Крепость демона 1 (СИ) - Фред Винни

Когда Алан вышел из душа, я сидела за столиком и смотрела на закат и на два стакана с соком, апельсиновым и ананасовым, пробовать без Алана я не решилась, хотя хотелось. Он подошёл и остановился рядом, положил ладони мне на плечи, я закрыла глаза, пытаясь ощутить их тепло, это оказалось неожиданно сложно. Вокруг был сверкающий, ароматный и разноцветный мир, а я как будто в нём не была, смотрела со стороны, или читала о нём.

«Хотя, при чтении той серой книги, погружаться себе дороже. А вот та книга, которую мне подарил Алан...»

В поезде я читала взахлёб, тот написанный мир был реальнее моего собственного.

«Особенно сейчас. Что со мной? Это же не нормально? Или это нормально для первой брачной ночи? Так и должно быть? Почему мне никто не рассказал об этом?»

Я помнила проклятый учебник наизусть, видела страницу перед собой, как наяву – не было там ни слова о том, как себя должна чувствовать невеста, только о том, как она должна себя вести.

«Не кричать, не плакать, не-не-не. Ничего не делать. Я и не делаю. Значит, всё в порядке?»

Алан сжал мои плечи сильнее, наклонился и поцеловал мою шею, потом щёку, сказал на ухо:

– Расслабься, ничего сегодня не будет, я вижу, что ты не в настроении. Фейерверка дождёмся и пойдём домой. Какой мой? – он указал на стаканы с соком, я ответила:

– Выбирай любой.

– С чем они? – он сел на второй стул, взял оба стакана, сунул в них нос по очереди и сам себе ответил: – Цитрус и тропик. Возьму тропик. Ты какой хочешь?

Мне не хотелось отвечать, потому что я понимала, что в любом случае даже не почувствую вкуса, было жутко обидно.

Алан придвинул мне стакан с апельсиновым и серьёзно спросил:

– С тобой раньше такое было?

– Много раз. Но тогда это было прекрасным выходом, я была не против.

– Почему?

Я помолчала, пытаясь назвать одним словом всё то мерзкое, глупое, жестокое и несправедливое, чего мне удавалось избежать при помощи этого странного дистанцирования от собственных ощущений, в итоге просто медленно произнесла:

– Пансион.

Алан вздохнул, сделал глоток сока, я тоже попробовала свой – обычный разбавленный апельсиновый сок, ничего особенного.

Алан громко поставил стакан, встал и протянул ко мне руку:

– Встань, стань сюда, – я поднялась и взяла его руку, он обнял меня сзади, положил мои руки на перила и накрыл своими ладонями, заставляя сжать пальцы сильнее: – Ты больше не там, ты здесь. И ты туда никогда не вернёшься, я тебе гарантирую, у тебя всё будет хорошо. Посмотри на свои руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я посмотрела, обычные вяло расслабленные руки, Алан свои убрал, левой обнял меня за талию, правой держался за перила чуть правее моей руки. Его рука казалась реальнее, чем моя, и нравилась мне больше. Я положила свою ладонь поверх его ладони, еле прикасаясь, погладила пальцами кожу, пытаясь найти свои ощущения. Что-то было, но очень слабо, далёкими отголосками.

– Лучше? Принцесса?

– Да, наверное.

– Посмотри на море. Тебе же нравилось море? Вот оно, прямо перед тобой, ты его трогала. Помнишь?

Я подняла глаза к тонким оранжевым облакам над горизонтом, они прятали солнце, размазывая свет на половину неба, это было красиво, но видеть море прямо под собой мне было неприятно, и я убрала руки с перил, разворачиваясь к морю спиной:

– С этой стороны мне больше нравится.

С этой стороны был Алан, в пушистом отельном халате, как в тот день, когда мы ставили Печати друг на друге, и потом разговаривали в коридоре, как будто это было наше место для совещаний, по дороге между спальней и кабинетом. Я закрыла глаза и положила ладонь на его рукав, пытаясь ощутить ткань, чувствительность возвращалась. Алан обнял меня и прижал к себе, сказал на ухо:

– Это нервы, принцесса. Тебе надо расслабиться просто, и это пройдёт.

«Ха, "расслабиться" и "просто" в одном предложении, фантазёр.»

