула руки, желая быть ближе, забраться ему под кожу. Как он со своей тьмой уже забрался под мою. Мы не произнесли ни слова. Зачем лишние слова, когда обоим хорошо как никогда.

Опустив взгляд вниз, я заметила на ногах плотные сгустки тьмы — «носки». Оказывается, она так мои босые ступни согревает, вот они и не мерзнут. Я в умилении смотрела на заботливую темную магию — отражение мыслей и приказов хозяина, побеспокоившегося о моих озябших ножках. И уже не первый раз. Вспомнилось, как часто, еще не зная, что я вижу его тьму, Келео магически проверял: хорошо ли я питаюсь в академии, не поранилась ли на тренировках. Всегда и везде, стоило попасть в неприятность, оказывался рядом, спасал или уберегал. Всегда и везде, а я… даже подобрать хороших слов не могу, все сомневалась, ждала чего-то. Надо было прямо спросить еще в день поступления в академию, почему он со злостью и неприятием смотрел на меня. Эх, почему мы все умные задним числом?