Однажды суровой зимой - Елена Михалёва
— Вернемся во дворец? — нехотя предложил принц. — Надеюсь, Пророк все еще там.
— Ав`Иршам -
Принц снял тяжелый перстень с гербом дома Винграйнов и протянул чародейке. Родовая драгоценность помогла открыть портал в блистательный тронный зал Кархолла. Вернее, он был блистательным несколько часов назад, когда Вендал покинул его. Сейчас же ему показалось, что Эстлин ошиблась и перенесла их в неверное место. В место, где недавно произошла кровавая осада.
Зал был завален трупами и залит кровью. Тела стражников в парадных мундирах и тела гостей в богатых одеждах. Кто-то в панике пытался бежать прочь. Кто-то, напротив, стремился пробиться к месту трагедии, чтобы помочь, но угодил в мясорубку. Мебель превращена в щепки. Красные брызги на стенах и колоннах повсюду. И в эпицентре всего — перевернутый трон короля, который точно маленький табурет швырнули в середину зала и так и бросили посреди этого безмолвного хаоса.
Вендал завертелся на месте, отказываясь поверить глазам. Схватился за голову в растерянности.
— Что здесь…
Эстлин тем временем пыталась отыскать братьев, сестру и Ориса. Она никого не обнаружила, но это не принесло облегчения. Напротив. Только один человек на ее памяти обладал достаточной силой, чтобы вот так просто швыряться монолитной мебелью. И если он пришел в столь слепую ярость, ничего хорошего это не сулило.
— Отец! — принц бросился прочь из зала.
— Вендал, подожди! — чародейка поспешила за ним.
В опустевших коридорах не было ни души.
— Отец! — что было мочи закричал юноша.
Эхо разнесло его голос.
Они выбежали к парадной лестнице, ведущей на верхние этажи. В этот момент наверху показался запыхавшийся камергер.
— Ох, мой принц! Какое счастье, что вы оба здесь! — он всплеснул руками, переводя дух: — Ваш батюшка! Ох! Кто бы мог подумать!
— Что с ним? Говори скорее! — юноша бегом поднялся наверх и уже тряс несчастного за плечи.
— Ох, он у себя в покоях…
Стоило слуге произнести это, как принц побежал прочь по направлению к отцовским комнатам. Эстлин не отставала.
— Он серьезно ранен! — крикнул вслед камергер.
У дверей королевской спальни стояли пятеро стражников. Принца и чародейку они пропустили, ни слова не проронив. Но в их глазах читался шок.
Внутри двое служанок и дворцовый лекарь суетились у большой постели с тяжелым бархатным балдахином.
На ложе лежал бледный Орис Винграйн. Грудь его поперек перехватывала широкая перевязь. Алая от крови. Правую руку у самого плеча украшала такая же перевязь вкупе с деревянной шиной, что свидетельствовало о переломе.
Завидев принца, слуги с поклоном расступились, пропуская его к королю.
— Отец, — Вендал осторожно присел на край кровати.
Орис Винграйн открыл глаза. Его спекшиеся губы растянулись в слабой улыбке.
— Сынок.
— Что произошло внизу? Кто-нибудь может мне объяснить? — юноша повернулся к слугам.
— Мой принц, — губы лекаря задрожали.
— Пусти меня, — велела возлюбленному Эстлин, которая тем временем быстро изучила содержимое окровавленных тазиков и склянок с лекарствами на столиках.
Вендал уступил ей место возле отца.
Чародейка прислонила посох к изголовью кровати, села подле Ориса и размяла онемевшие от волнения пальцы. Коснулась кончиками мокрой повязки на груди короля. Легко, как ей показалось. Но Орис все равно застонал.
— Ваша милость, его нельзя трогать, — лекарь спешно подался к ней. — Иначе он истечет кровью.
Девушка взяла с прикроватного столика тонкий медицинский скальпель.
— Если мне будут говорить под руку, он точно истечет, — пробормотала Эстлин, медленно разрезая тугие бинты.
— Авершам, — едва слышно произнес король.
— Здравствуй, Орис, — она постаралась улыбнуться.
Нефилим говорила быстро и ободряюще. Не только для короля, но и для своего принца. Так, чтобы поддержать первого и успокоить второго.
— Я сейчас помогу тебе. Не бойся ничего. Хорошо? Малисса меня многому научила. Видел, какие раны она исцеляла в Эдверморе? Не чета этой царапине, уж точно. А ты помнишь, как она вылечила того ангела, которого чуть ли не пополам разорвали? Вот такой у меня был отличный учитель. А я способная ученица, ты ведь знаешь. Да, Орис?
Она раскрыла повязку. Сглотнула. Вендал с шумом вдохнул воздух через нос, но промолчал.
Король тихо застонал.
— Наша Малисса научилась открывать порталы, — девушка стянула пальцами начавшие расходиться края чудовищной разрубленной раны. — А я научилась куда большему.
— Даже если нет, — король зажмурился от боли, — Кесанна меня ждет.
— Нет, Орис. Тебя ждет твой сын.
Эстлин Авершам стиснула зубы. Закрыла глаза.
Чародеи учили ее самым сложным заклятиям. Они вдолбили в ее голову древние руны. Обучили всем возможным языкам сотворения магии. Раскрыли секреты преображения одной силы в другую. Но самым добрым чарам ее научила сестра. Чарам, в основе которых лежала любовь, а не сокрушительная мощь или жажда власти. Чарам исцеления, что обращали боль в лекарство. И чем сильнее была боль, тем действеннее оказывалось это лекарство. А о том, как превратить одно в другое, Эстлин знала все. Маленький трюк. Им чародейка владела в совершенстве.
Девушка будто наяву ощутила присутствие сестры за своей спиной.
Она кладет руку на плечо, наклоняется к уху и ласково шепчет: «Помоги ему, ньяли».
Пальцы стали теплыми. Острый запах крови, что витал в комнате, превратился в запах летнего леса после грозы. Воздух наполнился мелкими голубыми всполохами, что сбегали к окровавленным рукам чародейки. Они собирались на ее пальцах и гасли. А разрубленная плоть начала ныть сильнее. И король застонал громче.
Лекарь сделал новый порыв, чтобы остановить чародейку, но принц встал между ним и королевским ложем. Молча покачал головой.
Эстлин была для него всем. Он был готов разделить ее бремя. И верил в то, что если кто и может помочь отцу, то только она.
А король вдруг выгнулся. Вскрикнул, ощущая внутри своего тела жар, зуд и движение. Будто его плоть зажила собственной жизнью.
— Тише, Орис, — спокойно произнесла нефилим. — Это твои органы встают на свои места. Кости срастаются, а мышцы сплетаются вновь. Они изгоняют из тела смерть, коей там места нет.
Кровь под пальцами стала густой и темной. Под ее вязкой пеленой края раны принялись сходиться сами-собой.
— Ты такой молодец, мой старый друг, — чародейка облизала пересохшие губы. — Осталось совсем немного.
Прошло несколько минут, показавшихся Вендалу вечностью. Но тело отца заметно расслабилось и перестало содрогаться. Грудь начала вздыматься ровнее, а на щеки вернулось подобие румянца.
— Дайте своему королю попить, — Орис Винграйн закашлялся.
Служанки тотчас засуетились, чуть не сбив оцепеневшего лекаря. Одна из них подала стакан с водой. Вендал взял его и поднес к губам отца. Приподнял его голову, чтобы тому
