Екатерина Боброва - Ночная фиалка
– Можно? – она постучалась в капитанскую каюту.
За дверью раздалось торопливое звяканье, хлопнула крышка.
– Входите.
Дара с любопытством огляделась. Каюта была отделана деревянными панелями с выжженными на них странными узорами. На стенах висели старинные карты, по углам примостилась парочка потертых сундуков. В шкафу темнели корешки книг, а сверху свешивались чучела птиц. В центре стоял прямоугольный стол, покрытый зеленоватым сукном.
– Кхм, – нетерпеливо кашлянул Гульдмор, – лэссе что-нибудь нужно?
– Да, лэссе кое-что очень нужно, – Дара подошла ближе, оперлась руками о край стола.
Внешность Гульдмора нельзя было назвать приятной – лицо испещрено мелкими ожогами от взорвавшегося вблизи пороха, волосы он сбривал, брови уничтожил все тот же порох. Большой мясистый нос красноватого оттенка явно свидетельствовал о частом употреблении его хозяином горячительных напитков.
– Ну? – недовольно вопросил капитан. Он пребывал в недоумении от позднего визита гостьи. Что еще потребовалось этой девчонке? Пришла жаловать на несвежее белье или несъедобный ужин? Так у него рабочее судно, а не плавучая корчма. Он согласился взять пассажиров и подкинуть до Аргании только из уважения к Серому. И не задавать лишних вопросов, почему два парня с арганским акцентом предпочли вернуться на родину морским путем, а не через горы на своих летающих конях.
– Гульдмор, понимаете, иногда нам всем нужно расслабиться. Уверена, вы мне поможете…
Лицо капитана с каждым словом, все больше вытягивалось от изумления. Он кашлянул, воровато оглянулся по сторонам.
– Вы же мне в дочки годитесь?
– Думаю, это нам не помешает, – махнула рукой Дара, – я столько пережила за последнее время, что просто заслужила небольшую передышку. Давайте уже, доставайте, что вы там прятали. Запах все равно чувствуется.
– Ах, вы об этом! – с облегчением выдохнул Гульдмор, открывая дверцу тумбочки, – а я уж… впрочем, не важно.
На свет появилась пузатая бутылка из толстого стекла, граненый стакан, к нему добавился второй, который капитан с извиняющимся видом протер рукавом рубашки.
Минут через сорок в каюту постучали.
– Войдите, – нестройно отозвались два голоса и почему-то захихикали.
– Прин… Дара, это вы? – недоверчиво воскликнул Гестар, входя первым.
– Н-нет, – голосом Дары произнесло нечто. На изумленных горцев глянула устрашающего вида маска с черно-красными полосами. Над маской возвышалось странное сооружение, щедро украшенное перьями, ракушками, пучками травы и зубами зверей, а по плечам спускалась накидка из кусочков разноцветных шкур.
Страшилище приветственно подняло стакан, ловко отодвинув маску, осушило его до дна, грохнуло пустым об стол.
– Щаз, скандалить начнут, – пожаловалось оно капитану, – и вообще, я может, этот, призрак! – качнуло головой чудо-юдо, звеня подвешенными на нитках зубами и ракушками, – а призракам все можно и веревки тырить, и поместье разрушать.
– Морской, – внес предложение капитан.
– Эт-то какой? – заинтересованно подалась вперед Дара.
– В панцире, с двумя рогами и большой пастью. Прячется на дне, зараза, а потом, бац и за ногу. Чисто призрак… С метра его и не заметишь.
Кристан шагнул к столу, схватил стакан, понюхал, сморщился.
– Нашли, чем поить! Она же еще совсем ребенок. В этой Ганзойской дряни градусов сорок пять, не меньше.
– Я н-н-не ребенок! Ик!
– Что я, не понимаю – водой разбавлял!
Хором возмутились Дара с Гульдмором.
– Скажите спасибо, капитан, что мы не требуем вылить все запасы этого пойла за борт.
Капитан крякнул, но сдержался. Ох, и дорого обойдется Серому услуга. Он еще выскажет ему всё при встрече.
– Н-н-не трогай. Эт-т-то костюм вождя племени Ютр… Ютк.
– Юттаков.
– Т-т-точно! И не буду я его с-снимать. Отдай ш-шапочку. Она мне ид-дет. Куда т-ты меня т-тащишь? Капитан, м-мы как-нииибудь продолжим.
– С удовольствием, – пробормотал в закрывшуюся дверь Гульдмор, – вот этих двоих на берег ссадим, и обязательно продолжим.
Дверь предупреждающе скрипнула.
– Говорю, беречь надо девочку, – добавил громче, – Мелюзга, а слушать-то, как умеет. Давно так душу не отводил. А вот пить не умеет, н-да. Ну, это дело не хитрое, научится. Эмм, что-то я не то болтаю. Пора и мне закругляться.
Дверь, наконец, плотно прикрылась.
Сквозь пелену сна все настойчивее пробивалась тошнота, нестерпимо хотелось пить, жутко болела голова, а тело срочно требовало посетить ванную комнату.
– М-м-м, – застонала Дара, пытаясь разлепить глаза.
– Проснулась, – произнес знакомый голос, – держи. Это надо выпить. Кристан прислал. Сказал, что поможет.
Элалия приподняла ей голову. Дара сделала глоток и тут же закашлялась. Желудок в отвращении скрутило, и он попытался выпрыгнуть наружу.
– Гадость, – скривилась.
– Ну, извини, другого нет. Наши так орали сегодня на капитана, когда он хотел принести тебе опохмелиться. Боюсь, до конца плавания Гульдмор к нам не подойдет. А жаль, мне он понравился.
Дара с трудом заглотила горький настой травы. И как только горец ухитрился его приготовить на корабле? Откинулась на подушку. В голове стало постепенно проясняться, даже тошнота отступила. Действительно, помогает.
– Я вчера не очень? – осторожно поинтересовалась.
Элалия пожала плечами.
– У тебя хороший голос.
– О, нет! – Дара прикрыла лицо руками, – стыд-то какой! Я еще и пела.
– Мне понравилось. Забавная песенка такая, про одноногого Джарри.
Надо же, что вспомнилось. А она считала, что эта песня навсегда осталась в прошлом. Соседка по комнате, потомственная контрабандистка всего-то несколько раз её пела. Почему так легко запоминается именно то, что приличным девушкам знать не положено?
А память, как назло, подкидывала все новые подробности.
Вот Кристан несет её, горланящую, по кораблю. Они останавливаются около каюты девушек. Горец опускает ношу на пол, чтобы открыть дверь, но Дара отталкивает его.
– Я с-сама.
– Позволь, помогу.
– Не-е позволю. Мне няньки не нужны. С-слышишь? Н-не нужны! Только и умеете, что с-следить. Что м-молчишь, п-под-данный? Не нравлюсь? Д-да, вот такая у тебя принцесса. Н-непутевая. А п-принцесса тоже человек! А не просто подставка под корону.
Она, пошатываясь, входит в каюту, мстительно громко хлопнув дверью.
Да, натворила вчера дел, и напоследок Кристана незаслуженно обидела. И ведь горец ни в чем не виноват. Наоборот, всегда её поддерживал и относился к ней хорошо. Надо будет обязательно извиниться.