– Я тебе помогу. Пойдём наверх, закроем шторы, чтобы море тебя не беспокоило, и я тебе сделаю лучший массаж в твоей жизни.

«А также первый и единственный.»

– Капец у тебя жизнь, конечно, – он мрачно рассмеялся и отпустил меня, дотянулся до стола, взял ближайший стакан и сделал глоток, на миг нахмурился и сказал: – Блин, это твой. Я случайно, – посмотрел на меня с милой виноватой улыбкой и сделал ещё глоток, шепнул, как секрет: – Твой вкуснее.

– Допивай, – с улыбкой кивнула я, он поставил стакан на место и взял меня за руку:

– Пойдём.

Я пошла за ним на второй этаж, там была спальня с обычной квадратной кроватью, Алан снял с неё покрывало и бросил на кресло, приглашающе указал мне на неё:

– Ложись на живот. Пониже только, – я легла, он снял халат, оставшись в своих огненных купальных шортах, посмотрел на меня и улыбнулся: – Ещё ниже. – Я посмотрела на него с удивлением, он взял меня за щиколотки и потянул к краю кровати, пока мои ступни не оказались за пределами кровати. Я и до этого чувствовала себя странно, но сейчас происходило что-то вообще ненормальное. Алан открыл дверцу тумбочки и достал оттуда какую-то банку, открыл и вылил на ладонь что-то, что наполнило приторно-сладким ароматом всю комнату, растёр между ладонями, стал на колени возле кровати, и медленно, но сильно сжал руками мои ступни.

Ощущение было такое странное и такое сильное, что я крепко зажмурилась и уткнулась лицом в кровать, шипя что-то, похожее на три ругательства одновременно, и тут же прикусывая язык. Алан рассмеялся голосом чемпиона вселенной по смущению дам, потом мои пальцы ног захватило какое-то совершенно странное ощущение, острое и нервное, и только когда оно прекратилось, я поняла, что Алан меня укусил. Это было так возмутительно, что я окончательно лишилась дара речи, а он рассмеялся ещё довольнее, взял двумя руками одну мою ступню и стал делать что-то совершенно незаконное.

В книжках о таком не писали, в папке с блудницами такого тоже не было, я даже не знала, как и где могу найти информацию о том, что сейчас происходило, но точно знала одно – ходить ногами, с которыми происходило такое, я больше не смогу, это будет аморально. Такие ноги, которые умеют чувствовать вот это, нужно всегда держать на бархатной подушечке, в идеально чистом, голом и свободном состоянии, мыть крохотной супермягкой щёточкой и промакивать крохотным полотенечком из облаков, а потом с поклоном укладывать на подушечку и любоваться, и никогда больше не прикасаться ими к земле.

Я ничего не видела, но подозревала, что он делал это не только руками, но не могла понять, чем ещё, да и желания разбираться не было, думать вообще не хотелось и не было сил, все силы уходили на то, чтобы держать рот закрытым, а то было у меня опасение, что ничего приличного из него не вырвется. Алан что-то говорил, я поначалу пыталась слушать, потом перестала – смысла в этом не было, он просто перечислял синонимы к тому, что происходит и что скоро будет, на трёх языках даже, вроде бы, я отметила роскошь словарного запаса и перестала вслушиваться. А потом весь дом вздрогнул.

Я резко пришла в себя и поняла, что успело стемнеть, а грохот – это фейерверк. Окна были зашторены, тонкая ткань занавесок вспыхнула красным, медленно потухла и вспыхнула ещё раз. Алан погладил меня по ноге и довольным до небес голосом предложил:

– Пойдём посмотрим?

– Я не смогу...

– Что?

– Идти.

Он рассмеялся и забрался на кровать, попытался взять меня на руки, но я вяло оттолкнула его:

– Не трогай меня, дай мне умереть вот так, в блаженстве.

Он рассмеялся ещё довольнее, лёг рядом и магией отодвинул шторы.

Стало очень светло, я с трудом приподнялась, увидела синие гроздья сверкающих искр на чёрном небе, но долго держать голову на весу не смогла и легла обратно. Алан приподнял меня, перевернул на бок и положил под голову подушку, я стала видеть ещё одно окно, они здесь были с трёх сторон, и в этом тоже сверкал фейерверк. Алан придвинулся ближе и обнял меня, прижимаясь всем телом, сказал на ухо: