Проклятый или небеса в его глазах (СИ) - Сонина Ольга

Богиня сидела, задумчиво поигрывая кубком, рассматривая его содержимое. Спокойная и умиротворенная, словно вода в скрытой ото всего мира лагуне.

Это бесило.

Чтобы взять себя в руки я буквально очередным волевым усилием заставила себя дышать спокойно, глубоко и размеренно. Понадобилось время для того чтобы волны гнева схлынули, оставив меня совершенно опустошенной.

На ватных ногах я подошла к столу и села в средневековое кресло. Взяла кубок, что метнулся ко мне, повинуясь приказу, и отпила от него половину содержимого. Затем, несколько зачарованно, наблюдала за тем, как кубок наполняется вновь.

— Что я могу сказать… Ты молодец, Лина, — спокойно, без иронии или еще каких-либо оттенков эмоций сказала Мия, — справилась с этой волной, естественного для менталистов безумия. Но, к сожалению, они будут повторяться, особенно в этом месте. Ментальная магия…. Страшная штука. И почему именно этой силой тебя наделили… Все же у Верховных свои цели, раз все с тобой так, пока, гладко выходит.

Как же хотелось послать ее в дальние дали. Сейчас мне впервые добровольно захотелось лечь в саркофаг лича. Забиться туда, спрятаться от мира. От проблем. Прихватить пару толстых книжек и забыться. Думаю то гробовое спокойствие и отрешенность от всего мирского, что посещали меня в том тихом месте, позволили бы осилить до конца всю «Войну и Мир» Льва Толстого. И не только. Сколько замечательных и самое главное многостраничных произведений создали русские классики.

Мечты.

Не могу я так.

— Так что там… кто помирает? Кого надо спасать? И от чего, самое главное? Или от кого? — окончательно взяв себя в руки, спросила я.

— Драконы. Они вымирают. Вся раса, — сказала она, не поднимая глаз от темной жидкости в кубке.

— Какая-то болезнь? — спросила я первое, что пришло в голову.

Хотя, глядя на этих пышущих здоровьем и энергией мужчин с их неуемной энергией никак не скажешь о том, что они все поголовно сражены невиданной доселе заразой. И уж точно и в голову не мог прийти никакой способ лечения этой неведомой мне гадости моими скромными ментальными способностями. Не по профилю это как-то.

— Нет. Все намного и проще и сложнее одновременно.

— Вот как. И?

Мия глубоко вздохнула, покрутила в пальцах кубок и отпила немного. Прикрыла глаза и откинула голову.

— Драконы прокляты. Не только твой Деймон. Проклятие оказалось столь мощным, что поразило весь драконий род. Ударило по самому важному. С каждым годом, столетием мирай рождается все меньше. За последние шестьдесят семь лет ты и Изабелла первые мирайи. При том, что ты пришлая в этот мир, а Изабелла урожденная. За более чем полвека родилась всего одна девушка способная стать душой дракона. Многие из давно живущих и одиноких драконов отчаялись найти свою половину. Многие уходят в загранье. Многие уже никогда не вернуться, не смогут переродиться в этом мире. Потеряв веру, их сущности растворяются в небытие, не достигнув Чертогов Предков, где ушедшие ждут перерождения. Самоубийства противоестественны природе драконов. Он никогда не допустит перерождения тех, кто настолько слаб. И в Чертогах дела тоже плохо. Там слишком много тех, кто все еще ждет. Цикл жизни и смерти нарушен. Я не всесильна…. Я очень хочу помочь им всем, но не могу. И Он не может, а может, не хочет, кто его разберет. Он их отец и Он строг. Порой слишком. Но я не могу смотреть, как умирают мои дети. Они все мои дети. Все без исключения. Я расскажу тебе то, что ты должна была узнать сама. Сэкономлю тебе время. Твое время. Видишь ли, у всего есть свой срок. У иномирных магов тоже. Всплеск что был сегодня, истощение, что было до этого будут повторяться. Это крайности с которыми тебе придется как-то справляться. Такова сущность твоей магии. Она сильна и ее грани тоже, но я вижу, что и воля твоя сильна. Но… справляться придется. Пока ты не сойдешь с ума и не погибнешь от своей собственной руки или того, кто спасет этот мир уж от тебя. Это неизбежно. Но не переживай, я не дам Деймону пройти весь тот путь, что проходят потерявшие мирай. Он просто забудет о тебе, как только все решиться. И со временем его истинная мирайя родиться в этом мире. Это вполне мне под силу. Тебя же вернут обратно, сделав все это всего лишь сном, — она обвела взглядом окружавшую нас обстановку, — Но до того времени тебе нужно выполнить свое предназначение. Так вот. Без лишних прелюдий. Тот красавчик-дракон, что является тебе во снах, тот, кого ты встретила в лавке — это дальний предок Деймона. Когда-то бывший драконом, но ставший урогом. Дракон решивший обратиться к тьме вместо ухода в Чертоги. Тот еще фрукт. Спесивый, наглый, высокомерный и сильный, от того преисполненный гордыни. Ты же знаешь, что рубиновый род владеет уникальным навыком. При должном развитии сил и практических навыков они могут управлять жизнью и смертью. Они владеют магией крови. Арслан был самым выдающимся драконьим магом в истории этого рода. Магом, который потерял голову от силы, от власти, что она давала. Драконом, что предал свою душу. Драконом, что решился на самое ужасное преступление. Ради еще большей силы, ради призрачной возможности обрести божественность, принести ритуальную жертву. Самое ценное что имел, свою мирайю. Сам факт этого действа уже обрекал его, но моему супругу и этого оказалось мало. Явившись к ничего не подозревающей мирайе он рассказал ей все как есть. Разорвал любовную привязку, но оставил связь между ней и Арсланом, дав возможность решать самой как быть дальше. Объяснил, что сделать, чтобы разрушить связь до конца. Сразу скажу, что не скажу тебе ни слова о том, как это сделать. Я разорвала любовную привязку между вами, магическая связь осталась. Поверь, она нужна прежде всего тебе. Скажем так для стабильности. Так вот… Она решила. Мирайя Арслана была ведьмой. Сильной. Она и без привязки любила его. Как ты. Хоть и пока еще отрицаешь это… Войдя добровольно в ритуальный круг, уже на алтаре она прокляла его, рубиновый род и всех драконов. Время стерло слова ее проклятья, но сила осталась. И как итог мы имеем вырождение мирай, Проклятого седьмого сына и реальную угрозу всем драконам.

— Вау! — все, что смогла сказать. Выпила еще, покушала, отбросила самое болезненное и как могла переползла к насущному, не думаю что она надолго тут задержится, — прекрасный способ сообщить мне о моей скорой кончине. Браво!

— Что лукавить? Ты и сама это знаешь. Не дура. Или ты уже не хочешь вернуться в свой мир? Деймон понравился? Хорош. Бесспорно.

— Этот драконий отец настолько жесток к своим детям? — я просто проигнорировала ее провокацию.

— Он… строг, порой излишне жесток, но справедлив, — поразительная смесь хитрецы и спокойной рациональности во взгляде.

И когда я стала такой проницательной? Это влияние силы? Или я сама?

— Однако ты разбираешься с этим всем, не он. А я твоя пешка, марионетка.

— Он не вмешивается, что уже само по себе прощение его детям. Он не мешает и не запрещает помогать им. И на самом деле он нашел тебя среди миров, он послал к тебе помощника, а мне лишь нужно было выдернуть тебя из твоего мира, используя свои врожденные таланты. И ты не марионетка, как думаешь, ты средство спасения. Лекарство. Надежда. Что угодно, но не марионетка. Драконы идут не той тропой…

— Мне все равно, какой тропой они там идут. Тебе не кажется что все это… слишком жестоко?

— Как есть, Лина. И тебе не плевать на Деймона. Я не права? Разве ты не хочешь освободить зверя? Разве не хочешь, чтобы он встал на крыло? Избавить его от боли при очередной попытке перевоплотиться? К такой боли не привыкнуть никогда, это не крылья или частичная трансформация к боли от которых он привык. А рядом с тобой он будет постоянно пытаться перевоплотиться. Что? Не замечала? Ха. Какой хороший мальчик. Перевоплотиться — это просто инстинкт. Он будет требовать его защищать тебя. А как ты видишь, в кругу сородичей он неполноценен. Силен, вне сомнений, сильнее большинства, но неполноценен. Все равно.

Ее слова наносили точные глубокие удары. Сердце истекало кровью. Неполноценен…. Только одно это слово разрывало душу на куски. Как же так? Ведь он оплот силы… Он прекрасен… Перед глазами встал образ Деймона. Сильный воин, спокойно глядящий на все трудности перед ним. Вспомнилась та ночь, когда я пришла по его зову. Его искореженное сильной болью тело, бледность и безумие в глазах. Ласковый и любопытный взгляд зверя во снах…