Карина Демина - Механическое сердце. Черный принц

Глава 19

Расплавленный янтарь заката и карамельная нить облаков, которые отражаются в зеркале моря. Буревестник скользит, обгоняя собственную тень. Близость птицы подгоняет Гранита, и тот ревниво кричит. Голос его, механического зверя, слишком живого, чтобы быть просто механомом, отражается от скал, дробится.

Ветер стих.

И солнце уже почти коснулось воды.

- Красиво, - Кэри попыталась оглянуться, неспокойная его девочка.

Янтарная.

И белые волосы ее окрасились закатной рыжиной. Ветер растянул их, перепутал пряди, на которых остался нежный запах морской соли.

…Кэри нравилось гулять по берегу, собирать раковины и темные, смоляные куски янтаря. Она складывала сокровища в деревянную шкатулку, говорила, что хранит вовсе не ракушки с янтарем, а память.

И однажды сделает себе ожерелье.

Из воспоминаний.

Пусть среди них будет и это, с затянувшимся парением, с тенями на воде и полумесяцем. Опаленными солнцем крыльями, ею самой, такой невероятно близкой.

Темнота наступала с востока, кралась, заметая следы хвостами ветра. Его порывы разбивались о чешую Гранита, и только ярче вспыхивали контуры.

Грохотало драконье сердце.

И мощные крылья ломали воздух, с каждым взмахом поднимая зверя все выше. До самого купола, до тверди небесной, в которую верили люди.

Еще немного, и удастся выглянуть наизнанку, ту саму, за которой прячутся звезды.

Очередная безумная мысль, но…

…аппарат, способный выйти за пределы атмосферы в черную пустоту вакуума. И взглянуть на мир оттуда… что он увидел бы?

…а другой, которому удалось бы добраться до изгрызенной чернотою луны?

Та кажется обманчиво близкой и…

Брокк подумает об этом позже. Если останется жив.

Вернулись они ближе к полуночи, и Гранит описал круг над поселком. Кубики-дома, длинные полосы ангаров, открывавшихся к пропасти. Пара огней - газовые фонари на привязи железных труб. И растоптанная широкая дорога.

- Уже дома, да? - Кэри не сумела сдержать зевок.

Устала.

Высота вытягивает силы, исподволь, даря взамен опьянение и желание никогда не возвращаться на землю. Брокку ли не знать.

Ремни он расстегивает и помогает спуститься. Улыбку сдерживает. Она же охает, и пытается присесть, но ноги затекли, и меховые штаны изрядно обындевели.

Парка и вовсе переливалась серебром снега.

- Ох, мамочки… - Кэри все-таки удалось со стоном присесть. - Завтра мне будет плохо, да?

И сама же ответила на свой вопрос:

- Будет… как-нибудь будет.

- Давай я тебя провожу домой…

- А он куда?

Кэри погладила горячий бок дракона, который, не способный чувствовать, все же ощутил это прикосновение, повернулся и долго, пристально разглядывал Кэри.

- В ангар.

- Там другие, да?

- Да…

- А можно мне… пожалуйста, Брокк!

Третий ангар сиял новой крышей. Из ворот пахнуло теплом, которое показалось обжигающим, пусть бы на самом деле здесь температура едва достигала градусов пяти.

Гранит шел тяжело, со сложенными крыльями, опирающийся на короткие лапы, он гляделся неуклюжим. И сам же, осознавая эту неуклюжесть, вздыхал. Его место было свободно, и Гранит ворочался, переваливался с боку на бок, ворчал, пытаясь устроиться в каменном ложе. Шкура его в свете газовых огней отливала уже чернотой, один за другим отключались контуры, гасли.

- Остальные спят, да?

- Идем, - Брокк стянул перчатки и сунул за пояс. - Обсидиан. Или десятый номер.

- Не надо по номерам. Это… неправильно.

Неправильно, но Брокк никому до сих пор не в состоянии был объяснить, зачем давал драконам имена. Блажь. Ему позволительно блажить.

Обсидиан, угольно-черной масти зверь, спал, свернувшись клубком, растопырив массивные лапы, и острый кончик хвоста лежал поверх морды.

- Льдинка…

…белая с отливом в синеву, изящная и быстрая, с колючим капризным норовом и необъяснимой любовью к блестящему. Даже во сне она сжимала посеребренный шар.

- Малахит.

…темно-зеленый, тяжеловесный с виду. Тихоход и меланхолик.

- Октава…Нефрит… Ромашка… ей безумно нравятся ромашки. Я сошел с ума?

- Нет. Женщина и цветы - это естественно.

- Бирюза… и Изумруд. Его я собрал почти заново. Взрывом повредило сильно. Уговаривали… списать.

Остановить сердце, в конечном итоге собрать нового дешевле, чем нынешнего сохранить. К чему тратить время и силы впустую?

Изумруд дремал с полуприкрытыми глазами, в отличие от прочих, темными, выпуклыми. И Брокку казалось, что зверь следит за ним.

- Но ты не согласился, - Кэри стояла рядом и за руку держала, точно боялась потеряться в этом пустом длинном ангаре. - Хорошо, что ты не согласился. Он… очень красивый. Они все красивы…

Каждый по-своему.

- В них больше нет нужды, - Брокк переступил нарисованную черту и присел рядом с Изумрудом. Прорехи на чешуе давным-давно затянулись, но он все еще видел их, и черные подпалины, и дыры в ткани крыльев. - Два или три еще пригодятся, но все… слишком дорого их содержать.

- Их убьют?

- Усыпят, - Брокк слушал медленные удары драконьего сердца. - Законсервируют… со временем. В ближайшем будущем они… могут оказаться полезны.

И в Королевских конюшнях найдется место для зверей воздуха, пусть бы и на месяц, а там… консервация - еще не смерть. Сон. Долгий, глубокий и… однажды он закончится.

- Нечестно убивать драконов лишь потому, что они больше не нужны.

Его девочка нахмурилась.

Не следовало вести ее сюда. Или уж молчал бы, но он всегда туго соображал, когда дело касалась того, о чем стоило бы промолчать. Перед Гранитом Кэри остановилась и сказала:

- Спасибо большое!

Дракон открыл глаза и, показалось, усмехнулся.

А снаружи лютовал ветер. Он вился поземкой, вставал на дыбы, швыряя в лицо горсти колючего снега, вновь опадал, кружил, поднимая белые вихри, заметая пути, закрывая весь мир.

- Бежим, - Брокк схватил жену за руку и потянул за собой. - Вот-вот буря начнется…

Она побежала, но медленно, неуклюже переваливаясь в слишком тяжелой, непривычной одежде. И Брокк подхватил ее на руки.

- Держись.

До дома - две сотни шагов. По рыхлым сугробам, под которыми скрылась тропа. И Брокк проваливался, едва ли не падал, но удерживался.

Шел.

Пробивался сквозь крепчающий ветер. А небо уже чертили молнии. Пахло грозой. Снежной, ярой, из тех, которые случаются внезапно. И Кэри, кажется, что-то кричала.

Просила отпустить?

Никогда.

Он помнит дорогу. Он чует тепло и запах сосновой смолы…

…дома отстраивали, перебрасывая порталом свежеошкуренные бревна и светлую сосновую доску, которая становилась и вправду золотой. Звенели топоры, визжали пилы. И дома вырастали как-то быстро…